Хранилище
Шрифт:
– Ну вот так я реализовал переход между страницами: Каждый переход – дверь. К тому же книга индивидуально подстраивается под каждого читателя. Так, например, любого читателя, не имеющего отношения к фракции хаоса, убьёт ещё на первой странице. Для тебя же, как для хаотично доброго, она повернулась прямо-таки рогом изобилия: всяческих талантов-навыков отсыпала от щедрот моих. Кстати, ты первый её читатель такого рода, потому тебе вообще достались самые сливки и плюшки. Ну, и окончанием книги, можно сказать венцом её творения, является переход в моё личное пространство, собственно где мы сейчас и находимся.
– В каком времени?
– Ну что ж тут непонятного? Каждая страница книги – это испытание для её читателя, причём всё более сложное. Хотя ты тут на халяву проскочил, тебе почти никаких препятствий и не встретилось. Единственный, кто стойко выполнял свою работу – это снеговик. Остальных же книга куда-то подвинула и на каждой странице тебя чем-то да награждала, хитрюга этакая. Кстати, чтобы испытание можно было пройти без особых помех, на каждой странице время замедляется вдвое, как и при переходе сюда. А ты и тут схитрить умудрился. Тебе же этого явно мало было, да?
– О чём ты?
– О неком Гагуминовиче, – бабочка на его ладони превратилась в миниатюрную копию моего трофея из хранилища, – Помнишь ещё такого?
– Помню, конечно! А причём тут он?
– А при том! Внутри этого артефакта, время замедляется в десять раз для лучшей сохранности книг. Ну и прикинь, во сколько раз сейчас время замедлилось? А вообще, надо сказать, что выбор-то твой с душком оказался…
– Так вот почему, я с техподдержкой так долго связывался и время такие кренделя выписывает! А почему выбор с душком?
– А как ты думаешь, почему ты закинул тот булыжник в стеллаж? Почему именно в тот, а не в противоположный? Откуда вообще возникла такая странная блажь?
– Не знаю, сам уже неоднократно задавался этим вопросом.
– Это твой книгоохотник устроил ловлю на живца в хранилище за последней ещё недоставшейся ему жертвой. А последней как раз и была моя книга, которая успешно тебя проглотила, а он её. Ну а то, что он тебя подтолкнул к некой глупости, ну так это мелочи, правда? Хотя элегантно было сделано, признаю.
– Подожди, как это он меня подтолкнул?
– Как-как? Очень просто, разговорами, высказываниями, магией…
– Какой магией?
– Очень простой: на основе магии иллюзии есть множество заклинаний убеждения. Видимо одно из таких на тебе и было опробовано. Так что с этим твоим подчинённым надо держать тебе ухо востро, даже несмотря на твой уровень сопротивления, ему вполне удалось пробиться, а это означает, что заклинание у него было довольно высокого уровня, к тому же ты даже ничего не заметил, так ведь?
– Вот скотина!
– Ну-ну, не переживай ты так, уж таким его сделал его создатель, кстати весьма одарённым товарищем был этот Гарумин, жаль что его Аурей себе захватил.
– Кто такой Аурей?
– Ты вообще, что ли, нашим миром не интересуешься? Да-да, я осведомлён о том, что вы игроки не из нашего мира, а потому не дохнете. Кстати, я единственный из богов, кто знает эту тайну, но мне никто не верит, даже другие боги. Впрочем, с чего бы им верить богу безумия несущему явно безумные вещи. Нет, они считают, что вы носите на себе искру Творца, демиурга, сотворившего всё, а потому и не умираете в привычном для нас понимании. Самое
– Прости, ты упомянул искинов?
– Да, я же говорил, что знаю о вашем мире, и, поверь, это не метафора. Я знаю, что большинство процессов в игре регулируются искусственными интеллектами высокого уровня, просчитывающими миллионы операций в наносекунду, некоторые из них играют роль просчета и создания декораций, некоторые управляют погодными процессами, некоторые обсчитывают сразу несколько важных или несколько десятков маловажных или даже несколько тысяч совсем незначительный персонажей. Неписей, как вы говорите. Но есть несколько искинов, которые просчитывают всего одного персонажа. Я из вот этих последних. Самое интересное, что все такие персонажи рано или поздно были изолированы от самого мира, но мы благодаря своим возможностям по-прежнему можем оказывать влияние на мир. Что самое интересное у нас есть связь между собой, но в приложение к ней имеется дикая ненависть друг к другу, такая, что связываться не хочется совершенно. Кстати ты мне так и не ответил на вопрос о моих стихах. Как тебе они?
– Э-э-э… Они весьма своеобразны.
– Да. Ещё?
– Они бессмысленны, – я решил сказать правду. Просто, если он сказал мне про искины правду, то обмануть его мне вряд ли удастся.
– Хм, грубо, но честно. Искренне, но не правильно. Смысл в них был. Просто у безумия всегда свой смысл и искать его небезумному человеку – бесполезно. Ну и чем больше ты погружаешься в безумие, тем больше в них смысла… Как-то так. Жаль, что ты не понял моей задумки, а ведь я на тебя рассчитывал, Лесовик! Видно ты ещё не дорос…
Он сделал щелчок пальцами, расплющив при этом в мясо сидящую на них бабочку. Эти ошмётки полетели в меня, я невольно зажмурился, а когда открыл глаза, то стоял в библиотеке. Библиотеку нещадно трясло, книги падали с полок, полки падали вместе со стеллажами, всё ходило ходуном, словно при землетрясении. Я куда-то бежал, спешил, а вокруг меня царила непонятная катавасия. Причём это становилось понятно, когда я бежал по длинному ряду между стеллажами – землетрясение сопровождало только меня, впереди было спокойно, а позади потихоньку затухало. Где же это я оказался, и почему тут всё так колбасит?
Тут прямо под ноги мне упал огромный чёрно-красный фолиант и прежде чем я успел увернуться, обложка открылась и огромная чёрная пасть, высунувшаяся прямо с первой страницы, проглотила меня. Меня окружила всепоглощающая тьма.
Стоп! Тьма? Неужто, я опять в эту проклятую книгу попал? И что, мне теперь снова это всё проходить? Всю эту галиматью с переходами? Нет, в принципе это было бы неплохо, возможно ещё новых знаний и плюшек получу. Единственное, что меня напрягает, – это новая работа на кладбище. Уж очень не хотелось снова копать и сажать растения, да к тому же неизвестно ещё, как ко мне отнесётся сторож, после моего бегства. Я бы уж точно хорошо к такому вот сбежавшему не относился.