Хроника Аравии
Шрифт:
Длительное пребывание в замкнутом социуме неизбежно приводило возникновению между девочками любовных связей, к чему жрицы наставницы относились совершенно спокойно. Более того, очень часто в качестве поощрения за усердие своих воспитанниц, наставницы сами становились их партнерами, что считалось особой формой почета, как у молодых спартанок, так и у их родителей.
По достижению совершеннолетия, девушки возвращались домой и с этого момента, однополые связи не поощрялись. Они выходили замуж, становились примерными матерями, рожая своему вечно воюющему государству здоровое и обильное потомство. Именно к этому фактору и была сведена главная роль женщины в Спарте. Все остальное было не столь важным делом.
Говоря о любовном пристрастии Клеопатры, Пердикка полагал, что это известие произведет сильное впечатление на бритоголового гадателя, но ошибся. Нефтех только досадливо дернул щекой и продолжил говорить.
— Главное, это чтобы царевна всенародно объявила тебя своим женихом, а её любовные утехи по большому счету не имеют для нас особого значения. Статус родственника царя позволит тебе нейтрализовать любые действия Антипатра до прибытия царя из похода, а в случаи его смерти стать регентом.
— А если Клеопатра не согласиться на это? — спросил Пердикка, у которого от слов жреца разом пересохло в горле.
— Согласиться и Антипатр нам в этом поможет.
— Интересно, каким это образом!?
— У него наверняка имеются свои планы на Клеопатру. Брак царевны с одним из его сыновей, это очень сильный ход и не удивлюсь, если он уже начал действовать. Антипатр умный и расчетливый человек но, как и все люди, долго находящиеся у власти не любят утруждать себя тонкой игрой. Он будет давить, и принуждать Клеопатру к браку и на этом мы должны сыграть.
— И потому она обязательно согласиться — сварливо бросил Пердикка.
— Совершенно верно, господин. Своей учтивостью и почтением к царевне ты быстро сможешь расположить её к себе, и когда судьба поставит её перед выбором, она естественно предпочтет тебя. А в качестве первого шага к победе, нужно обязательно поселить царевну в своем дворце. Лучше всего сделать это будет сделать сразу по приезду Клеопатры в Вавилон, пока Антипатр ещё не успел полностью вступить в должность хилиарха. После, этого сделать это будет гораздо труднее.
— В этом я с тобой полностью согласен. Антипатр не тот противник, что согласиться играть с нами в поддавки.
— Тогда распорядись приготовить во дворце покои для высокой гостьи, и прикажи своей жене и наложнице, чтобы они оказали ей хозяйское радушие. Их помощь для выполнения нашего плана будет очень важна.
— Надеюсь, что их участие в этом деле вызвано исключительно необходимостью и моя честь не будет запятнана? — Пердикка выразительно посмотрел на собеседника, но тот остался невозмутим.
— Все, что я делаю, делается исключительно для нашего общего блага, господин. Впрочем, если у тебя есть другой план я готов его выслушать — смиренно сказал Нефтех, прекрасно зная ответ собеседника.
— Хорошо, делай, как знаешь. Мы слишком далеко зашли, и предаваться подобной щепетильности непозволительная роскошь.
— Тогда, с твоего разрешения господин, я немедленно отправлюсь во дворец и переговорю с госпожой Атосой и Антигоной — сказал жрец, почтительно поклонившись стратегу.
Так женская половина Пердикки занимавшая в тайных планах Нефтеха одно из ключевых мест, была вовлечена в смертельно опасное дело.
Умышленно заговорив с рыжеволосой красавицей о разрушении Фив, Нефтех разбередил самое болезненное место её души и тем самым подтолкнул Антигону к решительным действиям. Уже через день после визита египтянина во дворец, фиванка уединилась с Атосой на закрытой веранде, где обитатели гинекеи спасались от полуденных лучей жаркого вавилонского солнца.
— Послушай Атоса, у меня есть к тебе небольшое дело — обратилась фиванка к принцессе, как только слуги покинули их, оставив дамам прохладительные напитки. — Ты несколько лет неотлучно живешь в Вавилоне и наверняка хорошо знаешь многих обитателей этого славного города.
— Да, конечно. Я здесь почти пять лет и мне знакомы многие жрецы, астрологи, купцы и даже повитухи, живущие в этих стенах. Кто тебе из них нужен конкретно? — спросила заинтригованная словами Антигоны персиянка.
— Есть ли среди них лекарь, что хорошо разбирается в лечебных травах и умеющий крепко держать за зубами язык.
— Такой конечно есть, но для чего он тебе нужен? Неужели ты заболела? — с тайной надеждой в голосе спросила Атоса.
— Нет, дорогая Атоса, я хорошо себя чувствую. Просто при помощи его искусства я намерена помочь одному человеку быстро и безболезненно покинуть наш бренный мир. Лекарство должно действовать не сразу и не оставлять явных следов — буднично пояснила фиванка, взяв со столика чашу с шербетом. С наслаждением, смакуя каждый глоток прохладного настоя, она с интересом наблюдала, как увеличиваются глаза её собеседницы.
Когда они достигли максимального размера, Антигона поставила недопитую чашку на столик разделяющий кресла собеседников и учтиво поинтересовалась: — Ну, и как, поможешь?
— Ты хочешь совершить убийство и просишь меня помочь тебе в этом грязном деле! Да как у тебя на это язык повернулся сказать это представителя славного рода Ахеменидов! — с негодованием вскричала Атосса.
На лице оскорбленной недостойным предложением персиянки зардел румянец праведного гнева, заблестели глаза. Тонкие ноздри Атосы затрепетали от негодования, но Антигона никак не отреагировала на бурные эмоции персиянки.
— Успокойся — властным голосом молвила Антигона, продолжая при этом мило улыбаться. — Я не собираюсь никого травить в нашем милом дворце, включая тебя. Это совершенно чужой, посторонний человек, с которым у меня свои счеты.
— Нет, никогда!! — воскликнула персиянка и решительно отодвинулась от Антигоны на своем стуле.
— Ну не такое оно и грязное, если хорошо разобраться. Задета моя честь, и я хочу расплатиться за нанесенное мне оскорбление. Что в этом плохого?!
— Твоя честь задета, вот ты и отвечай! А меня нечего впутывать в свои ужасные дела! — категорично воскликнула Атоса, с каждой минутой все больше и больше заливаясь пунцовой краской стыда и гнева.