Хранитель историй

Хантер Элизабет

«Отца? Брата? Явно мужская вещь для столь миниатюрной женщины».

Незнакомка остановилась у входа в здание в форме буквы Г, повернулась сделать снимок маленьким чёрным фотоаппаратом — просто ещё один турист, рассматривающий достопримечательности. Когда она подняла голову к солнцу, Малахай разглядел её лицо. Европейка… с явно смешанной кровью. Довольно типичная внешность для такого города как Стамбул. Лёгкий ветерок играл её вьющимися волосами, когда она подняла и сфокусировала камеру на входе в дом. Григори остановился возле небольшой горки фундука и попытался игнорировать нетерпеливого продавца-зазывалу.

Женщина остановилась и чуть обернулась. Григори не заметил, как она бросила на него взгляд и слегка повернула камеру, чтобы тот попал в объектив. Малахай улыбнулся. Умница, заметила хвост и сфотографировала преследователя

раньше, чем тот успел метнуться в сторону. Но, не заметив Малахая, она повернулась и быстрым шагом пошла на восток. Звон утренних молитв эхом отдавался в тяжёлом летнем воздухе.

«Кто она?»

Григори наконец отделался от продавца фундука и стал выискивать цель. Малахай продолжил следить на расстоянии, наблюдая за воином и соответственно за женщиной. Она не обратила внимание на муэдзина [1] , зовущего верующих на молитву, легко ступая по переполненной улице и пробираясь обратно к железнодорожному вокзалу. Свернула направо возле парка Гюльхане [2] и, поднимаясь на холм, прошла вдоль трамвайной линии, минула несколько кварталов, прежде чем остановиться возле входа в крупный отель со стеклянным фасадом.

1

Муэдзин — служитель мечети, с минарета призывающий мусульман к молитве.

2

Парк Гюльхане — один из старейших парков Стамбула, простирающийся по полого спускающимся к морскому берегу склонам, составлял часть дворцовых садов Топканы.

Затем вошла в здание и скрылась из виду. Остановившись в квартале от отеля, григори несколько минут наблюдал за входом, достал сотовый, набрал номер и оживлённо с кем-то переговорил. После короткого разговора григори бросил последний взгляд на отель и пошёл прочь в сторону железнодорожного вокзала.

Малахай ждал. Григори не знал, что его засекли. Малахай видел, как на лице женщины мелькнуло подозрение. Она не знала этого человека, но поняла, что он следит за ней. Возможно, почувствовала это. Незнакомка оказалась проницательнее простого человека, поэтому Малахаю было необходимо проявлять осторожность. Он зашёл в уличное кафе, заказал чай и продолжил жевать миндаль. Наблюдая за улицей поверх солнцезащитных очков, он делал вид, будто читает оставленную кем-то газету.

По пришествии сорока пяти минут женщина вышла. Недолго потопталась у входа, держа перед собой карту, а на самом деле окидывая взглядом улицу из-под очков. Убедившись, что преследователь ушёл, она снова начала восхождение на холм.

Пересекла улицу и направилась в сторону ипподрома. Малахай пошёл следом, волосы на его затылке встали дыбом. Стены из булыжной кладки и византийского мрамора нашёптывали многовековые тайны. Краем глаза он видел, как древние надписи на стенах переливались чёрно-серым сиянием. Женщина остановилась, сделала снимок старого кладбища и пошла дальше. На ходу Малахай заметил, как на солнце лениво потягивается кошка.

«Кто она? Почему привлекла внимание солдата григори? И главное, почему тот так необычно охотился за ней?»

Григори не проявляют сдержанности при соблазнении жертвы. Их порочное очарование непреодолимо. Если жертва переживала встречу, то слетала с катушек. За столь осторожной слежкой скрывался довольно-таки загадочный мотив.

Незнакомка прошла вдоль ипподрома мимо очередных туристических «ловушек» и свернула направо к небольшому кафе. Дойдя до переулка, убрала карту и увернулась от выезжающей со стоянки машины. Казалось, она целенаправленно шла к тупику, но затем резко свернула влево и исчезла. Малахай осторожно последовал за ней, надеясь, что не бросается в глаза. Он подошёл к зданию, занавешенному брезентом, и остановился прочесть табличку с подробным описанием реконструкции строения, в котором размещался музей. Краем глаза он заметил, как женщина подошла к старинному османскому дому, который вероятно был одним из многих «бутиков-отелей», возведённых за последние пару лет. На улицу вышел обходительный швейцар, распахнул дверь и заметил Малахая. Тот сразу же пошёл прочь.

