Хранитель. Игры не для нас
Шрифт:
Подошло время отправки. Двери открылись, и Ручкин оказался в большом, слабо освещённом ангаре. Контролёр оторвал корешок билета, и журналист двинулся дальше через турникет к поезду. Напоминало это всё уменьшенную копию метро. Возле платформы стоял маленький электропоезд, состоящий из двух вагонов. Он тихо гудел. Журналист забрался в маленький вагончик и уютно устроился на сиденье. Народу было немного. Вместе с ним ехали бабушка с внучкой, молодая пара, мужчина с женщиной и двое китайцев, которые безостановочно фотографировались. Остальные места в вагончике пустовали. Постояв пять минут и запустив во второй вагон еще несколько пассажиров, поезд, гудя электромотором, тронулся. Пётр Алексеевич
Экскурсовод пригласил всех следовать за ним. Пройдя по длинному тоннелю, они оказались в первой пещере.
– Мы находимся в Новоафонской пещере, – раздался голос экскурсовода. – Пещера представляет собой огромную карстовую полость. Состоит из девяти залов, в шести из которых проходят экскурсии, один зал зарезервирован под научные работы.
Пётр Алексеевич огляделся вокруг, масштабы поражали. Он вместе с кучкой туристов стоял на каменной площадке, немногочисленные лампы подсветки показывали очертания огромного пространства. Подойдя к краю каменной площадки, Ручкин посмотрел вниз и увидел красивое подземное озеро. В полумраке это выглядело фантастически. Было очень тихо, так, что резало уши, холодно и пахло сыростью и древностью.
– Мы находимся в зале Анакопия, – продолжал повествование экскурсовод. Но Пётр Алексеевич его уже не слушал. Он был занят вопросом, где искать исходник. Он может оказаться где угодно. А что если он в одном из закрытых залов или вообще на дне подземного озера? Ситуацию осложняло и то, что он не знал, как должна выглядеть эта сфера с пробирками. Но если рассуждать здраво, то Адам и Ева должны были его спрятать так, чтобы последующие поколения в случае необходимости могли его найти. А что если его уже давно нашли?
Пётр Алексеевич достал кубик-датчик, он светился тусклым зелёным светом. Журналист впал в небольшой ступор. Исходник здесь! Но где конкретно?
– Глубина озера Анатолия составляет двадцать шесть метров, температура воды – десять градусов по Цельсию, – продолжал рассказ экскурсовод.
«Ох, чую, ящик там, на глубине», – подумал Ручкин, вглядываясь в мутно-тёмно-зелёную гладь. Экскурсия двинулась дальше, и журналист был вынужден проследовать за остальными. В следующем зале датчик уже не светился. «Ну что ж, – подумал Пётр Алексеевич, – во всяком случае, теперь ясно, что исходник существует, и даже приблизительно понятно, где его искать. Теперь нужно всё хорошенько обдумать и потом со свежей головой вернуться сюда ещё раз. А сейчас нужно дождаться конца экскурсии, подняться на поверхность и позвонить Монахову, чтобы прояснить судьбу Зельта».
Экскурсия, как назло, тянулось очень медленно. Так всегда бывает со временем, когда чего-то ждёшь. Но любому ожиданию рано или поздно приходит конец. Пётр Алексеевич вместе с остальными людьми вышел на платформу в ожидании электропоезда. Дождавшись прибытия и погрузившись в вагон, Ручкин с нетерпением ждал возвращения на поверхность. Несколько минут езды, выход на поверхность. Белый свет несильно резанул глаза. Первым делом журналист достал телефон и набрал номер Монахова. Мобильный историка был недоступен. Нехорошее предчувствие росло и сгущалось, как тёмная туча перед грозой. Ручкин быстрым шагом направился к машине. Сел за руль, вставил ключ в зажигание и тронулся в сторону границы. Несмотря на огромное желание журналиста добраться как можно быстрее, он не стал спешить. Во-первых, прямых участков дороги, чтобы разогнаться, особо не было, а во-вторых пять минут, которые он мог выиграть в безумной гонке, роли не сыграют, а неприятностей могут добавить. Вечерело. Спустя два часа Пётр Алексеевич доехал до границы. Стандартная процедура регистрации и досмотра заняла около получаса. «Хорошо, что сейчас не лето, – подумал журналист, – иначе можно было застрять часа на два, а то и больше». Въехав на территорию России, Ручкин направил машину в сторону съёмной квартиры, быстро припарковался и, открыв дверь подъезда, быстро взбежал по лестнице. Возле двери он остановился. Она была приоткрыта. Сердце бешено застучало. Немного успокоив пульс и дыхание, журналист шагнул в квартиру. За столом на кухне сидел Монахов и курил, выражение лица его было скорбным, а в руках он держал листок бумаги.
