Храм
Шрифт:
— Наверное. Но почему я?
— Ты достаточно опытный и смышленый, что бы справиться с этим заданием. Тем более, ты же идешь в паре с Пластуном.
— Конечно, Свист, мы же будем вместе! Что с нами может случиться? – ободряюще ухмыльнулся охотник.
Свист мог напомнить ему дюжину способов как умереть в лесу, один хуже другого. Но не стал.
«Что бы на это сказал Орех?», — подумал Свист.
— Нам в дозор завтра идти, — неуверенно начал Свист.
— Не беспокойся по этому поводу, все будут думать, что вы в дозоре, — видя, что Свист колеблется, Ведун доверительно заглянул тому в глаза. – Свист, сын мой, ты не представляешь, как важна ваша миссия для общего блага. Возможно, вы найдете то, что поможет нам выиграть войну, — он присел рядом с охотником.
— Но ведь совет постановил пока не начинать войну, — удивился Свист.
— Дело не в совете. Война предрешена, она неизбежна. Это только вопрос времени.
Пластун неодобрительно поджал тонкие губы, искоса глядя на Ведуна, но тот не обратил на это внимания.
— Хотя видит Светоносец, я сожалею об этом. Сожалею о том, что именно на твои плечи ложится тяжелый груз спасения всех нас. Я бы так хотел нести его вместо тебя, но Свет предназначил этот путь тебе.
Вдруг Свист сказал:
— Я пойду.
И сам испугался своих слов.
— Ну, молодец! Я же говорил! – воскликнул Пластун. – Моя школа!
Ведун обнял Свиста, потом положил ему руку на лоб.
— Да будешь ты благословлен Светом.
По коже охотника пробежали мурашки.
— Приготовься, вы уходите завтра. Ты, конечно, понимаешь, что пока мы вынуждены держать ваш поход в тайне.
Свист утвердительно кивнул.
— Если все еще сомневаешься, приходи сегодня после ужина в трапезную – я попытаюсь развеять твои страхи.
Забыв про усталость, остаток дня Свист не находил себе места. Его одолевали противоречивые чувства: страх, воодушевление, смятение и гордость. Он запрещал себе думать об опасности, ждущей его, но все время возвращался мыслями к той триумфальной минуте возвращения в Дом с победой. Слово «победа» на вкус оказалось еще лучше «войны», оно отдавало чем-то острым и прохладным.
Очень хотелось поговорить с Орехом. Несмотря на запрет, Свисту требовалось поделиться с кем-то своими переживаниями. Но угрюмого усача нигде не было видно и никто толком не мог сказать, куда он запропастился. Только ближе к ужину Свист узнал у сменившегося сторожа, что Орех, едва успев перекусить, ушел обратно в лес.
— За мерцалами подался, куда же еще, — отмахнулся сторож.
Свист даже зубами скрипнул от досады. Когда что-то нужно Ореху, Свист тут как тут, а когда ему самому понадобилась помощь, так и не сыскать советчика.
— Вспомнил, — сторож хлопнул себя по бедру, — Звездочет сегодня снова от Грозы утёк, бегал по Дому и тебя шукал. Тетка его только на третьем ярусе споймала. Вот скажи – малохольный, а прыти хоть отбавляй.
Мужчины рассмеялись.
Свист кивнул, скорее своим мыслям, нежели шутке. Пластун просил его почаще навещать старика Звездочета, но эти визиты и без того тяготили молодого охотника, а уж сейчас и подавно.
«Потом зайду, когда вернусь», — решил он.
Ему ничего не оставалось, как плестись в столовую.
Проглотив ужин, так и не разобрав вкуса того что оказалось на его тарелке, Свист было направился к выходу, но вспомнил приглашение Ведуна. Пребывая в расстроенных чувствах и желая хоть как-то развеять страхи, он остался.
«Хуже точно не будет», — решил он.
И вновь он отметил, что людей осталось больше, нежели в прошлый раз. Свист огляделся – теперь на стене висели целых два полотна.
«Да возлюблю Свет», — гласили два ряда ровных букв.
Ведун надел свою шапку, повесил на шею цепочку, звенья которой были скручены из проволоки. На цепи висел большой амулет, хоть и сработанный из подручных материалов, но без сомнения искусно.
— Семья моя! Свет объединил нас, сделав братьями и сестрами. Он дал нам крепкие стены для защиты от ночных чудовищ, алтарь для того, что бы помогать нам пищей и одеждами. Но это не значит, что мы должны сидеть, сложа руки! Каждый из нас должен быть готов к подвигу во имя Света. Каждый должен доказать, что он достоин быть среди Его детей и купаться в лучах священного сияния.
Он посмотрел в глаза Свисту. Всего мгновение длился этот взгляд, но охотник понял, кому конкретно адресованы эти слова.
— Нет лучшего подвига, чем оказать помощь семье. Переступить через свои желания и страхи, сделав что-то по–настоящему важное!
Ведун резко указал на вывешенные полотна.
— Возлюбите свет! – крикнул он. – Но любовь проявляется не в пустых заверениях, но в подвижничестве, в ответе добром на добро. Каждый должен сделать все, что в его силах, потому – только так Свет прогонит тьму, и люди смогут жить без страха. Разве не высшая цель – освободить людей от давящего ужаса ночи?!
Арахна с тихим стоном упала в обморок, оборвав речь Ведуна. Ему редко удавалось закончить проповедь.
16
Охотники выбрались из норы и продолжили путь. До Запретного дворца, оставалось совсем немного. Даже охотники–ветераны обходили стороной эти места. Чем дальше они продвигались, тем пустынней казался лес – не щебетали птицы в плешивых кронах, не шуршал палой листвой мелкий зверь. Тишина стояла мертвая.
Всю дорогу, без малого три дня, Свист думал о том, что сказал ему Ведун. Конечно, предводитель общины говорил со всеми, но обращался-то он лично к Свисту. Охотник раз за разом вспоминал сказанное Ведуном, крутил услышанные слова и так и эдак все стараясь понять, как вдруг случилось, что страх грядущих опасностей оставил его. Наверное, дело был в том, что вышагивая по заброшенной тропе, Свист точно знал, зачем идет.
Свист тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Сейчас не то время, и уж точно не то место, чтобы предаваться размышлениям и самокопанию.
Пластун шел впереди, осторожно перекатываясь с пятки на носок. Он тут никогда не бывал, но зловещая атмосфера этого места угнетала даже его.
Лес помалу редел, все больше встречалось мертвых, сухих стволов, тянущихся вверх, словно руки мертвеца. За это сравнение Свист обругал себя последними словами и строго–настрого запретил себе думать в подобном ключе.