Малахай повернул к ипподрому, рассмотрел горящие красные фонари перед

китайским рестораном около отеля и отправился обратно к Галате [3] . Женщина, кем бы она ни была, остановилась в небольшом отеле. Он найдёт её снова, если захочет. Что касается странного поведения григори…

Нужно расспросить Дамиана, видел ли он нечто подобное прежде. У его хранителя на столетия больше опыта. Может он и склонен к безрассудству, но знает, как использовать данные ему таланты.

3

Галата (тур.Galata, греч.??????, итал.Galata) — исторический район на территории ильчеБейоглу в европейской части Стамбула. Основан генуэзскими колонистами в поздневизантийскую эпоху как предместье Константинополя, позднее стал основным торговым районом города. Границы Галаты примерно совпадают с современным районом Каракёй, знаменит одноименной башней. Галатскую башню видно почти со всех точек центральной части города. Высота башни 61 метр, диаметр — 9 метров, высота над уровнем моря — 140 метров. Башня является одним из символов Стамбула.

Засунув миндаль в карман, Малахай переключился на решение более практичных вопросов. Из-за жары и слишком большого количества съеденного солёного миндаля его мучила жажда. Бросив последний взгляд на деревянный фасад отеля, он направился домой.

***

Малахай захлопнул дверку небольшого холодильника.

— Неужели никто кроме меня не покупает пиво? — разнёсся крик по пустой кухне. — Раз не покупаете — не пейте!

— Ты слишком много времени провёл в Гамбурге. Сейчас ты в Стамбуле, здесь пьют ракию [4] , — послышалось тихое бурчание сверху.

4

Ракия — балканский крепкий алкогольный напиток (бренди), получаемый дистилляцией ферментированных фруктов (слива, виноград, персики, абрикосы, яблоки, груши, черешни, инжир, шелковица, можжевельник и айва). Обычная крепость 40 %, но домашняя ракия может быть более крепкой — от 50 до 60 %. Сливовая и виноградная ракии иногда смешиваются после дистилляции с другими ингредиентами, такими как травы, анис, мёд, вишня и орехи. Основное отличие от водки — выдержка продукта дистилляции в дубовых бочках, что свойственно для бренди (коньяка).

Максим, без сомнения, валялся в кровати, ожидая, когда спадёт жара.

— Или чай, — вторил ему ещё один голос с сильным русским акцентом. Если Максим на верху, там и его брат Лев. — Галлоны чая.

— Я бы сказал океаны.

— Если бы в Босфоре текла водка…

— Братья из Одессы могут уже заняться этой проблемой.

Дамиан вошёл на кухню, не сводя взгляда с верхнего этажа, где продолжали подшучивать друг над другом двоюродные братья.

— Пей воду. Ты пока не привык к местной жаре.

Малахай состроил гримасу.

— Я в порядке. Я же стамбулец.

Хранитель достал бутылку из холодильника и кинул ему.

— Но ты не жил здесь сотню лет, в городе стало жарче.

— Глобальное потепление, — выходя из библиотеки, прокомментировал Рис и протянул руку за бутылкой. Бедняга не переставая потел уже три дня — не удивительно, учитывая, что столько же не работал кондиционер. Тёмно-каштановые волосы прилипли ко лбу, обычно бледная кожа раскраснелась.

— Человеческая активность вырабатывает тепло. Больше людей — больше тепла. Не говоря уже об изменении климата. Проклятые люди и их машины уничтожат нас всех.

Дамиан и Малахай лукаво переглянулись. Сварливый британский учёный вечно тосковал по до индустриальным временам.

— От жары ещё никто не умирал, Рис! — прокричал сверху Лев.

— Но твоё нытье отлично заменяет пытки, — добавил Максим. — Разве Женевская конвенция не запрещает скулёж?

— А она на нас распространяется?

— Спроси Риса, он все знает.

Лицо учёного становилось все багровей.

— Если бы я не единственный работал….

— Прекратили.

Нужно было только одно тихое слово Дамиана, чтобы четверо мужчин замолкли. Даже на втором этаже могли слышать голос хранителя.