Хроника царствования Карла IX
Шрифт:
Только близ Венсена [116] Жорж начал понемногу приходить в себя. Он повернул своего окровавленного, взмыленного коня и двинулся по направлению к Парижу.
— Бедный ты мой друг! — сказал он ему с горькой усмешкой. — Свою обиду я вымещаю на тебе.
Он потрепал невинную жертву по холке и шагом поехал по направлению к дому, где скрывался его брат.
Рассказывая Бернару о встрече с адмиралом, он опустил некоторые подробности, не скрыв, однако, что Колиньи не захотел хлопотать за него.
116
Венсен — замок в окрестностях Парижа (построен в XIV в.), одна из резиденций французских королей.
А
— Поздравляю вас, мой дорогой! — воскликнул он. — Вот вам помилование. Вы его получили благодаря заступничеству королевы.
Бернар не так был удивлен, как его брат. Он понимал, что обязан этой милостью даме под вуалью, то есть графине де Тюржи.
Глава четырнадцатая
Свидание
Так вот что: барыня хотела быть здесь вскоре
И очень просит вас о кратком разговоре.
117
Эпиграф к главе четырнадцатой — из комедии Мольера «Тартюф» (д. III, явл. 2). Перевод М. Лозинского.
Бернар переехал к брату. Он лично поблагодарил королеву-мать, а потом снова появился при дворе. Войдя в Лувр, он сразу заметил, что часть славы Коменжа перешла по наследству к нему. Люди, которых он знал только в лицо, кланялись ему почтительно-дружественно. У мужчин, разговаривавших с ним, из-под личины заискивающей учтивости проглядывала зависть. Дамы не спускали с него глаз и заигрывали с ним: репутация дуэлиста являлась в те времена наиболее верным средством тронуть их сердца. Если мужчина убил на поединке трех-четырех человек, то это заменяло ему и красоту, и богатство, и ум. Коротко говоря, стоило нашему герою появиться в Луврской галерее, и все вокруг зашептали: «Вот младший Мержи, тот самый, который убил Коменжа», «Как он молод!», «Как он изящен!», «Как он хорош собой!», «Как лихо закручены у него усы!», «Не знаете, кто его возлюбленная?»
А Бернар напрасно старался отыскать в толпе синие глаза и черные брови г-жи де Тюржи. Он потом даже съездил к ней, но ему сказали, что вскоре после гибели Коменжа она отбыла в одно из своих поместий, расположенное в двадцати милях от Парижа. Злые языки говорили, что после смерти человека, который за нею ухаживал, ей захотелось побыть одной, захотелось погоревать в тишине.
Однажды утром, когда капитан в ожидании завтрака, лежа на диване, читал Преужасную жизнь Пантагрюэля [118] , а Бернар брал у синьора Уберто Винибеллы урок игры на гитаре, лакей доложил Бернару, что внизу его дожидается опрятно одетая старуха, что вид у нее таинственный и что ей нужно с ним поговорить. Бернар тотчас же сошел вниз и получил из высохших рук — не Марты и не Камиллы, а какой-то неведомой старухи — письмо, от которого исходил сладкий запах. Перевязано оно было золотой ниткой, а запечатано широкой, зеленого воску, печатью, на которой вместо герба изображен был Амур, приложивший палец к губам, и по-кастильски написан девиз Callad [119] . Бернар вскрыл письмо — в нем была только одна строчка по-испански, он с трудом понял ее смысл: Esta noche una dama espera a V. M. [120]
118
«Преужасная жизнь Пантагрюэля» — вторая часть романа Рабле; появилась в 1532 году, т. е. на два года раньше первой части.
119
Молчите. (Прим. автора.)
120
Сегодня вечером вас будет ждать одна дама. (Прим. автора.)
— От кого письмо? — спросил он старуху.
— От дамы.
— Как ее зовут?
— Не знаю. Мне она сказала, что она испанка.
— Откуда же она меня знает?
Старуха пожала плечами.
— Пеняйте на себя: вы себе это накликали благодаря своей славе и своей любезности, — сказала она насмешливо. — Вы мне только ответьте: придете?
— А куда прийти?
— Будьте сегодня вечером в половине девятого у Германа Оксерского [121] , в левом приделе.
121
...у Германа Оксерского... — то есть у церкви Сен-Жермен-л'Оксеруа, находившейся напротив колоннады Лувра. С колокольни этой церкви был дан сигнал к началу избиения гугенотов во время Варфоломеевской ночи.
— Значит, я с этой дамой увижусь в церкви?
— Нет. За вами придут и отведут вас к ней. Но только молчок, и приходите один.
— Хорошо.
— Обещаете?
— Даю слово.
— Ну, прощайте. За мной не ходите.
Старуха низко поклонилась и, нимало не медля, вышла.
— Что же от тебя нужно было этой почтенной сводне? — спросил капитан, как скоро брат вернулся, а учитель музыки ушел.
— Ничего, — наигранно равнодушным тоном отвечал Бернар, чрезвычайно внимательно рассматривая изображение мадонны.
— Полно! У тебя не должно быть от меня секретов. Может, проводить тебя на свидание, посторожить на улице, встретить ревнивца ударами шпаги плашмя?
— Говорят тебе, ничего не нужно.
— Дело твое. Храни свою тайну. Но только я ручаюсь, что тебе так же хочется рассказать, как мне услышать.
Бернар рассеянно перебирал струны гитары.
— Кстати, Жорж, я не пойду сегодня ужинать к Водрейлю.
— Ах, значит, свидание сегодня вечером? Хорошенькая? Придворная дама? Мещаночка? Торговка?
— По правде сказать, не знаю. Меня должны представить даме... нездешней... Но кто она... понятия не имею.
— По крайней мере, тебе известно, где ты должен с ней встретиться?
Бернар показал записку и повторил то, что старуха дополнительно ему сообщила.
— Почерк измененный, — сказал капитан, — не знаю, как истолковать все эти предосторожности.
— Наверно, знатная дама, Жорж.
— Ох, уж эти наши молодые люди! Подай им самый ничтожный повод — и они уже возмечтали, что самые родовитые дамы сейчас бросятся им на шею!
— Понюхай, как пахнет записка.
— Это еще ничего не доказывает.
Внезапно лицо у капитана потемнело: ему пришла на ум тревожная мысль.
— Коменжи злопамятны, — заметил он. — Может статься, они этой запиской хотят заманить тебя в укромное место и там заставить дорого заплатить за удар кинжалом, благодаря которому они получили наследство.
— Ну что ты!
— Да ведь не первый раз мщение избирает своим орудием любовь. Ты читал Библию. Вспомни, как Далила предала Самсона [122] .
122
...как Далила предала Самсона. — В Библии рассказывается, как куртизанка Далила, обрезав у влюбленного в нее Самсона волосы, тем самым лишила его силы и отдала в руки филистимлянам.
— Каким же я должен быть трусом, чтобы из-за нелепой догадки отказаться от, вернее всего, очаровательного свидания! Да еще с испанкой!..
— Во всяком случае, безоружным на свидание не ходи. Хочешь взять с собой двух моих слуг?
— Еще чего! Зачем делать весь город свидетелем моих любовных похождений?
— Нынче так водится. Сколько раз я видел, как мой большой друг д'Арделе шел к своей любовнице в кольчуге и с двумя пистолетами за поясом!.. А позади шагали четверо солдат из его отряда, и у каждого в руках заряженная аркебуза. Ты еще не знаешь Парижа, мой мальчик. Лишняя предосторожность не помешает, поверь. А если кольчуга стесняет — ее всегда можно снять.