Хроника кровавого века: Замятня

Горохов Евгений Петрович

– Ну что Павлуша? – спросил он.

– Пока сидит там Евстратий Павлович, – ответил извозчик, – больше часу он там, а я примелькался здесь, уже трём клиентам отказал.

– Вон как раз Осип подошёл, а ты Павлуша езжай потихоньку, – похлопал Медников по спине извозчика.

Служба наружного наблюдения Российской империи в то время была лучшей в мире. Сделал её таковой Евстратий Павлович Медников. Из самых опытных агентов он создал особый «летучий» отряд, с которым ездил по городам России, выезжая порою и заграницу.

Агенты в «летучем отряде» были асами своего дела, способные даже на пустынной улице, вести наблюдение за объектом так, что ему даже и в голову не придёт, что за ним следят.

Получив от Зубатова указание найти и задержать руководителя боевой организации эсеров Гершуни, Медников со своим «летучим отрядом» выехал в Киев. Здесь агенты Медникова раздобыли несколько извозчичьих экипажей, и установили наблюдение за всеми известными Охранному отделению Киева членами партии эсеров. Однако ничего пока о приезде Гершуни установить не смогли.

10 мая ротмистр Спиридович, совсем недавно назначенный начальником Киевского Охранного отделения полиции, встретился на конспиративной квартире, находящейся на Прорезной улице, с Медниковым.

– Евстратий Павлович, агентурным путём установлено, что в Киеве живёт некая англичанка Алиса Ллойд, – сообщил ротмистр, – она даёт уроки английского языка. На адрес госпожи Ллойд из Женевы поступают письма от эсеров, та передаёт их одной из своих учениц, по фамилии Рейнбот. Мамаша у этой барышни состоит в нелегальном «Красном кресте», помогает политическим заключённым.

– Благое дело, – кивнул Евстратий Медников.

– Сама мадам Рейнбот, будучи женой члена Петербургского окружного суда, в меру сил пособляет революции.

– Чем только Александр Иванович, люди от скуки и безделья не занимаются, – вздохнул Медников.

– Далее эти письма мадам Рейнбот передаёт в лечебницу на Бессарабском базаре, фельдшерице Рабинович.

– Эко Александр Иванович, как длинно вы рассказываете, – рассмеялся Медников, – вы бы ещё с сотворения мира начали.

– Я лишь Евстратий Павлович, хотел одного, – поморщился Спиридович, – что бы от вас не ускользнула цепь моих рассуждений.

– Хорошо, я вас понял. Так что же эта фельдшерица Рабинович?

– Да не в фельдшерице дело, – махнул рукой ротмистр, – я хотел пояснить, каким путём мы выследили комитет эсеров.

– Простите великодушно Александр Иванович, за мои глупые насмешки, – вздохнув, сказал Медников.

– Мы внедрили туда нашего агента, по кличке «Конёк», – кивнул головой Спиридович, давая понять, что извинения приняты, – вчера этот самый Конёк, сообщил, что получена телеграмма, которая всех взволновала. Но содержания её Конёк не знает.

– Тогда пустой номер, – махнул рукой Медников, – сейчас на телеграфах стоят аппараты Юза, там лента телеграммы наклеивается на бланк и передаётся адресату. Никаких копий от неё не остаётся.

– Евстратий

Павлович, нельзя же к делу так казённо подходить! – рассмеялся Спиридович. Он похлопал Медникова по руке и продолжил: – Для нас это не преграда.

Спиридович открыл свою папку и сказал:

– Поехал я на телеграф, начальником там милый старичок, и он обещал мне помочь. Затребовал служебное повторение этой телеграммы. Вот оно, – ротмистр протянул бланк телеграммы Медникову, тот прочитал:

– «Папа приезжает завтра. Хочет повидать Фёдора Дарнищенко», – он вернул бланки ротмистру.

– Фёдором Дарнищенко, они вероятнее всего зашифровали железнодорожную станцию Дарницы, – предположил ротмистр Спиридович.

– Александр Иванович, раз такое дело, то у нас совсем мало времени, – ответил Медников, – а мне ещё людей на этой станции расставить нужно.

Ровно через час были выставлены агенты на станциях: «Киев-первый», «Киев-второй» и «Дарницы». Усиленно наблюдение за всеми киевскими эсерами. На это дело Спиридович собрал всех, даже своих канцеляристов выставил наблюдателями на улицы.

13 мая в восемнадцать часов Гершуни был обнаружен, когда вышел из вагона на станции «Киев-второй». С этого момента его взяли под плотную опеку агенты Медникова.

– Александр Иванович, птичка в силках крепко сидит, – предложил Медников, – никуда ему от моих людей не вырваться. Пусть мои филеры походят за ним несколько дней, выявят все связи эсеров.

– Ни в коем разе! – замахал руками Спиридович. Он успокоился и продолжил: – Меня министр каждый день телеграммами бомбардирует. Всё интересуется, когда мы Гершуни арестуем.

– Ну как знаете Александр Иванович, – кивнул Медников, – в таком разе нам в Киеве больше делать не чего. Теперь вы и своими силами управитесь.

Узнав об аресте Гершуни, Зубатов заявил:

– Столько сил потрачено из-за какой-то ерунды. Сошлют Гершуни под административный надзор, он сбежит за границу и продолжит своё дело. А так, пока он был непуганый, мы бы потихоньку собрали доказательства для суда, и пошёл бы Гершуни на вечную каторгу, а то и на виселицу. Эхе-хе, любят у нас решетом воду черпать!

Глава 5

«Ужель не ведомы вам даже:

Фасет Казанских колоннад?

Кариатиды Эрмитажа?

Взлетевший Пётр и «Летний сад»?

Ужели вы не проезжали,

В немного странной вышине,

На старомодном «Империале»,⁶⁶

По Петербургской стороне?»