Хрен знат
Шрифт:
Я несколькими штрихами нарисовал электрический двигатель, направление вращения вала, цилиндрическую насадку с рифленой поверхностью и фланцем для фиксации на валу. В примечании указал, что резьба на ступице, стопорный болт и гайка должны быть с левой резьбой. Это ему понравилось больше всего:
– В данном случае именно с левой! Гм... в принципе, почему бы и нет?
Юрий Иванович внимательно изучил мой, вполне приличный чертеж, в конце уточнил:
– Насколько я понял, рабочая поверхность насадки должна быть
– Не обязательно. Дед наварил куски проволоки, старые гвозди без шляпки...
– Ага! Это ты, значит, у деда своего подглядел!
– возликовал трудовик.
– То я и смотрю: откуда ж такая изощренность разума?
Ну что ж, тоже похвально! У взрослых нужно учиться, перенимать опыт. Без этого никуда. Ну и как, работает чистилка?
– А куда она денется, - солидно ответил я.
– нечета ручному станку! Только семена по двору сильно разбрасывает. После каждого раза приходится подметать. Вот если бы предусмотреть нечто вроде длинного кожуха, заканчивающегося воронкой...
– Ладно, иди!
– перебил меня Юрий Иванович, - а то опоздаешь. После уроков загляни в мастерскую. Если меня, вдруг, не будет, тогда завтра с утра.
Ни в какую санчасть Славка, естественно, не пошел. Он ждал меня тут же, за углом мастерской, в окружении припозднившихся секундантов и, мотая своей забинтованной головой, втирал им историю про падение. Я догадался об этом, услышав последнюю фразу:
– Быть такого не может!
– сомневался Напрей, - я упал - руку разрезал, ты - голову проломил. Или Пята колдун, или ты набрехал.
– Ну, если не веришь, сам у него спроси. Так как было дело, Санек?
– Шел, упал. Очнулся - гипс, - пояснил я, - и вообще, нефиг было опаздывать!
Юрка пристально осмотрел мою рожу и, не увидев ни ссадин, ни синяков, бессильно развел руками:
– Гля, точно! Во везун!
Да я б на его месте и сам не поверил, что Босяра в кого-то ни разу не попадет.
– У тебя на контрольной по арихметике какой ответ получился?
– спросил у него Витек, возвращая всех нас с неба на землю. Они с ним решали один вариант.
– Шестьдесят восемь целых, и четыре десятых, - ответил Напрей.
– Четыре десятых машины?! Сам-то подумал, что написал?
–
возмутился мой секундант.
– Ты, наверное, запятую неправильно перенес. Какое у тебя было последнее действие?
И они пошли впереди, обсуждая Юркину неудачу.
Вот тебе и беспросветный двоечник!
– удивлялся я, глядя в Витькин затылок.
– Кто б мог подумать, что его проблема лежит на виду, на обороте обложки обычной тетрадки в клеточку?
Нещадно палило солнце, приближаясь к зениту. В ветках колючих акаций, от него прятались воробьи. Голову припекало. Волосы были почти горячими - и ничего. А после шестидесяти, я буду терять на жаре сознание. Все течет, все меняется. С годами я понял,
– Я знаю, как это у тебя получилось, - после долгих раздумий выпалил Славка.
– Ты выпрямил руку, а это намного быстрей, чем её поднимать. Можно так, можно так, - он встал в мою стойку и наглядно продемонстрировал варианты блоков и контратак.
– Одного не пойму, почему ты все время прикрывал свое дыхало? Я ведь, бью только по роже.
– Это, папаня, защита от удара ноги, - пояснил я.
– Вот посмотри: делаешь шаг назад, крепишь ладонью правой руки левый кулак - и хрен прошибешь!
– А что, - изумился он, - есть на свете такие скоты, которые дерутся ногами?!
– Есть, - подтвердил я, - в Японии, например.
– Вот суки!
Не дождавшись ответа, Босяра многозначительно помолчал, приглашая меня первым коснуться, неприятной для него, темы. Но чувство попранной справедливости в итоге возобладало.
– Слышь?
– прошептал он, - пацаны и в правду поверили, что это я сам упал...
– Так это же хорошо!
– с позиции прожитых лет, я, как будто читал все порывы его души, и по-взрослому успокоил Славкину совесть.
– Нам же будет меньше проблем. Та же Танька Тарасова, если узнает о драке, сразу директору вломит. А оно мне сейчас меньше всего надо. Илья Григорьевич с утра вызывал. Сказал, что наш дом стоит на меже, и вопрос о моем переводе в новую школу напрямую зависит от моей учебы и поведения.
Кажется, Босяра поверил. Во всяком случае, у него возник только один вопрос:
– "Вломит" - это "наябедничает"?
– Угу.
– Ну, ты сказанул!
На урок мы чуть было не опоздали. Англичанка с классным журналом уже шагала по коридору. Увидев нашу компанию, остановилась, приподняла очки.
– What's wrong? What happened, Вячеслав?
– спросила она.
– Упал, Валентина Васильевна, - браво ответил Славка, - it is a fell down!
– Где мой валидол?
– простонала она и прислонилась к стене.
Пользуясь этой оказией, мы прошмыгнули в аудиторию.
Ничего интересного на последнем уроке не произошло. Мне пришлось немного покрасоваться под перекрестными взглядами одноклассников. Не увидев на моей роже ничего примечательного,
их интерес переключился на Славку. Наверное, наша драка была кем-то широко анонсирована. Англичанке пришлось несколько раз прикрикнуть "sit still!", чтобы "чилдрены" прекратили вертеться и внимательно выслушали свои годовые оценки. У меня получилась четверка, а Катьке Тарасовой, Валентина Васильевна влепила трояк. Услышав свой приговор, она упала на парту и, падла такая, заплакала. Насколько я помню, она по английскому все время перебивалась с тройки на двойку. Так что рыдала Тарасова не из-за низкой оценки, а от бессильной злобы. Не срослось у нее.