Хранитель и Виринея
Шрифт:
Вытащили его сильные мужские руки, ухватив за ворот рубахи. Он лежал, дрожа крупной дрожью, не в силах приподняться.
– Ну, ты даёшь, щенок, – проговорил чужой зычный голос, – забыл, что проклятым в воду нельзя, или решил свести счёты с жизнью?
– Как нельзя? – стуча зубами, переспросил Антон, поднимая глаза и рассматривая своего спасителя.
– Да так и нельзя, – покачал тот головой, – тебе что, совсем мозг отбило?
Мужик, вытащивший его из воды, был крупным, плотным, без грамма лишнего жира по бокам. Широкая окладистая борода закрывала пол-лица, на Антона из-под низких бровей смотрели сумеречно-серые внимательные глаза. Одет он был, как и большинство жителей городка, в полотняные серые штаны и рубаху, такого же цвета.
– Ты, парень, того, разделся бы, что ли, а то не ровен час лихоманку какую-нибудь подхватишь.
Антон, дрожащими руками стянул с себя рубаху.
– Ох, ты, Владыко наш лесной, кто же тебя так поразукрасил? – покачал он головой. – А, впрочем, не отвечай, и так понятно. Он хоть кормит тебя?
Антон пожал плечами, не зная, что сказать, кормить его сегодня явно не обещали.
– На, вот тебе, паря краюху, – сказал мужик и положил кусок хлеба на землю, – не взыщи, что много не даю, сам знаешь, какой год выдался.
– Почему я проклятый? – спросил у него Антон, подбирая хлеб, и вспоминая недавно виденное кино, поклонился мужику. – Благодарствую за спасение и хлеб.
Тот вытаращил на него глаза.
– Ты, паря, точно того, ударился верно, – он покачал головой, и стал затягивать котомку, в которую положил вторую часть краюхи. – Так кто же знает, за что Чёрная вашего батю прокляла, да только с тех пор, и кормилец пропал, и матушка сгинула, да и ты щенком стал, а не волком, как положено. А вот вода тебя смертью лютой ломает, и трогать тебя живым нельзя, а кормить и подавно, так что не взыщи, что хлеб на землю положил. Землица-то проклятию перейти не даёт. Ну, бывай, паря, не лезь-то в воду боле целиком.
И закинув котомку за спину, он бодрым шагом отправился восвояси, а Антон с ошарашенным видом остался стоять и смотреть ему в след.
– А, совсем забыл, – повернулся к нему мужик, – телега твоя там, выше по течению осталась, и ведро за корягу зацепилось, палкой снять можно, ну, теперь бывай, – и на этот раз он, уже не оглядываясь, скрылся в лесной тиши.
Антон стоял и смотрел ему в след. В его голове никак не укладывалось то, что он сейчас слышал, что значит проклятый? Это вообще, как понять? Что значит, ты не стал волком, а всего лишь щенком? А то, что нельзя мыться, это вообще ни в какие рамки не лезет. Как можно ходить таким грязным? Куда его занесло? И как тут жить? От вопросов распухала голова, хоть бы один ответ. Интересно, если он проклятый, значит, с ним никто не общается, бояться заразиться, так что ли? Антон не весело улыбнулся, как там говорила тётя Света, чем дальше в лес, тем больше дров. По всей видимости, в его лесу остались одни дрова. Он поднял свою мокрую рубашку и отправился вверх по течению, искать ведро и телегу. Хорошо ещё не холодно, а то после такого ледяного заплыва замёрз бы окончательно. Ведро, и правда, висело зацепившись дужкой за сук упавшего дерева. Он нашёл палку и, опасаясь лезть в воду, снял ею свою пропажу.
Когда после всех мытарств, он с телегой появился во дворе, пузатый хозяин постоялого двора, куда Антона занесло причудливой судьбой, уже ждал его, похлопывая кнутом по ноге. Тело Антона среагировало вперёд него. Голова втянулась в плечи, он ссутулился и постарался проехать мимо. Не тут-то было. С виду немолодой хромой мужик оказался намного шустрее, несмотря на свои внушительные размеры. Он быстро развернулся, и в несколько шагов приблизившись к быстро катящейся по двору бочке, размахнулся и стегнул парня по спине. От удара худенькая спина дернулась, и он выронил краюху хлеба на землю.
– Ах, ты шавка, – заорал, хозяин, – ты, где хлеб спёр?
– Я не пёр, – Антон изо всех сил старался сдерживать себя, чтобы снова не наброситься на обидчика, – меня мужик на реке угостил.
– Это, за какие такие заслуги он тебе хлеба дал, – приблизившись к парню, краснолицый хозяин дыхнул на него запахом лука и гнилых зубов.
Антона передёрнуло. «Только не сорваться, только не сорваться», – стучало в мозгу.
– Я в реку свалился, а он вытащил, – постарался спокойно сказать он, хотя внутри всё тряслось от напряжения и отвращения. Он ненавидел в этот момент себя, но надо было как-то продержаться.
– Он что тебя касался? – вытаращил глаза мужик. – Не ври мне давай! – прикрикнул он. – Никто бы не стал тебя трогать.
– Так он и не касался, за ворот рубахи подцепил, – Антон про себя считал детскую считалку, чтобы не озвереть от происходящего. «Раз, два, три, четыре, пять, – медленно, сцепив зубы, проговаривал он про себя, – я иду тебя искать, кто не спрятался, тот не виноват. А может и виноват», – он, напрочь забыл, как правильно, но это сейчас было не важно, главное выдержать. Он не мог позволить себе в данный момент, чтобы его вышвырнули, пока он ничего не узнал про то место, куда попал. Он понятия не имел, что это за время, какой на дворе год и как называется эта непонятная страна, как только будет возможность, он сбежит отсюда, как можно дальше.
У хозяина водовоза была одна хорошая черта в характере, он быстро загорался, вспыхивая, как спичка, и можно было в это время получить от него тумаков, но и так же быстро перегорал. Вот и сейчас, из-за того, что никто ему не перечил и ничего против не говорил, он быстро успокоился. Пробурчав что-то про то, что нечего шляться, где не велено, и вода должна была быть уже давно привезена, он, вроде как поуспокоился.
– Давай, выливай и отправляйся скорей назад. У нас несколько постояльцев собрались ванну принять, так что нечего здесь прохлаждаться.
– Выливать куда? – спросил, не подумав, Антон. Мужик медленно повернулся и удивлённо уставился на него.
– Ты чего? – переспросил он, сверля его глазами.
– Ничего, – Антон пожал плечами, – просто уточнил, – и попятился от наступающего на него хозяина. – Я просто спросил, – подняв руки вверх, пролепетал парень.
– Ты смотри мне, – погрозил ему пальцем мужчина, – как память потеряешь, так сразу и вылетишь.
«Час от часу не легче, – голова уже распухла от всего, – это ещё что за беда?»
– Да знаю я, знаю, – закивал головой Антон, и поспешил к бочке. «А была, не была», – подумал он и покатил телегу за дом. Мужик, стоя широко расставив ноги, провожал его подозрительно недоверчивым взглядом.
За домом действительно обнаружилась ещё одна дверь, ведущая на кухню. Антон подкатил туда бочку и, распахнув её, увидел деревянные ёмкости для воды разных размеров.
– О, Лешок, – разулыбалась полная женщина в белом переднике и цветастой косынке на голове, – привёз водицу, что-то ты сегодня припозднился? – она подошла к нему и с заговорщическим видом положила рядом с ним голую кость. – На вот, возьми, ночью погрызёшь.