Хроника Аравии
Шрифт:
Возможно со временем, это затишье могло перерасти в деловое партнерство, но принесенные с базара слугами новости, поставили жирный крест на подобном развитии. Услышав имена Клеопатры и Антипатра, фиванка словно очнулась от долгого сна и решительным движением сбросила с себя покров дремоты и безразличия.
Подобно тому, как запах свежее пролитой крови будоражит сознание хищника, так и созвучие имен двух близких царю людей, пробудило Антигону к действию. Ещё не зная точно, что и как она сделает, фиванка почувствовала, что скоро ей представиться долгожданная возможность свершить свою месть.
И словно подтверждение этого предчувствия, Антигона получила приказ от своего господина вместе с Атосой отправиться с визитом к царице Роксане. Выполнив возложенную на неё браком функцию и подарив Александру долгожданного наследника, согдианка оказалась полностью всеми позабыта.
Следуя вековой традиции дабы, царица не портила свою грудь кормлением, сразу после рождения у неё отобрали ребенка и отдавали специальной кормилице. С этого момента целый сонм мамок и все возможных нянек встали между Роксаной и её сыном, сведя к минимуму их общение.
Некоторые из цариц быстро принимали эти правила и даже находили в них свои прелести, но только не Роксана. Молодая согдианка хотела постоянно быть со своим сыном. Подобно мотыльку летела она к свету своей жизни, и каждый раз больно билась о холодное стекло дворцовых распорядков.
Все это не самым лучшим образом сказалось на состоянии царицы. От непрерывных страданий и переживаний от прежней красавицы Роксаны осталась только бледная тень, и врачи стали всерьез опасаться за её здоровье. По требованию Пердикки был созван консилиум, на котором опытный врач галикарниец Теократ посоветовал лечить ипохондрию царицы приятной беседой.
Совет был вполне разумен, но сразу стал вопрос о достойных кандидатурах собеседников, которым можно будет, смело доверить это важное дело. Следуя шаблонным рассуждениям, в собеседники Роксане были предложенные кандидатуры, чье высокое происхождение соответствовало дворцовым канонам. Однако правильное не всегда бывает хорошим и потому хитрый Пердикка вместе с Атосой отправил во дворец и Антигону.
Это был довольно рискованный шаг, но как оказалось довольно удачный. Атоса, как и все высокородные дамы не смогла достучаться до израненного сердца Роксаны, следуя духу и букве придворных традиций. К тому же, она к этому и не сильно стремилась, в глубине души считая согдианку низкородной выскочкой, случайно занявшей место великой царицы.
В отличие от неё, Антигона проявила к Роксане самое живое участие, которое не осталось незамеченным. Зайдя в комнату, где пребывала затворница, фиванка окружила царицу таким неподдельным вниманием и сочувствием, что та сразу выделила Антигону из общего ряда праздных визитеров. Её стали почти ежедневно приглашать к царице и дабы не нарушать славные дворцовые традиции приемов, Антигоне был дарован статус придворной дамы. Ведь не пристало супруге великого царя принимать у себя простую наложницу стратега.
Стоит ли говорить, что после этого, радостное настроение не покидало фиванку. Медленно, но верно оно множилось и росло с каждым днем на радость самой Антигоне и зависть многочисленных окружающих.
Среди них, наверняка были те, к мольбам которых иногда прислушиваются даже бессмертные боги. Иначе чем можно было объяснить внезапное появление в Вавилоне египтянина Нефтеха. Всем было известно, что бывший жрец отправился в поход вместе с Александром в ранге личного советника и вдруг он оказался на берегах Евфрата.
Дворцовые сплетники сразу стали гадать о возможных причинах неожиданного возвращения бритоголового всезнайки в столицу. Высказывались различные предположения, сводившиеся к одному выводу — бывший жрец попал в немилость у монарха. Многие придворные поверили этим досужим вымыслам и даже стали сторониться Нефтеха, многие, но только не Антигона.
Стоило ей лишь только раз столкнуться с египтянином, покидая царский дворец после очередного визита к Роксане, чтобы понять всю бессмысленность подобных предположений. Фиванке было достаточно одного мимолетного взгляда, чтобы усмотреть в лице Нефтеха совсем иное, чем скорбь получившего отставку фаворита. Перед ней был полностью уверенный в собственной силе хищник, от которого исходила мощная волна скрытой опасности.
Участливая улыбка учтиво посторонившегося перед ней египтянина мгновенно напомнила Антигоне о неудаче на прощальном пиру Александра. Побелев от охватившей её злости, гордо вскинув голову, фиванка холодно прошла мимо Нефтеха.
Стоит ли говорить, что после этой встречи жизнерадостный настрой у бывшей танцовщицы разом угас, и в её душу вползло разочарование и гнев. Весь день все и вся только и раздражали Антигону, но фиванка была не тем человеком, что позволял эмоциям долго владеть собой. Уже к вечеру она успокоилась и занялась решением загадки внезапного появления Нефтеха в Вавилоне.
Хорошо помня из подслушанного разговора, какую важную роль египтянин сыграл в срыве покушения на Александра, она стала вычислять причины побудившие жреца оставить царя. После недолгого размышления Антигона остановилась на Антипатре и царской сестре, ибо других объектов для серьезных интриг в Вавилон на данный момент просто не было.
Правильно распознав действующие лица в грядущей игре, Антигона попыталась узнать тайные планы дуумвирата, но здесь её ждало разочарование. В преддверие прибытия Антипатра, Пердикка целыми днями пропадал в царском дворце, занимаясь государственными делами, часто оставаясь там на ночь.
В те редкие встречи, что свершались на ложе стратега, фиванка смогла узнать у Пердикки, мало, что полезного. Разомлевший от вина и любовных ласок македонец рассказал, что Антипатр с царской сестрой покинул Сидон и приближается к Евфрату. Там его ждал специально посланный корабль, который должен был со дня на день доставить дорогих гостей в Вавилон.
Все это стратег рассказал Антигоне под большим секретом, но примерно, то же самое доносили ей вернувшиеся с базара слуги. Когда же фиванка попыталась заговорить о планах Пердикки относительно царевны Клеопатры, ранее словоохотливый, стратег сразу замыкался, чего ранее с ним никогда не было.