Хроника Аравии
Шрифт:
— Ну, что, Клеон?! Как господин? — требовательно воскликнул Никандр, готовый в случаи необходимости арестовать Антигону, Нефтеха и даже самого Пердикку. Однако этого не потребовалось.
— Господину стало лучше! Он пришел в себя, открыл глаза и даже попытался сесть. После кровопускания он очень ослабел и его нужно срочно доставить во дворец, где за ним будет всесторонний уход.
— Отлично! — воскликнул Нефтех. — Сами бессмертные боги свидетельствую в невиновности госпожи Антигоны. Ты доволен, гармост?
— Я буду доволен только тогда, когда хилиарх будет
— Действительно, самое главное, чтобы хилиарх Антипатр поскорее поправился. Поэтому я бы не советовал везти его во дворец на повозке. Слишком тряско и опасно для здоровья. Я бы вообще рекомендовал бы оставить его здесь, дня на два-три, до полного выздоровления — предложил Нефтех, чем вызвал бурю гнева на лице гармоста.
— Об этом не может быть и речи! Мы немедленно покидаем этот дом! — выпалили Никандр.
— В таком случаи, для переноса больного лучше всего закрытый паланкин. В нем хилиарху будет не так жарко — как ни в чем, ни бывало, продолжил Нефтех и личный врач Антипатра полностью с ним согласился.
— Да, конечно. Закрытые носилки избавят хилиарха от полуденного зноя и сократят тряску до минимума. Но у нас с собой их не и я не знаю, есть ли они во дворце — доктор выразительно посмотрел на Пердикку и верховный стратег, немедленно откликнулся на его немую просьбу.
— Подать хилиарху Антипатру мои парадные носилки! — приказал Пердикка и слуги гурьбой бросились исполнять приказ хозяина.
Не прошло и нескольких минут, как широкий паланкин был доставлен в пиршественный зал и со всеми предосторожностями, Антипатра вынесли из спальни и положили на мягкое ложе. Откинувшись на мягкие подушки, он что-то хотел сказать солдатам, но речь его была невнятна, а сам хилиарх выглядел жалким и раздавленным внезапным недугом. Сопровождавший Антипатра врач поспешил задернуть занавес, но солдаты уже успели увидеть своего поверженного кумира. Взявшись за ручки паланкина, они угрюмо двинулись к выходу из зала, оказавшегося столь негостеприимным.
— Несите как можно осторожнее, а вы смотрите, чтобы муха не посмела сесть на носилки. Головой отвечаете! — наставлял Никандр державших паланкин солдат. Они уже достигли дверей, когда гармост повернулся и обратился к Пердикке.
— Сегодня у нас всех был очень непростой день, стратег. Жизнь хилиарха Антипатра оказалась под угрозой, и я должен был сделать все, чтобы её защитить. Если ты считаешь, что тебе была нанесена обида, то можешь жаловаться на меня хилиарху или в воинское собрание. Я с готовностью приму любое наказание, которое они мне назначат, если признают виновным.
— Можешь не сомневаться, я так и сделаю, гармост. А теперь покинь мой дом, а не то я прикажу своему телохранителю свернуть тебе шею — пригрозил Пердикка, но гармост не испугался шагнувшего вперед Аргуса.
— Много было желающих свернуть мне шею, но всем им мешало распоротое брюхо. Хочешь попробовать? — Никандр проворно выхватил меч и встал в боевую стойку.
— Я бы не стал пробовать. Так как две стрелы готовы в любой момент испробовать крепость твоей головы, гармост. Иди домой и горячо молись богам за здоровье хилиарха — вмешался в разговор Нефтех, и в подтверждение его слов, из-за колонны выступили два лучника.
Как бы, не пылал злобой и негодованием начальник стражи Антипатра, но он решил ретироваться, оставив сведения счетов на потом.
— Ты отважный человек Нефтех! — воскликнул Пердикка, когда надоедливые гости покинули дворец. — Так смело выпить из чаши Антипатра! Или вас жрецов действительно сделали невосприимчивыми к ядам!?
— Стоит ли говорить о моей скромной персоне, господин — ловко ушел от ответа Нефтех. — Госпожа Антигона, вот кто истинный герой. Когда ты схватился за меч, я уже не надеялся на счастливый исход. Мое почтение, госпожа.
Нефтех почтительно поклонился бывшей танцовщице, не совсем пришедшей в себя от всего того, что произошло за последние часы. Держась из последних сил, она не забыла поинтересоваться о судьбе Антипатра.
— Благодарю тебя господин за доброе слово и за поддержку, но мне интересно знать, что будет с хилиархом? Как быстро он оправиться от своей болезни?
— Все в руках великих Мойр, госпожа, но боюсь, что хилиарх не скоро сможет встать на ноги после сразившего удара. Очень не скоро, если не сказать большее.
— Я буду молиться за него, — пообещала фиванка. — Мой господин, я хотела бы уйти к себе и привести себя в порядок.
Антигона покорно опустила глаза и, получив согласие, двинулась к себе, намерено не замечая застывшую у стены Атосу. С этого дня, их отношения перешли на новый уровень.
— То, что ты сказал об Антипатре, правда? Его действительно сразил удар? — требовательно спросил Пердикка, оставшись один на один с Нефтехом.
— Конечно, нет, господин. Я просто неверно рассчитал дозу, и яд поразил хилиарха раньше времени. Прими мои извинения, но ремесло отравителя слишком сложно для меня — повинно склонил голову перед стратегом египтянин, умалчивая при этом, что не до конца веря в Антигону, он заранее смазал ядом дно чаши. От такой двойной дозы, Антипатру и стала плохо раньше времени.
— И что теперь будет с Антигоном?
— Он умрет, — заверил македонца Нефтех. — По моим расчетам уже к вечеру действие моих пиявок прекратиться и хилиарх превратиться в развалину, лишенную возможность двигаться и говорить.
— Ты уверен!?
— Абсолютно, господин. Сок цепроны страшный яд и действует необратимо. Жить Антипатру осталось не больше месяца.
— И зная это, ты не побоялся выпить остатки шербета из чаши Антипатра! — изумился Пердикка.
— Для человека, который до этого вдоволь напился свежего молока, столь малое количество цепроны совершенно неопасно — с достоинством ответил жрец, чем ещё сильнее заставил верховного стратега уважать себя.