Хранитель историй
Шрифт:
«Я не могу угнаться за тобой».
«Ты меня утомляешь».
«Слишком много, Ава. Тебя просто… слишком много».
«Слишком много».
Всего этого слишком много. Она и Малахай пробирались через спускающуюся по лестнице толпу туристов. Десятки людей толкали её. На секунду на глаза набежали слезы. Она заметила, что Малахай машинально протянул к ней руку, но тут же замер, отдёрнул её, словно ребёнок, которому запретили прикасаться. Ава стояла прямо за ним, позволяя ему расчищать путь сквозь толпу. Когда они, наконец, вышли из Базилики, звук улиц
Ава надела солнцезащитные очки и, не дождавшись «тени», пошла обратно в гостиницу.
***
Встреча с доктором Сэдиком на следующий день была назначена не слишком рано. Ава оставила Малахая пить чай в кафетерии через дорогу и прошла в офис. Приятная секретарша встретила её с улыбкой.
— Может, принести вам чай, мисс Мэтисон? Вы пришли на пару минут раньше. Доктор Сэдик скоро будет готов принять вас.
Она поднялась, прежде чем Ава ответила и пошла к столику в углу, где стоял графин с чаем. Присев в новомодное кресло, Ава приняла напиток.
— Спасибо. И пожалуйста, называйте меня Авой.
— Такое красивое имя, — сказала девушка с улыбкой. — Пожалуйста, сообщите мне, если вам понадобится что-нибудь ещё, Ава.
— Спасибо.
Под звуки релаксирующей музыки Ава удобно расположилась в кресле и, потягивая чай, слушала внутренний шёпот секретарши. Через пару минут скрипнула дверь в кабинет — Сэдик закончил приём пациента. В фойе показался доктор с улыбкой на губах.
— Ава! Как вы сегодня?
Тут же успокоенная его присутствием, она встала.
— Все прекрасно, спасибо.
По его взгляду было ясно, что он хочет узнать больше, но доктор не подталкивал её на откровенность перед посторонними. Ава прошла в кабинет и быстро села на кушетку.
— Раны ещё нет?
Рана, медсестра-массажистка, обычно уже была на работе к приходу Авы.
— Сегодня она подойдёт немного позже. Приношу свои извинения. Может, немного поговорим до её прихода?
Ава сделала глубокой вдох.
— Конечно.
— Как ваши голоса? — перешёл сразу к делу доктор.
— Гм… нормально. — Она неуверенно улыбнулась. — Намного лучше.
Доктор Сэдик кивнул; очки в золотой оправе блеснули на солнце. Он приближался к сорокам годам, но по выражению лица и манере казался намного старше. Наверное, дело в культурных различиях.
— Я же говорил вам, что помогу? Мы не пытаемся вылечить вас, поскольку мы с вами не верим, что у вас психологическое заболевание. Мы просто помогаем вам научиться управлять уникальным восприятием вашего мозга.
— Да. — Она выдохнула и попыталась расслабиться. — Мне нравится. Я чувствую себя лучше. И я рада, что вы не считаете меня сумасшедшей. Вы, наверное, первый врач, который лечит меня и так не думает.
Он улыбнулся.
— Я же говорил: вы не первый мой пациент с такими симптомами. И остальные также испытали облегчение после процедур.
Ава взглянула на настенные часы.
— Рана не говорила,
— Минут через десять.
Большая часть точечного массажа затрагивала голову, шею и плечи, но доктор Сэдик старался не касаться Авы в отсутствие медсестры. Он настаивал на этом с самого начала, что придало Аве непринуждённости. Она хотела быстрее закончить беседу и перейти непосредственно к лечебной процедуре.
— Как вам Стамбул? — поинтересовался доктор. — Вы путешествуете одна?
— Да. Но местные настолько дружелюбны, что мне кажется, словно я окружена старыми знакомыми.
Он улыбнулся.
— Турки очень серьёзны в вопросах гостеприимства. Это замечательная черта их культуры.
«Их культуры?»
Ава нахмурилась. Ей казалось, что доктор тоже турок.
— Да… я наслаждаюсь городом. Обязательно сюда вернусь. Один человек сказал мне, что Стамбул питает душу. Думаю, он прав.
Ава заметила блеск в глазах доктора, словно он узнал фразу.
«Это что, распространённая пословица в Турции?»
Блеск исчез, уступив место вежливому интересу.
— Стамбул важен для многих мировых религий, особенно для ислама и христианства. Но даже до этого, он всегда славился своей культурой. Можно с уверенностью сказать, что город хорош для души.
— Может, поэтому голоса не столь громки, — пошутила Ава. — Здесь моя душа не столь голодна.
— Возможно. — Кажется, он воспринял эту фразу серьёзно. — Существует много верований о душе. Персы одними из первых классифицировали душу как нечто отдельное и вечное. Они считали, что душа переживает смерть, так же как в это верят и евреи, и христиане, и мусульмане. Египтяне полагали, что душа существует в пяти отдельных частях, одна из которых находится вот здесь. — Он улыбнулся и положил руку на сердце. — А некоторые считали, что душа даёт человеку индивидуальность и творческие способности, хотя мы, конечно, знаем, что это функции мозга.
— Естественно.
«Почему он коснулся этой темы? И куда испарилась медсестра? Я не могу ждать её весь день».
«Ну, на самом деле могу».
— А мозг, конечно, это уже сфера моего интереса, — по-прежнему разглагольствовал доктор Сэдик. — Мозг… такой сложный и удивительный орган. Множество тайн, требующих разгадки. Возможно, мозг — это вместилище души. В конце концов, это место творческого потенциала, который множество мировых религий рассматривают, как отражение божественности.
— Что? Мозг?
— Творческий потенциал, — сказал он, сверкнув глазами. — Конечно, как художник вы это испытывали. Вспышка озарения, словно пришедшая извне. Некоторые сказали бы, что творчество — это голос души.
Его внутренний голос был приглушён, но Ава по-прежнему могла ощущать его возбуждение.
— Я… я просто фотограф, доктор Сэдик. Я ничего не создаю. Я не художник или что-то в этом роде.
— Ах, — он откинулся в кресле. — Возможно, ваш истинный потенциал лежит в ином.