Хранимые ангелами
Шрифт:
Он не поехал за ней, чтобы вернуть назад, даже несмотря на то, что ее отец и мачеха – его дядя и тетя – выполнили свой долг и сообщили ему, что она у них.
С тех пор он ее не видел.
И твердо сказал себе, что не испытывает ни малейшего желания видеть снова. Ему было жаль, что он не может каким-либо образом освободить ее, но это было невозможно. Никаких причин для аннулирования брака не было, а развод он вообще не рассматривал, даже если бы имел доказательства ее неверности. Его собственная неверность основанием для развода являться не могла.
Самое лучшее, что он мог сделать для нее, это держаться подальше. Держаться подальше
Несмотря на зиму, он ехал в Хэммонд-Парк на парном двухколесном фаэтоне. Ему не нравилось сидеть запертым в карете, да и погода уже почти неделю была не по сезону устойчивой и теплой. Карета с его камердинером и багажом должна была прибыть позже.
Ни с того ни с сего ему стало зябко и он поглубже натянул свою бобровую шапку и поплотнее запахнул пальто с многочисленными пелеринами. Внезапно что-то холодное и влажное опустилось ему на лицо и отвлекло от мрачных мыслей о печальном состоянии его брака. С некоторым удивлением он понял, что это был снег. И увидел, как эти белые крапинки испестрили его пальто и каштановые крупы его лошадей.
Снег?
Он посмотрел вверх и вокруг себя и с некоторым изумлением заметил, что незаметно для него небо затянулось тяжелыми тучами, и неожиданно потемнело, несмотря на то, что была середина дня.
Какого дьявола погода так быстро испортилась?
Он прикинул, что все еще находится в шести-семи милях от Хэммонда. И если хочет добраться туда, пока еще можно видеть дорогу и снегопад не сделал поездку опасной, то должен ехать быстрее. Он надеялся, что остальные члены семьи и гости уже добрались.
Но казалось, что не только неожиданная смена погоды, но и сама судьба – все против него. Полчаса спустя его лошади проваливались в глубокий снег почти по колено, и ему пришлось спрыгнуть с высокого сиденья и вести их в поводу из опасения, что они поскользнутся и покалечатся. Снег укрыл все вокруг белым покрывалом, уже в нескольких шагах трудно было что-то различить. Дороги не было видно и он больше не был уверен, что находится на ней. Он даже не был уверен, что выбрал правильное направление.
Черт побери, подумал он. Заблудился практически в нескольких милях от дома его бабушки и дедушки. Хотя он знал, что может кружить до бесконечности. Но, конечно, он должен продолжать идти. Нельзя останавливаться и сдаваться. При одной мысли об этом он почувствовал укол страха.
Он никогда не видел ничего подобного. Проклятье, и откуда что взялось?
А затем, именно тогда, когда он, по меньшей мере, дюжину раз пробормотал своим лошадям что-то бодрое, чего сам отнюдь не чувствовал, ему показалось, что он видит вспышку света.
Свет в середине дня? Он напряг глаза, пытаясь снова найти его. А почему бы и нет? Для любого, имеющего лампу, вполне разумно зажечь ее в такой день. Но свет исчез. На миг он почувствовал что-то очень похожее на панику.
А затем увидел какие-то очертания, что-то маленькое и серое, показавшееся там, где он видел свет. Облегчение, которое он при этом испытал, было таким сильным, будто все вокруг озарилось солнцем, поскольку это оказались очертания человека . Ведь только что мир казался ему огромным и странно безлюдным. Он увидел, что это мальчик, невысокий паренек, одетый в теплую и удобную серую одежду, волосы и лицо которого почти скрывались под огромной кепкой. И настолько странно было обнаружить эту маленькую фигурку среди разгулявшейся непогоды, что это ошеломило Эллиота Николсона, виконта Гаррета. Намного позже его осенило, что еще более странным было то, что, на первый взгляд, эта фигурка и была тем самым светом, который он видел.
– Эй, парень, – спросил он. – Ты потерялся?
Так или иначе, но забота о чьей-то безопасности, кроме собственной, вызвала у него прилив сил. Но мальчик посмотрел на него, слегка запрокинув голову, чтобы хоть что-то увидеть из-под нелепой кепки, и усмехнулся нахально и весело.
– Я-то нет, – ответил он. – А вот вы, приятель, да. Впрочем, теперь уже нет. Вас нашли. Следуйте за мной.
Эллиот вдруг осознал, что позади мальчика заметны очертания чего-то большого и еще более серого – какое-то строение. Когда он привел к нему храпящих лошадей, то увидел крытый соломой дом. Но паренек сначала направил его к сараю возле дома, достаточно большому, чтобы разместить лошадей. В нем хранился большой запас свежей соломы и сена, хотя не было никаких признаков других животных. Какое это было облегчение – попасть из снегопада в укрытие. Огромное облегчение. И только тогда, когда он с помощью мальчика обихаживал лошадей, он осознал, насколько был бы близок к гибели через час-другой, если бы его никто не нашел.
– Что ты делал снаружи в такую погоду? – спросил он мальчугана. – Ты услышал, как я иду?
Мальчик дерзко и снисходительно усмехнулся. Эллиот прикинул, что парнишке, должно быть, лет восемь. У него были морковно-рыжие волосы и гармонировавшие с ними веснушки. Его уши торчали по бокам головы, как две ручки от чашки. Все это стало заметно, когда он снял кепку и повесил ее на гвоздь в сарае.
– Я знал, что вы пришли, – сказал он. – Теперь, приятель, вы в безопасности. Теперь все будет хорошо.
Эллиот перестал замечать его потешную внешность. Ребенок говорил как мать, успокаивающая своего испуганного ребенка. Ладно, он действительно был напуган. Возможно, мальчуган спас ему жизнь.
– Заходите в дом, – сказал мальчик, когда они закончили дела. – И выпейте чашку чая. Хотя я не думаю, что вы очень любите чай.
Эллиот усмехнулся.
– Сейчас чай покажется мне напитком богов.
Когда он вошел в дом, его мгновенно охватило ощущение чего-то маленького, теплого, уютного и необычайное чувство покоя. Это был всего лишь скромный коттедж, а комната – кухней и гостиной одновременно, с самой простой и практичной мебелью, с земляным полом, покрытым несколькими домоткаными ковриками. В очаге горел огонь, распространяя тепло и озаряя всю комнату веселым светом.
Он глупо подумал, что это самый прекрасный дом, который он когда-либо видел.
– Он здесь, бабушка, – высоким голосом сказал мальчик, входя следом за ним, и плотно закрыл дверь, оставив снаружи свирепствующую снежную бурю. – Я привел другого.
Возле очага стояла пухленькая и уютная женщина простоватого, даже скучного вида и неопределенного возраста. Она посмотрела на Эллиота и улыбнулась так, что сразу показалась необычайно красивой.
– Бабушка! – нежно пробормотала она и тихо засмеялась. – Хорошо, пусть будет так. Да, я вижу, что привел, Джос. Снимайте шапку и пальто, сэр, проходите и устраивайтесь у огня. Я налью чаю. Это придаст вам сил.