– Гена, почему у тебя телефон недоступен? – спросил историка Пётр Алексеевич.
– Разрядился. А зарядку я с собой не взял. Забыл.
– Где Зельт, ты его нашёл?
– Нет. Его похитили.
Глава пятая
– Я только вышел из квартиры, чтобы отправиться на поиски Зельта, – рассказывал Монахов Ручкину, держа в руках листок бумаги, – как заметил приклеенную скотчем к обратной стороне двери записку. На, читай, – протянул её журналисту Геннадий Викторович.
«Хотите видеть пришельца живым, – гласила записка, написанная кривым почерком, – готовьте деньги – десять миллионов рублей. Срок вам три дня. Иначе сдам его в полицию. Только не говорите, товарищ журналист, что у вас нет таких денег».
– У меня нет таких денег, – произнёс Пётр Алексеевич, вернув листок Монахову. – Нет, я, конечно, достаточно обеспеченный человек, но таких денег у меня нет в наличии. За месяц я бы, разумеется, собрал эту сумму, но за три дня – это нереально.
– Что делать-то будем, Петя? – взглянул Геннадий Викторович на Ручкина. Лицо его было растерянным.
– Думать, – ответил Пётр Алексеевич, усаживаясь за стол. – Вопрос первый: кто его похитил? Какие варианты?
– Да никаких.
– Хорошо. Этот кто-то знает меня, знает про Зельта, знает, что мы заселились в эту квартиру.
– Ну, тебя узнать несложно, – произнёс Монахов, – твоё лицо периодически по телеку мелькает.
– Допустим. Хотя с момента появления на красной земле я не выпустил ни одного сюжета. А это уже как четыре месяца. Мой репортаж про красную землю так и не пошёл в эфир, как будто кто-то специально его тормозит. Вот только книгу успел написать. Хорошо, вопрос второй: что делать?
– Деньги искать, – ответил Геннадий Викторович.
– И вопрос третий, – произнёс Ручкин, как будто бы не услышав историка, – где они прячут Зельта?
– Тебе не кажется, что мы много рассуждаем? – спросил Монахов, закурив очередную сигарету.
– Не торопи события, время ещё есть, – проговорил Пётр Алексеевич, встав из-за стола и подойдя к окну, чтобы открыть форточку с целью проветрить помещение от сигаретного дыма. – Подытожим: в полицию идти нельзя, денег у нас нет.
– Идей тоже, – вставил историк.
– А вот идеи как раз есть. Я всё думаю, где мы могли засветить Зельта, ведь действовали аккуратно.
– И где?
– Да нигде. Скорее всего, это произошло ещё до Ростова. Со слов фиолетового, единственным человеком, с которым он контактировал, был дальнобойщик.
– Считаешь, он его похитил? Но зачем?
– С целью заработать денег.
– Странный вариант. Не проще его было бы сдать властям?
– Как раз самый логичный, – произнёс Ручкин, вдохнув свежий воздух, проникший через форточку. – Думаешь, если бы дальнобойщик сдал Зельта в соответствующие органы, его бы наградили или денег дали? Скорее бы, наоборот, заставили молчать или бы вообще убрали. А мы – единственные люди на Земле, которые будут за него платить.