Хранители. Единственная
Шрифт:
– Он считает, что делает всё на благо общества, – говорила Глаголева. – Что он спасает людей от корпорации Хранителей.
– Устроил второе пришествие? – нервно усмехнулась Джу.
– Вполне возможно.
Всё-таки верующие и вправду были какими-то помешанными. Стремящимися к идеалам.
В этом их интересы совпадали с интересами корпорации. Штука в том, что идеалы у них были разные. И каждый считал, что его идеалы – самые правильные.
Теперь необходимо было оценить масштаб бедствия. А именно – осознать, сколько людей
– Среди моих друзей, насколько мне известно, никто не считает его авторитетом и никогда не считал, – призналась Алина. – Они все скорее бы на каторгу пошли, чем на службу этому клоуну в перьях.
– Не слышали никаких разговоров, заговоров, обсуждений? – поинтересовалась Джулия и покосилась в сторону Президента. Аманда не могла их сейчас понять, но если бы знала этот заковыристый, как ей казалось, русский язык, то наверняка бы поддержала эту беседу.
Ведь в Штабе творилось почти что то же самое. И пока они обвиняли Москву в беспорядках, у них самих был такой хаос, который тоже необходимо было разгребать.
Стоило вспомнить Церемонию удаления. Какой гам потом поднялся среди Сотрудников! И всё почему? Да потому, что они были недовольны ситуацией. Почему-то когда люди чем-то недовольны, они не находят ничего лучше, чем бунтовать, хотя могли бы начинать делать самостоятельно какие-нибудь шаги для исправления того, что им не нравится. Мирные лаги. Всегда ведь можно обсудить что-то, предложить, выдвинуть на рассмотрение своё мнение.
К сожалению, мало кто до такого додумывается. И это Джулию поражало.
Сотрудники в Штабе были настоящей проблемой. Не меньшей были и мятежники. Главной же проблемой было то, что эти два лагеря могли объединиться в один в любой момент.
Вернее, нельзя было говорить ещё о мятежниках. Зато о Подозреваемых – с лёгкостью.
Однако не стоит забывать, что к Золотому Венцу и Золотой Галлюцинации в частности Джулия относилась с таким недоверием и презрением, что сложно было найти что-то ещё, что могло вызвать в ней подобные чувства. Она прекрасно знала устройство этой программы, а потому и сомневалась в ней. Каждая программа могла дать сбой. У каждой программы могли найтись ошибки.
Такой же ошибкой она считала и отправление на пытки Кастора Бэнкса. Потому что всегда, всегда она видела в нём человека, истинно преданного Хранителям. Она не готова была поверить в то, что её друг мог связаться с мятежниками.
Что её друг мог связаться с ними из-за одной лишь новоиспечённой Хранительницы мыслей – Сандры Джозефин Вайтфейс.
– Разве вас уже ждёт самолёт? – вдруг поинтересовалась Алина, когда они перешли на зелёную ветку метрополитена.
– Ждёт не дождётся, – заверила её Джулия. Уж в чём, в чём, а в этом она была уверена. Просто знала это заранее. Хотя сюрпризов теперь можно было ожидать любых.
Аманда была мрачнее тучи. За всю поездку она не проронила ни слова, и это даже наводило на некоторые подозрения. Джу уже становилось немного не по себе. Она только забывала, что они с Алиной не одни, а потом поворачивала голову, и всё вставало на свои места. Всё вспоминалось, и воспоминания эти давили каким-то мёртвым грузом.
До прибытия оставалось каких-то шесть минут. А после надо было садиться на автобус №851 и ехать уже до самого аэропорта.
Джулии не терпелось выбраться из-под земли. Она любила это пространство, но по свежести воздуху и солнцу уже успела соскучиться. Не понимая, как по этим мелочам не скучает Аманда, которая проводит в Штабе каждый день своей жизни, лишь изредка появляясь на поверхности.
Алине тоже не терпелось наконец вдохнуть воздух родного города. Потому что назвать родным метрополитен она не могла. Она соглашалась с одним существующим мнением, что московское метро – это отражение столицы, отражение памяти Москвы, да и её самой. Но вот именно, что лишь отражение. Не сам город.
– Что собираетесь делать дальше? – проходя через турникет, спросила Джулия. – Как будете налаживать обстановку?
– Я думаю, у нас всё нормализуется, – улыбнувшись, ответила Глаголева. – Не переживайте за нас. Будем слать вам весточки.
– А что с выборами новой главы филиала?
Алина замялась.
– Мне немного стыдно об этом говорить, но…
– Но что?
Девушка тихо засмеялась и, глубоко вдохнув, сообщила:
– Мы приняли решение, что филиал возглавлю я. Хотя бы ненадолго.
Джулия растянула губы в улыбке и протянула Алине ладонь для рукопожатия.
– Желаю удачи в новой должности, – присвистнув, подытожила она.
Тем временем к остановке подъехал долгожданный автобус.
Аманда направилась ко входу, Джулия в последний раз попрощалась с коллегой и прошмыгнула за Президентом.
Что-то подсказывало ей: её ждал разговор.
Интуиция её не ошиблась.
Прошло минуты три, как Аманда наконец-то решила заговорить.
– Что это было? – спросила она будто бы равнодушным тоном. Хотя на самом деле равнодушной она в этот момент отнюдь не была.
– Смотря о чём вы говорите, господа Президент, – усмехнулась секретарша.
– Москва. Что за наваждение? Что за безумие и хаос?
Джулия посмотрела в окно, проследила взглядом за мелькающими деревьями, идущими куда-то людьми.
– Москва – чудный город, – сказала она, – просто люди в нём не все чудные. Так случается. Причём постоянно. И со всеми городами.
– Бунтуют только здесь, – возразила Коллендж.
– Не только. Бунтуют и у нас в Штабе. Вы же не решили просто закрыть на это глаза, ведь так?
Аманда помрачнела ещё сильнее. Упрёки со стороны мисс Остборн были наиболее колкими и невыносимыми. Потому что Президента пробивала зависть. Всё-таки в её года она не была столь смышлёной.
А потому она свою секретаршу ценила, но зачастую недолюбливала.