Хроника Аравии
Шрифт:
Метко пущенные в лицо дротики, они создали большое неудобство для наемников. Защищаясь от копий пельтеков, они стали прикрывать головы щитами, что сразу сказалось на ходе сражения. Сначала пальмирцы ослабили свой натиск на противника, а затем и вовсе остановились, чем незамедлительно воспользовались воины Эвмена.
Получив столь необходимую передышку, македонцы выровняли свои потрепанные ряды, а затем сами навалились на врага и стали его теснить. Вновь зазвучал лязг металла, треск щитов и стоны раненых и умирающих, но теперь эта боевая песня звучала по-иному. У бодренных полученной поддержкой гоплитов сразу появились новые силы. Теперь уже пальмирские наемники стали отступать шаг за шагом, под ударами гоплитов Эвмена.
Ободренные успехом молодые солдаты с удвоенной энергией атаковали ряды противника с полной уверенностью, что до победы уже рукой подать. Казалось, что ещё немного и вражеский строй распадется и сражение выиграно, однако стратег имел другое мнение. Опытный воин он хорошо видел то, что не было видно глазу простого наблюдателя. Фаланга пальмирцев отступала, предательски прогибалась под натиском македонцев, но продолжала удерживать свой единый строй. Требовалось ещё одно усилие для одержания победы, и Эвмен сделал новый ход, бросил в бой кавалерию, дилмахов и скифов.
Для наступающих на правом фланге дилмахов не составило большого труда разметать противостоящих им отряд лучников, ибо лук со стрелами плохая защита в бою против щита и меча. Конный таран быстро обратил в бегство пальмирских стрелков, отчаянно пытавшихся остановить его на дальних подступах.
Степнякам пришлось дольше провозиться с отрядом, прикрывавшим правый фланг фаланги пальмирцев. Вначале они стали расстреливать вооруженных дубинами солдат из своих луков, а когда те, сломав свой строй, бросились в атаку на своих мучителей спешно отошли. Увлекшись преследованием, дубиноносцы растянулись неровной колонной, за что жестоко поплатились. Оторвав врага от главных сил, скифы остановились и атаковали его. Часть степняков обрушила на дубиноносцев свои стрелы, а другая часть скифов принялась разить пальмирцев копьями.
Защитники Пальмиры не выдержали этого внезапного удара, и после не продолжительной стычки, позорно бежали, устилая путь к воротам города своими телами.
Впрочем, скифы не долго, преследовали беглецов. Разгромив и обратив дубиноносцев в паническое бегство, они вернулись на поле битвы и ударили в спину фаланги Пальмиры. Вместе с дилмахами они принялись теснить открытые фланги и тыл противника, угрожая полностью окружить его.
Наемники на протяжении многих лет честью и правдой служили Пальмире, ставшей для многих из них вторым домом. Не побоявшись грозного имени великого Александра, они смело вышли на бой с одним из его стратегов, защищая стены пустынного оазиса.
Храбро сражаясь лицом к лицу с царскими гоплитами, пальмирцы были достойны победы но, получив удар в спину, дрогнули. Паника мгновенно охватила солдат. Задние ряды фаланги стали торопливо отступать, стремясь пробиться через неплотное кольцо македонской кавалерии. Общий строй сломался и вот-вот был готов развалиться, как неожиданно появилась подмога.
Из ворот города выехал отряд кавалеристов, устремившихся на теснивших гоплитов дилмахов.
Скакавших на лошадях и верблюдов всадников было вполне достаточно, чтобы не только защитить спину пальмирской фаланге, но и попытаться переломить исход битвы в свою пользу. Назревал новый поворот в сражении у стен Пальмиры.
В отличие от Александра, всегда лично водившего своих солдат в атаку, Эвмен предпочитал наблюдать за боем со стороны, постоянно держа руку на пульсе событий. Расположившись в тылу, он подобно шахматисту двигал свои силы на невидимой доске в ответ или предупреждая ход противника.
Перед грядущим сражением, многие командиры советовали стратегу не изменять тактике уже не раз приносившей победу македонцам.
— Имеющейся в нашем распоряжении конницы вполне достаточно, чтобы разгромить врага своим правым флангом и ударить ему в спину — говорили ветераны, но Эвмен не был согласен с ними.
— Да, в открытом поле — это беспроигрышный вариант, никто не спорит. Но проводя сражение в условиях возможного подхода подкрепления со стороны противника — большой риск. Я не уверен, что в самый решающий момент пальмирцы не ударят в спину моей кавалерии и не возьмут её в кольцо — говорил стратег, и время подтвердило его правоту. У пальмирцев действительно был конный резерв, посредством которого они собирались склонить чашу победы на свою сторону.
Зная о знаменитой тактике царя Александра конного удара, они собирались нанести свой контрудар в спину македонской кавалерии и разгромить её, зажав с двух сторон. После этого исход сражения был бы полностью предрешен в пользу Пальмиры.
Расположившись на крепостной стене, начальник пальмирской кавалерии гиппарх Тимерий зорко следил за положением дел на поле сражения, чтобы в нужный момент преподнести врагу неприятный сюрприз. Собравшиеся прямо за городскими воротами, кавалеристы рвались в бой, но долгожданной команды все не было. Сражение началось не совсем так, как ожидал гиппарх.
В изнурительном ожидании прошло довольно много времени, прежде чем стражники бросились открывать тяжелые створки ворот. Противник наконец-то совершил то, на что так надеялся Тимерий. Правда, вместо одного удара македонцы предприняли двухсторонний охват фаланги и под этим нажимом гоплиты дрогнули, но это было поправимым делом.
Намериваясь совершить коренной перелом в ходе сражения, гиппарх решил лично возглавил конную атаку, нацелившись на активно теснивших ряды наемной фаланги дилмахов. Вздымая клубы пыли, конница Пальмиры стремительно покидали стены крепости. Под радостные крики горожан они летели к победе над врагом, но у Эвмена также имелся неразмененный им козырь.
Стоило всадникам Тимерия только приблизиться к месту сражения, а им навстречу, из-за холмов уже двигался отряд катафрактов посланных стратегом. Увлеченные атакой всадники пустыни слишком поздно заметили появление на поле битвы нового участника сражения. Они попытались перестроиться для отражения нападения противника, но было уже поздно. Могучий клин катафрактов с легкостью опрокинул кавалеристов Пальмиры и обратил их в бегство.
Гиппарх Тимерий пытался остановить своих кавалеристов, призывая их сражаться с врагом, но его голос не был услышан в шуме сражения. Закаленные в боях македонцы уверенно теснили разрозненные ряды кавалеристов противника, поражая их своими тяжелыми копьями.
Катафракты ещё только собирались преследовать разгромленного врага, как за их спиной разыгрался последний акт сражения. Не выдержав давления с фронта и тыла, обратилась в бегство пальмирская фаланга, полностью сломав свой строй.
Мало кто из защитников оазиса решил бросить оружие и искать милости у противника. Большинство из них попытались прорваться через строй македонской кавалерии и спастись за стенами крепости. Укрывшись щитами и выставив вперед копья, небольшими отрядами пальмирцы пробивались через ряды противника, заступившего им дорогу.