Хранимая благодать
Шрифт:
– Если вы находите таковыми свиней, то да, милорд. К тому же глуп как пробка. Мне он совершенно не подходит.
– Вам трудно угодить.
– Вы смеетесь надо мной?
– А как еще относиться к вашим сумасбродным ответам? Николас такой же высокий, как я, но вы же его не боитесь.
– Да, но брат никогда меня не обижал.
Истина была высказана. Слова вырвались у нее раньше, чем она успела подумать. Одна бровь у Макбейна приподнялась.
Джоанна потупилась, но он все же заметил краску на ее лице.
– Пожалуйста, попытайтесь
Она так мучительно старалась казаться храброй, что выбилась из сил. Ее ужас был непритворным, и Макбейн предположил, что причина кроется в ее прошлом.
Несколько долгих минут протекли в молчании. Макбейн смотрел на нее, а она – в пол.
– Разве ваш муж…
– Я не хочу говорить на эту тему.
Ответ был получен, и он шагнул к ней. Она не отодвинулась, и это уже хорошо. Он положил руки ей на плечи, она не стала сопротивляться.
Его шепот был низкий и грубоватый, когда он произнес:
– Джоанна?
– Да, милорд?
– Я не кусаюсь.
Глава 4
Бракосочетание состоялось на следующее утро. Макбейн согласился ждать ровно столько, сколько требовалось отцу Маккечни, чтобы приготовиться к церемонии, однако это было единственное, к чему его удалось склонить.
Джоанна хотела вернуться в лагерь и провести ночь в своей палатке неподалеку от брата, священника и верных ей людей, но лэрд не желал и слышать об этом. Ей предоставили один из заново отстроенных на холме крохотных домиков с одним-единственным окном и каменным очагом.
Вплоть до самой церемонии Джоанна не видела ни лэрда, ни собственного брата. За дверью Макбейн поставил охрану, и она боялась спросить у воинов, какова их задача: оберегать ее от чужаков или не дать сбежать.
Спала она плохо: мысли метались от одного страха к другому. А если Макбейн будет для нее вторым Рольфом? Великий Боже, сможет ли она снова вынести подобное? Сама возможность вторично выйти замуж за чудовище заставила ее расплакаться от жалости к себе, но она тут же устыдилась. Неужели, в конце концов, она такая трусишка и Рольф был прав, когда смеялся над ней?
Нет-нет, она сильная, она сумеет урезонить любого, кто встанет у нее на пути, не поддастся страхам и не позволит себе так плохо думать о себе самой. Она знает себе цену, черт побери… Ведь правда же?
Джоанна думала, что после смерти Рольфа к ней вернулась уверенность в себе. В первый раз за последние три года она забыла про страх. Ее дни были исполнены благословенного мира. Даже когда король Джон призвал ее к своему двору, ей было позволено оставаться в комнатах одной и никто ей не докучал. Дверь апартаментов выходила в сад, где она проводила почти все свои дни.
Но это блаженное время миновало, и теперь ее снова принуждают к замужеству. Она была уверена, что разочарует лэрда. И что он сделает тогда? Заставит ее чувствовать себя брошенной и ненужной? Господь свидетель, она не допустит этого. Свои нападки Рольф так умело маскировал, а она в силу юности и едва ли не детской наивности не понимала их, а потом уже, пожалуй, было поздно вникать. То были неприметные издевки над ней, к тому же безжалостные, и день ото дня они становились все изощреннее, пока она не почувствовала себя так, словно он вынимал из нее душу. Она попыталась защищаться, и тогда он начал ее избивать.
Джоанна заставила себя оторваться от воспоминаний и, наконец, заснула, моля Бога о чуде.
Николас пришел к ней в полдень и, бросив взгляд на ее бледное лицо, покачал головой.
– Неужели у тебя так мало веры в проницательность собственного брата? Я же сказал тебе, что Макбейн – честный человек. Ты не должна его бояться.
Она вложила свою руку в его ладонь брата, и они вышли вместе.
– Я верю тебе, – пробормотала Джоанна, но ее голосу недоставало убежденности.
Николаса это не задело: он понимал ее страхи. Воспоминание о ее лице, покрытом синяками, которое он изредка видел, когда Рольф не успевал ее спрятать перед его визитом, сейчас всколыхнуло в нем прежний гнев.
– Пожалуйста, не хмурься, Николас. Я справлюсь. Все будет хорошо.
Барон улыбнулся, не в силах поверить, что сестра пытается его успокоить.
– Да, у тебя все будет хорошо. Тебе достаточно осмотреться, чтобы кое-что понять в характере твоего будущего мужа. Вот где ты ночевала сегодня?
– Ты же сам прекрасно знаешь где.
– В новехоньком домике, ведь так? – Он не дал ей времени для ответа. – Отсюда я могу видеть еще три таких же: дерево еще не потемнело от непогоды.
– И что из этого следует?
– Эгоист не стал бы думать о чьих-то удобствах, не так ли?
– Да, наверное.
– А ты новую башню уже видела?
– Нет.
– Колум – это первый командир местного гарнизона – рассказал мне, что домики предназначены для стариков клана, потому что больше других нуждаются в тепле и в крыше над головой. Себя Макбейн не считает таковым. Подумай об этом. А еще я обнаружил, что в восточном крыле над лестницей в самой башне имеются две спальни. Ни одна из них не пострадала от огня, и все же Макбейн не провел там ни единой ночи. Он спит снаружи вместе с другими воинами. Это говорит тебе что-нибудь о его характере?
Ее улыбка была лучшим ответом на его вопрос. Щеки ее порозовели, и Николас удовлетворенно кивнул.
Они уже почти достигли двора и остановились посмотреть, как толпа мужчин и женщин готовит его к свадебной церемонии. Поскольку часовня выгорела, церемония состоится прямо здесь. Алтарь заменит широкая плоская деревянная доска, установленная на двух пустых бочонках их-под эля. Ее застелили белым льняным покровом. Отец Маккечни поставил на нее прекрасную золотую чашу-потир и блюдо. Две женщины, опустившись на колени, укрепляли вдоль всей алтарной доски букеты.