Хранитель драконов
Шрифт:
— Избавляются от него. Уносят его куда-нибудь, где не ходят люди. И оставляют там.
— Умирать? — Татс был потрясен.
— Да, умирать. Или на съедение — древесной кошке или большой змее.
Тимара взглянула на парнишку и поняла, что не выдержит его взгляда, в котором плескался ужас. Этот взгляд словно бы обвинял, и девушка почувствовала себя неуютно, как будто проявила неблагодарность или неповиновение, рассказывая об участи детей-выродков.
— Иногда ребенка душат, чтобы он долго не мучился, а потом бросают в реку. Думаю, это зависит от повитухи. Моя повитуха просто унесла меня и положила в развилку ветви подальше от всех путей, а потом поспешила
Тимара сглотнула комок в горле. Пораженный Татс смотрел на нее, слегка приоткрыв рот. Впервые девушка заметила, что один из его нижних зубов заходит за другой. Она снова отвела взгляд.
— Повитуха не знала, что мой отец выследил ее. До меня у родителей уже были дети, но я оказалась первым ребенком, который родился живым. Папа сказал, что не мог вынести мысли о моей смерти и почувствовал, что мне надо дать шанс. Поэтому он пошел следом за повитухой и принес меня обратно домой, хотя знал, что многие осудят его за этот поступок.
— Осудят? Почему?
Девушка снова посмотрела на Татса и опять подумала, не потешается ли он. У него были светлые глаза, голубые или серые, в зависимости от времени суток. Но они не светились, в отличие от ее глаз. И смотрели на нее без малейшей хитрости. Этот честный взгляд почти разозлил Тимару.
— Татс, как ты можешь не знать таких вещей? Сколько ты прожил в Дождевых чащобах — шесть лет? Здесь многие дети рождаются с отметинами чащоб. А когда они вырастают, отличия усиливаются. Поэтому людям надо было где-то провести черту. Потому что если уже при рождении ты слишком сильно отличаешься, если у тебя уже есть чешуя и когти, то кто знает, каким ты вырастешь? А если бы такие, как я, вступали в брак, то их дети наверняка рождались бы еще меньше похожими на людей, а вырастали бы вообще Са ведает кем.
Татс сделал глубокий вдох, потом резко выдохнул, тряхнув головой.
— Тимара, ты говоришь так, как будто не считаешь себя человеком.
— Ну… — начала она, а затем умолкла.
Некоторое время она пыталась поймать ускользающие слова. «Может быть, я и не человек». Верила ли она в это? Конечно нет. Наверное, нет. Кто же она тогда, если не человек? Но если она человек, почему же у нее когти?
Прежде чем девушка собралась с мыслями, Татс заговорил снова:
— Мне кажется, ты выглядишь ничуть не страннее, чем большинство здешних. Я видел людей, у которых чешуи и бахромы на шее гораздо больше, чем у тебя. Теперь меня это уже не пугает. Когда я был маленьким и впервые попал сюда, вы все казались мне страшными. А теперь уже нет. Вы просто… ну, как бы люди с отметинами. Точно так же, как мы, татуированные.
— Тебя отметил татуировкой твой владелец. Чтобы показать, что ты раб.
Татс улыбнулся, сверкнув белыми зубами. Этой улыбкой он словно бы опровергал ее слова.
— Нет. Меня отметили, чтобы хозяева могли поверить, будто я принадлежу им.
— Знаю, знаю, — поспешно ответила Тимара. На этом настаивали многие из бывших рабов. Она не понимала, почему для них так важно подчеркнуть разницу. Впрочем, пусть Татс объясняет свою татуировку так, как ему нравится. — Но я хотела сказать, что кто-то сделал это с тобой. А до того ты был таким же, как все. А вот я родилась с ними. — Она повернула руку и посмотрела на черные когти, загибающиеся к ладони. — Не такая, как все. Непригодная к замужеству. — Отвернувшись, она добавила совсем тихо: — Не заслуживающая жизни.
Татс негромко произнес:
— Твоя мама только что вышла из дома и смотрит вверх, на нас. Вот сейчас она
Тимара пожала плечами:
— Сейчас она больше всего не любит меня. У нас сегодня вышла… ну, вроде как семейная ссора. Мы с папой вернулись со сбора, а мать сказала, что кто-то сделал мне предложение. Не брачное, а предложение работы. Но папа ответил, что я уже работаю, а она рассердилась и не хочет рассказывать даже, что мне предложили.
Девушка опустилась спиной на ветку и вздохнула. Вокруг сгущалась темная ночь Дождевых чащоб. В висячих домиках зажигались лампы. Насколько хватало глаз, сквозь путаницу ветвей и листьев мерцали разбросанные там и сям искорки верхних ярусов Трехога. Девушка перевернулась на живот и посмотрела вниз, на жилища более зажиточных горожан, где огоньки были гуще и ярче. Фонарщики уже приступили к работе, они зажигали фонари на мостах, которые, подобно сияющим ожерельям, обвивали деревья города. Тимаре казалось, что с каждым вечером этих огоньков становится все больше. Шесть лет назад, когда здесь появились татуированные, население Трехога и Кассарика увеличилось. И с тех пор приходили все новые и новые чужаки. Девушка слышала, что маленькие торговые поселения ниже по реке тоже разрастаются.
Лес внизу, осыпанный огнями, был прекрасен. Это ее лес — и в то же время он ей не принадлежал.
Тимара сжала зубы и проговорила:
— Вот это-то меня и злит. Мне и так почти не из чего выбирать, а тут еще родная мать скрывает от меня какую-то возможность.
Она оглянулась на костлявого парнишку, сидящего на ветви рядом с ней. Усмешка Татса всегда заставляла ее вздрогнуть — настолько сильно в этот момент менялось его лицо. Вот и сейчас он вдруг ухмыльнулся.
— Кажется, я знаю, что тебе предложили.
— И что ты знаешь?
— Что это за предложение. Я тоже слышал о нем. Это одна из причин, почему я сегодня пришел сюда. Я хотел спросить тебя и твоего папу, что вы об этом думаете. Вы ведь знаете о драконах побольше моего.
Тимара села так резко, что Татс от неожиданности икнул. Однако девушка знала, что не упадет с ветки.
— Что за предложение? — требовательно спросила она.
Лицо Татса озарилось воодушевлением.
— Ну, один парень на всех стволовых рынках вешает объявления. Он взял одно и прочитал его мне. Если верить написанному, Совет Дождевых чащоб ищет работников — молодых, здоровых и, как говорится, необремененных связями. Парень сказал, это значит — без семьи… — Татс резко оборвал себя. — Ой, наверное, это не то предложение, которое сделали тебе? Ведь у тебя же есть семья.
— Давай рассказывай, — поторопила Тимара.
— Ну так смысл в чем? Драконы там, в Кассарике, доставляют много неприятностей. Он делают всякие пакости, пугают людей и вообще плохо себя ведут, и Совет решил, что их надо из Кассарика увести. Поэтому они ищут людей, которые это сделают. Ну, нужны те, кто будет сгонять драконов в стадо, добывать им еду и все такое. Ну и еще надо будет устроить их на новом месте и не дать им вернуться обратно.
— Погонщики драконов, — тихо сказала Тимара, — а может быть, их хранители. Как посмотреть. — Она отвернулась от Татса и попыталась вообразить, как бы это выглядело. Судя по тому, что она видела, с драконами не так-то легко справиться. — Думаю, это будет опасная работа. И именно поэтому Совет ищет сирот или людей без семьи. Чтобы некому было жаловаться, если дракон тебя съест.