Христианские древности: Введение в сравнительное изучение

Беляев Леонид Андреевич

⁹ Ученые писали: «именно в области византиноведения оказывается особенно неудобным и вредным все еще существующее разделение между русскою светскою и русскою духовною наукой, между университетом и духовною академией»; «обычное явление в области византиноведения, что давно указанные ошибки и заведомо неверные положения держатся по преданию продолжительное время и препятствуют поступательному движению науки…. Очередные вопросы, выдвинутые одним поколением, скоро забываются и сменяются другими вопросами, которым также не бывает иногда суждено подвергнуться окончательному решению…» (Цит. по: Медведев, 1997).

¹⁰

В число сотрудников включили греческих ученых, материалы публиковали на двух языках, а критику и библиографию ориентировали на освещение европейской науки. Своего рода «точкой отсчета» был недавно организованный журнал К. Крумбахера «Byzantinische Zeitschrift», до сих пор остающийся одним из ведущих в области византиноведения (особенно в том, что касается историографической части, хроники, библиографии). Создатели «Византийского временника» писали: «в прекрасном издании доктора Крумбахера… уже два года тому назад получила не без содействия русских ученых сил свое осуществление и самая мысль о постоянном периодическом органе для разработки вновь признанной специальности…. Но он не может удовлетворить ранее сознанным русским потребностям… Русская наука всегда имела и будет иметь при изучении Византии свои особенные задачи и свои специальные темы, тесно связанные с вопросами русского самосознания». (Цит. по: Медведев, 1997).

¹¹ В начале 1890-х гг. проект, поданный Академией наук, рассмотрело Министерство финансов; в 1894 г. он был «Высочайше утвержден». При рассмотрении дела в Государственном Совете участвовали великий князь и А. И. Нелидов. Последний ратовал за создание института на Востоке уже в 1888 г. и научное продвижение России в Средиземноморье, всемерно поддерживал работу по собиранию и изучению древностей, помогал ученым, работавшим в Малой Азии и Палестине (по его рекомендации было куплено в 1895 г. греческое «Пурпурное» Евангелие V–VII вв. из Кесарии Каппадокийской. (Соболев, 1993. № 46, 157-258).

¹² Работы 1906–1909 гг. Особое разрешение выдал в 1909 г. великий визирь Хельми-Паша. Примечательно, что речь шла об археологических раскопках внутри мечети для поиска остатков христианской базилики Феодора Студита.

¹³ Утрачены сделанные акварели полов, планы и разрезы. В архиве хранятся описи фотографий, 15 снимков, статья о золотом медальоне с изображением св. Иакова XI–XII вв. (Басаргина, 1995; Панченко, 1912). За истекшее столетне состояние памятника значительно ухудшилось, а его подземные части стали недоступны исследованию.

¹⁴ Шмит, 1906 (планировался еще один том, но так и не вышел). Молодой искусствовед Ф. И. Шмит включился в работу в 1901 г.; до этого Н. К. Клуге копировал мозаики и готовил архитектурный обмер. Давая оценку этой первой большой работе Шмита, Я. И. Смирнов отметил увлечение молодого автора разбором письменных источников и историографии в ущерб описанию: «как археологу, хотелось бы найти… прежде всего тщательное и детальное описание воспроизводимого памятника… одно — памятник, другое — исторические о нем сведения и третье…. всегда более-менее эфемерное, это— субъективная комбинация данных, извлекаемая из первых двух, в одну общую связную историю памятника» (Смирнов, 1915а).

¹⁵ Описание открытого при наблюдениях 1909–1911 гг. выполнено Б. А. Панченко для последнего тома ИРАИК. Подробное изложение рукописи дает Е. Ю. Басаргина (1995).

Сколько можно судить, обычно производили осмотр вскрытий, сбор доступных материалов, фотосъемку, схематические обмеры. При строительстве железной дороги в 1910-11 гг. обследовали фундаменты построек и раннехристианский некрополь в квартале Евгения, в районе древнего Акрополя, по дороге от Музея к пристани Топ-Капы. В этих работах принимал участие и Оттоманский музей. Были отмечены остатки церкви св. Димитрия времени Палеологов и более ранние, не идентифицированные. Вновь раскрытые в 1937 г., они оказались руинами храма Богородицы V–VI вв, на остатках которой и поставлен в XII в. храм св. Димитрия.

¹⁶ Ebersolt, Thiers, 1913; Janin, 1964; особенно: Mllller-Wiener, 1977, и др. Борис Андрианович Панченко (1872–1920), историк, сигиллограф и археолог, всю жизнь посвятивший РАИК, исчез в кровавой сумятице Гражданской войны; нет даже точных данных о месте и времени его погребения. О нем: Успенский, 1926.

¹⁷ Работы были начаты в июие (Б. А. Панченко, Н. К. Клуге, А. С. Башкиров), но продолжались недолго. Одновременно их вели ученые из Франции, затем из Англии. Последняя значительная работа РАИК в Константинополе — участие в обследовании остатков огромной трехграниой апсиды церкви Богоматери Хал-копратийской. В неопубликованном отчете 1914 г. кратко рассказывалось о работах по строительству «синематографа», при которых произошло открытие. (Басаргина, 1995). Но первые сведения об этом памятнике будут опубликованы лишь в 1925 г. в путеводителе по Константинополю Эрнста Мэмбури (см. гл. VI).

¹⁸ Уже в 1895 г. у консулатов в Турции и у Константинопольского патриархата запросили сведения о памятниках, находящихся в малодоступных местах; полученные ответы указали Конию (Иконию), Синопу, Самсун. На Хиосе в 1910 г. Шмит и Клуге пытались продолжить сбор материала по византийской живописи и архитектуре, исследуя монастырь Неа Мони, но работа не была доведена до конца, а подготовленные к печати копии хиосских мозаик и неполный обмер в основном погибли вместе с XVII томом ИРАИК.

¹⁹ Успенский жаловался, что в Европу уходило всего 30–40 экз., «но нельзя скрывать, что в России покупали не более того». Первый том вышел в 1896 г., последний (17-й) был подготовлен, но из его материалов сохранились только фрагменты. В него входила большая работа Ф. И. Шмита «Византийские росписи XI–XII вв.», уже упомянутое «Описание древностей, открытых при работах ив территории Константинополя в 1909–1910 гг.» Панченко, корпус греческих христианских надписей Никоса Вейса. Полиграфическое качество трудов РАИК было весьма высоким и постоянно совершенствовалось. Библиография: ВВ. Т.27. 1967.

²⁰ Потери и убытки Института Успенский перечислил в специальной статье для 17 тома ИРАИК. В Россию вывезли архив (частично) и коллекцию вещей из драгоценных металлов. Оставшееся фактически конфисковали, передав в Оттоманский музей, откуда некоторые коллекции, книги и рукописи в 1930-х гг. были возвращены в Россию (частью в обмен на рукописи, вывезенные русскими войсками из Трапезунда) и поступили в Библиотеку Академии наук, Институт истории АН и Эрмитаж. Остаток архива и коллекций из посольства в Стамбуле был перевезен в США и Францию. Среди «материального» наследия РАИК — одна из лучших в мире коллекций моливдовулов, собрание позднесредневековой иконописи, скульптура, мелкая пластика.