Хранитель вселенной. Одобренный брак

Миленина Лидия

— Ты боишься, она...? — с тревогой спросил Эл’Боурн.

— Нет, не это, — вновь усмехнулся Рон’Альд. — Не безумие в привычном понимании. Я боюсь суицида, только этого. И только ты своим спокойствием и непоколебимостью можешь ее от этого удержать. Мы договорились, Эл’Боурн?

Эл’Боурн кивнул, хоть на его лице мелькнуло раздражение. «Конечно, я ему соперник, — подумал Рон’Альд, — моя инициатива его раздражает. Да и сердце девушки принадлежит не ему. Остается только восхититься, что Эл’Боурн до сих пор не кинулся на меня с силовым мечом. Ведь именно он законный муж, от

которого жена пытается уйти к другому. Хороший Древний, ему можно доверить Ки’Айли, раз так все сложилось...»

Рон’Альд про себя поморщился от боли. К разным видам боли он давно привык – она не вызывала ни протеста, ни таких вот внутренних передергиваний, принималась, как камень принимает порывы ветра, растения, вгрызающегося в него корнями и подтачивающую воду. Но к этой боли еще только предстояло привыкнуть.

Ки’Айли... Антеоли. Единственная, с кем он не был одинок. Единственная, кого хочется окутывать бархатом, беречь, хранить — всегда. Сколько бы сотен, тысяч и десятков тысяч лет ни прошло.

Когда-нибудь он разгадает загадку этого брака, и она вернется. Главное, чтобы не слишком поздно... Это он научился ждать. Она — нет. Слишком чувствительная, слишком эмоциональная, слишком расшатанная всем, что происходило последние полтора столетия.

...Двести лет счастья, чтобы пережить тридцать лет пыток и столетия одиночества... Рон’Альд привычно усмехнулся про себя.

— И еще, — сказал он Эл’Боурну. — Как ты себя чувствуешь? Дыхание, судороги? Эмоциональное состояние?

— Схожу с ума, как будто отрывают руки. Страдаю, — усмехнулся в ответ Эл’Боурн, внимательно посмотрев на соперника. — Но физически все более-менее. Дышать я могу. Только кажется, что не могу. Но с телом все в порядке.

— Понятно, — кивнул Рон’Альд. — Ты не пытаешься расторгнуть брак, ты только страдаешь от попыток супруги. Поэтому тебе легче. Значит, убивает именно личное решение, старание разорвать брак. Нужно разобрать в механизме, как это действует. Думаю, ты признаешь, что так будет лучше для всех. А пока что я ухожу, — он кивнул Эл’Боурну. — Только попрощаюсь с ней.

— Постой, — Эл’Боурн вдруг положил руку ему на плечо. Лицо было решительным и добродушным.— Послушай, я ведь столько лет жил без нее, не надеялся... К этому можно привыкнуть. Я смог когда-то. Теперь, видимо, твой черед. Мне жаль, что после всего у тебя еще и это...

— Благодарю, — кивнул Рон’Альд и вошел в комнату. Ки’Айли устало лежала на кровати, по щекам текли редкие слезы. Но явно немного успокоилась. При виде его она приподнялась на локте.

— Пока что я ухожу, Ки’Айли. Нам лучше видеться реже, — мысленно сказал ей Рон’Альд. — Сейчас так лучше для всех, антеоли.

Ки’Айли подскочила на кровати:

— Да куда ты собрался! — с отчаянием закричала она. Сейчас снова зарыдает, подумал Рон’Альд. Но ничего, она успокоится. Он уйдет, и она успокоится, в теплых объятиях одобренного симбиоза. — Я жить без тебя не могу! Рон’Альд! Что ты придумал?!

— Нет, — горько сказал Рон’Альд и развернулся к двери. — Жить ты не можешь без Эл’Боурна. А без меня тебе всего лишь очень плохо. Пока так. До встречи... Анте ви а, Ки’Айли[1], — добавил он, обернувшись к ней.

Запомнить, запомнить ее сейчас. Встрепанная, злая, почему-то особенно рыжая сейчас. Испуганная, не владеющая собой. Отчаянная.

Запомнить, зафиксировать в памяти, положить в копилку. Кто знает, сколько это продлится. Запомнить.

— Ну и убирайся! — услышал он вслед. — Видеть тебя не хочу! Обоих не хочу видеть! —затем раздался новый приступ рыданий, и Эл’Боурн, чуть не сбив его с ног, влетел в комнату.

«Анте ви а, Рон’Альд», — прошелестел у него в голове ее голос, когда он вышел за дверь.

[1] Я люблю тебя

Глава 12. Поединок

Первым не выдержал, как ни странно, Рон’Альд.

Спустя десять дней Ки’Айли вышла от Эл’Троуна в Зал Преддверия. Он появился в центре зала, пройдя через миры. Подошел, взял за руку:

— Пойдем, — сказал он и поменял мир.

Прибрежный луг заканчивался небольшим обрывом, уходящим в воду. Два бледных солнца, бирюзовая трава с вкраплениями голубых цветов. Чуть на отдалении красовалась рощица деревьев, усыпанных белыми цветами.

Рон’Альд присел на край обрыва и предложил ей устроиться рядом.

— А здесь красиво, — сказала Ки’Айли, крутя головой. — Раньше ты не водил меня в этот мир.

— Недавно набрел на него, — улыбнулся Рон’Альд уголком губ. — И решил показать тебе. Как привык. Ты ведь любишь белые цветы...

— Люблю, — благодарно улыбнулась Ки’Айли.

Рон’Альд аккуратно обхватил ладонями ее кисть.

— Так нормально? — спросил он. Оба понимали, о чем речь.

— Нормально, — ответила Ки’Айли. — Если не пытаться продлить это навсегда... Не думать, что я остаюсь с тобой, что не вернусь к мужу... Тогда — нормально.

— Что ж... — вздохнул Рон’Альд. — Тогда хотя бы так. Я не могу без тебя.

— И я без тебя, — тихо сказала Ки’Айли и легонько прижалась головой к его плечу, стараясь сделать касание дружеским. Обойти внимание «червя». Несколько мгновений они молчали, Ки’Айли прислушивалась к ощущениям. Стоит пожелать продлить эту встречу — и все вернется, ее снова ждет медленное удушье. Она ощущала, как «червь» ворочается внутри. Но тихо-тихо. Она держала в узде свои мысли и решения, и «червь» не буйствовал, лишь изредка предупредительно поднимал голову.

— ...И дело ведь не в сексе и прикосновениях, — продолжил Рон’Альд. — Понятно, что они смертельны, потому что символизируют измену, уход от одобренного супруга. Дело в намерении. Достаточно его. Этот механизм запускается твоим намерением быть со мной, а не с Эл’Боурном. Вернее, любые попытки привести его в действие. И пока я не знаю, что делать с этим...

— Я тоже не знаю, антео, — Ки’Айли внимательно вгляделась в него. — Я живу только ради надежды... С мыслью, что однажды это прекратится. Я не могу уйти от него. И я и не могу не видеть тебя. И схожу с ума, представляя, как тебе одиноко...