Хранители Кодекса Люцифера
Шрифт:
Затем он почувствовал, что на него никто больше не давит. Солдаты оторвали от Мельхиора человека в одежде бенедиктинца и оттащили его на несколько шагов. Камердинер управляющего замком помог Мельхиору подняться на ноги.
– Я и представить себе не мог, что произойдет нечто подобное! – воскликнул управляющий замком. – Иначе я никогда не привел бы его сюда. Он входит в состав делегации…
– Это аббат Вольфганг Зелендер, – спокойно прервал его Мельхиор.
– Нет больше аббата Вольфганга, ~ прошипел бенедиктинец, но прекратил отбиваться. – Нет больше монастыря Святого Вацлава в Браунау. Все, что осталось, – человек, который во всем виноват.
Одежда Вольфганга Зелендера была новой, но все остальное в нем выглядело так, как будто им пользовались дольше, чем в течение одной жизни. Мельхиор покачал головой. Во время их последней встречи в Браунау в прошлом году его собственный гнев и ужас, испытанные им после сообщения об исчезновении библии дьявола, были еще слишком велики, но сегодня он неожиданно почувствовал, что потерял друга. Он смотрел в глаза аббата Вольфганга, наполненные слезами ярости и отчаяния, и чувствовал, как внутри все сжимается от боли.
– Я был счастлив, – прошептал Вольфганг. – Я был счастлив на побережье, в аббатстве острова Иона, где постоянный шум прибоя звучит подобно хоралу. Все, чего я хотел, это однажды снова услышать этот шум.
– Я не виноват в гибели монастыря, – возразил кардинал. – А что касается тебя и твоих монахов, то я послал тебе защиту, как только узнал, что произошло в Браунау, Ты знаешь что при этом погиб мой племянник.
– Это твои интриги лишили его жизни, а не я.
– Я тоже не виню тебя в этом.
– Но я тебя виню! В этом – и во всем остальном. Ты всегда вел себятак, как будто хочешь помешать дьяволу вершить его дело! – Вольфганг протянул ему сжатый кулак с оттопыренными указательным пальцем и мизинцем, и Мельхиор краем глаза заметил, как управляющий замком перекрестился. – На самом деле ты помогал ему в его делах!
– Зачем ты пришел сюда, Вольфганг? Если ты хочешь порадоваться тому, как глубоко я пал, то не стесняйся.
– Я буду свидетельствовать в Риме против тебя и твоих махинаций.
– Почему в Риме?
– Потому что тебя туда привезут. Ты должен предстать перед судом инквизиции.
Мельхиор попытался не показать, что это заявление его обеспокоило.
– Я сомневаюсь, что король Фердинанд сумеет убедить святого отца в том, что, если кто-то воспротивится его попыткам разжечь войну, это оскорбит Бога и Церковь.
– Мы посмотрим, Мельхиор. Мы посмотрим! – Вольфганг стряхнул руки солдат. – Пустите меня! Я больше не намерен пачкать руки об этого предателя.
Солдаты отпустили его. Он, тяжело ступая, вышел, не удостоив взглядом кардинала и остальных присутствующих. Мельхиор стоял не шевелясь. Управляющий замком откашлялся.
– Я не знал этого… – прошептал он.
– У каждого есть право на собственное мнение, – с нарочитой невозмутимостью ответил Мельхиор.
– Но все же… это нападение… здесь… – Управляющий замком наклонился и собрал разбросанные документы. Он на одну секунду опередил Мельхиора и камердинера, которые тоже наклонились. Он подал бумаги застывшему Мельхиору. – Ваши бумаги. Извините… – Его голос умолк, как только мозг преодолел смущение и задал себе вопрос: откуда эти документы могли взяться у человека, которому был запрещен всякий контакт с внешним миром? Управляющий замком уставился на неаккуратную пачку в своей руке. Затем взгляд его переместился на остатки трапезы. Недоеденная рыба развалилась, и между ее кусками лежали перо и чернильный камень. Кислота поджаренной рыбы разъела камень, и на полу осталось маленькое черное пятнышко. Управляющий замком медленно поднял глаза и вытаращился на Мельхиора.
Кардинал твердо посмотрел на него в ответ. Это было все, что он мог сделать.
– О господи, – прошептал управляющий замком. – О господи!
Он развернулся на каблуках и выбежал наружу, унося с собой пачку бумаги. Солдаты не знали, что им теперь делать, и после небольшого замешательства побежали за ним. Одно безумное мгновение казалось, что заключенный кардинал может просто выйти в двери, но тут один из охранников вернулся и снова занял пост у выхода, широко расставив ноги. Это был баварец; и выглядел он так, как будто хотел пронзить Мельхиора взглядом.
Мельхиор посмотрел на камердинера.
– Дерьмо, – сказал тот.
Незаметно для кардинала Мельхиора Хлесля, а также и для Вольфганга Зелендера, который стоял на коленях в капелле замка и произносил молитву прерывающимся от ненависти и отчаяния голосом, пакет документов в большом зале замка перешел в другие руки.
– Я клянусь, что не знал этого! – заикался управляющий замком.
Человек, которому он отдал пакет, листал документы. Неожиданно он остановился. Его глаза недоверчиво расширились, Он вытащил лист, который его насторожил, – это был запутанный рисунок кардинала Мельхиора, изображавший родословное древо с одним неизвестным. Он зажал его в зубах и стал листать дальше, нашел дату смерти, поискал, как и кардинал запись в списке умерших и не нашел ее. Лицо его исказилось от гнева. Он окинул взглядом управляющего замком.
– Я, естественно, беру ответственность на себя, – заявил управляющий замком и предпринял неудачную попытку стать навытяжку.
Его собеседник вынул зажатый в зубах лист и положил его к другим.
– Никто не должен знать, что я забрал эти документы себе, – произнес он.
– Само собой разумеется, – поддакнул управляющий замком. – Естественно. Не беспокойтесь. Как вам будет угодно, рейхсканцлер Лобкович.
3
В течение двух дней Александра прошла стадию раздражения, неуверенности, подавленности и страха, а теперь наступил черед ярости. Девушка не понимала, почему Генрих не пришел к ней в их первую ночь здесь, в Пернштейне. Она была уверена, что не ошиблась в своих ощущениях: именно он стоял тогда перед ее дверью. Еще меньше девушка понимала, почему он оставил ее в одиночестве – не попрощавшись, не зайдя к ней, не объяснившись. Она любит этого человека, но непременно заставит его говорить, пусть он только вернется, – в этом Александра была уверена. И он после этого будет готов сквозь землю провалиться! Она уже мысленно поговорила с ним.