Хранители Мира
Шрифт:
– О, случившемся – никому! Понятно? – сказал я шепотом, и окинул Сашку и брата строгим взглядом. – Зачем стариков беспокоить.
– Ясно, – ответили они хором.
Бабушка стояла у стола и нарезала хлеб, заслышав скрип петель, она подняла голову, и посмотрела на нас. Её красивые глаза пробежали по нам с ног до головы, убедившись, что все на месте, она улыбнулась и пригласила нас к столу.
– Вовремя ребятишки вернулись. Сашка, и ты давай садись ужинать с нами, не стесняйся! Чувствуй себя как дома!
– Ага, но не забывай, что ты в гостях, – продолжил
– Не беспокойся, тебя это не касается, – ласково ответила она ему.
– Ба, а можно пирожок? – протягивая за ним руку, спросил Пашка и тут же получил по руке.
– Сначала помой руки, затем борщ и второе, а потом будут тебе и пирожки, и вареники со сгущёнкой и молочко парное.
– Пошли! – сказал я, потащив брата за собой к умывальнику.
Закончив водные процедуры, мы уселись за стол, и принялись методично и с отличным аппетитом уничтожать яства, выставленные на стол.
– Ба, а где деда? – поинтересовался я.
– В Краснодонецкой наверно задержался, – с едва заметным волнением в голосе ответила бабушка Валя. Дед такого никогда не позволял себе. Ужин для него святое, как впрочем, и обед и завтрак. Он считал, что совместные обеды и ужины укрепляют семью. Это у них в роду и передаётся из поколения в поколение, но в современной жизни наши родители это упускают из виду, а дед просто восполнял эти пробелы, воспитывая нас по своим старым традициям.
Переведя взгляд на сидящих по другую сторону стола пацанов, она поняла, что кроме меня никто не заметил её волнения, да и я сделал вид, что ничего не заметил. Мы уже переключились на вареники с красной смородиной и пирожки с яблоками и сливой, а деда всё не было.
– Всё, спасибо. Больше не помещается! – взмолился Сашка, отказываясь от очередной порции предложенной ему бабушкой.
– Может ещё пару вареников? – предложила она снова.
– Баб Валь, вы хотите, чтобы я лопнул?
– Нет, так нет, может молочка?
– Молочка… – задумчиво протянул Сашка, поглаживая себя по животу, – молочка, пожалуй, можно, но чуть позже.
– Ну, вот и отлично…
Тут скрипнула калитка, и во двор вошел дед. Он подошел к жене, взял её руку своей огромной ручищей, поцеловал и накрыл другой. Наклонился, чмокнул в щёчку, и тихим и искренним голосом сказал:
– Извини, родная, так получилось. Я не смог тебя предупредить, – тут он приблизился, чтобы поцеловать ее в ушко, так оно со стороны, в общем-то, и выглядело. Если б не мой слух. Мои барабанные перепонки уловили легкий шёпот. Еще мгновение и дед Павло сидел за столом и с большим удовольствием уплетал горячий борщ со сметаной и большим куском варёного сала (бабушка специально для него отваривала прямо в борще несколько больших кусков сала). Сидя в голове стола, он периодически нас внимательно разглядывал. Покончив с картофельным пюре и котлетами, перешел к десерту, при этом, не забывая нас изучать.
– Ну что, хлопцы, ходили купаться? Как водичка? – он только за десертом позволял себе и другим разговаривать.
– Отличная! Как молоко. Илья то прошёл, а вода по-прежнему тёплая! – Ответили мы практически
Он прищурил глаза, глядя на нас как-то сразу на всех, но и на каждого в отдельности, мне всегда казалось, что когда он так смотрит, от него нигде не спрячешься.
– Только что рухнул берег на Донце, вы слышали? – спросил дед.
– Откуда, мы тут уже давно! – соврал я, – нас тут бабушка как поросят перед убоем кормит!
– Если вас бабушка родная кормить перестанет, тогда совсем захиреете. Вашим-то родителям некогда, – отозвалась бабушка Валя на комплемент, – и что сильно рухнул?
– Да, сильно. Участок где-то метров двадцать длиной и несколько метров толщиной. Эдакий маленький оползень, тонн на сорок.
– Кто-нибудь, пострадал? – с тревогой спросила она.
– К счастью никто, но говорят, что кто-то из детей там купался и, по всей видимости, они ушли перед самым обвалом.
– Слава богу, что никто не пострадал, – она перекрестилась и отошла от стола за новой порцией пирожков для деда. Он любил её пирожки до безумия, съедая их порой зараз до десятка. Зная это, она подкладывала ему самые красивые и большие. Это было ещё одним сходством Пашки со своим дедом.
Он оглянулся, проследил за ней любящим взглядом, и, убедившись, что она достаточно далеко, сказал:
– Молодцы, пацаны, что бабе Вале ничего про обвал не сказали. Не надо её волновать всякий раз.
– Деда ты откуда знаешь? – спросили мы, нашему удивлению не было предела.
– Сорока на хвосте принесла!
Ужин затянулся. Под незатейливый разговор, со свежим парным молоком была опустошена ещё одна только что принесённая чашка с пирожками.
– Дедушка Паша, а вы нам расскажите свою историю? – поинтересовался Сашка.
– Я всегда выполняю то, что обещал. И вам советую держать данное вами слово.
После ужина время словно остановилось. Мы просто изнемогали, не могли дождаться той минуты, когда дед освободится. По сути, на всё про всё времени было затрачено немного. Но стрелки часов словно приросли к циферблату, каждая минута тянулась целую вечность.
Солнце склонилось к горизонту, и листья в его лучах окрасились в красноватый цвет. Мы сидели на нашем любимом месте, цокольном выступе с лицевой стороны дома и молча ждали дедушку Пашу.
– Шурик, а ты своим сказал, что будешь у нас? – спросил я, – а то кинутся, а тебя нет. Поднимут шум.
– Я предупредил стариков.
Из-за угла дома, со стороны сада послышались шаркающие шаги. Повернули мы головы как раз в тот момент, когда оттуда вывернул дед. Его небрежно надетая рубашка с новыми полосатыми брюками, что подарила ему моя мама, и коричневые, в горошек, тапочки, смотрелись очень нелепо и даже немного смешно. Не знающий человек пренебрежительно сказал бы «Деревня!» Но мы то, знали его привычки, поэтому даже нисколько не удивились. Все знали, что он только что вышел из бани, построенной когда-то им же в глубине сада. Человек искупался, надел чистое бельё и вышел во двор, посидеть с друзьями на лавочке или сыграть в лото или карты.