Хроника пикирующего времени
Шрифт:
Если клану понадобится продать острова Японии — продаст, и народ промолчит? Если клану понадобится расстрелять из пушек Думу — расстреляет, и народ промолчит? Если клану понадобится пустить в Москву группировку НАТО — пустит, и народ промолчит? Промолчит, если станут волочить по улицам Москвы прах Ленина за «мерседесом» Немцова? Или положат в могилу Неизвестного солдата кости эсэсовца?
Этот отвратительный рецидив феодализма в начале третьего тысячелетия поддерживается колоссальными денежными суммами, на которые «семья» нанимает дивизии внутренних войск, охраняющих августейший сундук, набитый русскими алмазами и золотом. Этот уродливый полу-первобытный строй питают информационные отравы, которые ежесекундно вливают в одурманенное сознание народа телевизионные колдуны и ведуньи. Этот смердящий уклад освещается купленными
Россию спасет не террорист-одиночка, не отдельный, самый популярный политик, не думские выборы и строительство партий, а союз всех сил страны против впившейся в нее «семьи». Согласие еще недавно непримиримых врагов, успевших за эти годы вдоволь наоскорблять друг друга. Пакт, соединяющий оставшиеся, не омертвевшие, не изглоданные Змеем живые начала народа.
Кто Ты, наделенный прозрением и мудростью, людским доверием и бескорыстной волей, готовый возвестить этот спасительный насущный Союз?
Ельцинизм должен быть преодолен, как преодолевается укус кобры, — не примочкой и заговором, а каленым железом.
Бросим к мавзолею штандарты НАТО!
Май 1999 г., № 18.
Как ватага откормленных безнаказанных хулиганов забивает насмерть одинокого прохожего, так страны НАТО забивают Сербию. У сербов больше нет самолетов — все летчики погибли в неравных воздушных боях. На исходе бензин — по капле сбивают из уцелевших хранилищ в бачки «бэтээров» и танков. Рухнули в Дунай и Саву мосты с заслонявшими их стариками и девушками. Садисты в стратосферных скафандрах бомбят поезда, больницы с красными крестами, православные монастыри.
Сербы, когда вашу Родину спустят с дыбы и вы похороните своих милых и близких, прежде чем строить мосты в Нови Саде и родильные дома в Приштине, пошлите юношу, потерявшего невесту во время ночных бомбардировок Белграда, и пусть он вспорет десантным ножом морщинистое брюхо Олбрайт, разобьет о камни череп Соланы. Этот мститель станет сербским святым.
Русские люди испытывают небывалый позор. От жалости к сербам бабы ревут в деревнях. Военные в гарнизонах глушат от тоски водку, поглядывая на свои зачехленные перехватчики и бесхозные С-300. Власть, пронатовская до мозга костей, фальшиво имитирует солидарность, бранит самолеты агрессоров, а сама тихонько, сквозь усы Киселева, хихикает, глядя на пожары Белграда. Черномырдин, чьи подштанники сшиты из звездно-полосатого флага, носит свои неодухотворенные тонны над Европой. После каждой его поездки интенсивность бомбардировок растет, и сербы называют его не иначе как «Бомбино».
В России нет институтов власти. Есть Березовский, друг «семьи», казначей и «галант» Дьяченко, которого в прокуратуре кто-то хотел арестовать, на что банкир ответил молниеносным возвращением в Москву, разносом перед телекамерами Примакова, визитом к разбитому радикулитом премьеру, отставкой страдальца Густова. Что может быть унизительней зрелища опозоренного Примакова, перебросившего через ограду дома правительства низколобую голову своего соратника? Что заставило «мудреца» из внешней разведки и МИДа аплодировать назначению Степашина, чье лицо от гордости напоминало розовый бумажный цветок на могиле убитого чеченцами милиционера? Конечно, после этого популярность Примакова круто полезет в гору. Любовь к нему оппозиции достигнет шекспировских размеров. И нам останется ждать, когда на стальных отточенных пиках чугунной решетки, возведенной еще Черномырдиным вокруг расстрелянного Дворца, — когда на этих ритуальных кольях появятся всклокоченные головы Кулика и Маслюкова.
Власть в России напоминает дырявый кусок старого сыра, изъеденный червями и крысами. Из Кремля и Дома правительства пахнет рокфором. Люди, слушающие Сванидзе, затыкают нос. И гремят по Москве таинственные взрывы, все больше у дверей ФСБ или у синагог, или, что
«Так громче, музыка, играй Победу!» Не отчаиваясь, вспомним золотые от орденов мундиры героев Берлина. Вспомним тяжелый подбородок Жукова, орлиный взгляд Рокоссовского, алмазную Звезду Сталина. Есть среди нас Варенников. Народ, породивший таких героев, породит им подобных. Анекдот с Примаковым, Лужковым, Аяцковым длится минуту, а родная история — тысячи лет.
Получил письмо от русского добровольца, что из Сербии ходил в Македонию и там подорвал «Апач», тот самый, которого не досчитались агрессоры. Пишет, что лучше всего стрелять ему в брюхо, под пупок, где кончается броня и есть доступ к бензобаку. К горящему вертолету лучше не подходить, потому что взорвется боекомплект. Погода, говорит, здесь хорошая, кормят нормально. Интересуется, кто такой «Скиф» из «Отряда владыки Иоанна». Поздравляет с Победой. Зовет к себе.
Граница НАТО проходит через НТВ
Март 1999 г., № 11.
В цивилизации люди общаются через информационное поле — друг с другом, с властью, с культурой, с историческим прошлым. Информация — воздух цивилизации, которым дышат, в котором летают, сквозь который смотрят. Если кто-то захватил информационное поле, как, скажем, НТВ, он захватил воздух. Может его перекрыть, и тогда все живущее в нем задыхается, чахнет, как русская культура, о которой годами не слышно на телевидении, и тогда любимым русским поэтом становится не Есенин, а Бродский. Можно в воздух добавлять «веселящий газ», идиотические игры «Угадай мелодию», «Поле чудес», и вы, опухнув от голода, забыв похоронить умершую мать, ржете с утра до вечера над скабрезностями Жванецкого. Можно подпустить жирную струю сероводорода, чернуху, где люди то и дело взрывают друг друга, четвертуют, поедают своих детей, где нет места доброму поступку и слову, и тогда вся русская жизнь предстает сплошным адом и вам хочется уехать в Америку. Можно впрыснуть нервно-паралитический газ, истребляющий политического лидера или партию, и тогда вы видите, как месяцами травят Маслюкова, требуют запретить компартию, и один Явлинский, он же Жириновский, с пенкой у рта шлифует экран языком. А можно, как это делает программа «Про это» с ведущей негритянкой, вбросить в информационный воздух ампулу с газом «циклон», которым немцы удушали евреев, и тогда ваши дети смотрят про половые извращения, дипломированные профессора учат их правильно мастурбировать.
Группа телевизионных наймитов, засевших на всех четырех программах, собирается вместе и договаривается кого-нибудь убить сообща. На жертву направляют четыре электронных ствола, стреляют залпом, и от жертвы остаются одни разрозненные молекулы. И это называют священной «свободой слова». За эту свободу в вымирающей стране платят двадцать тысяч долларов в месяц, награждают эмблемой «ТЭФИ», похожей на личинку гадюки, а ведущая передачи «Геморрой дня» нетерпеливо играет ножками с очередным посетителем. Эта управляемая банкирами «свобода слова» натравила танки на окровавленный Парламент, выбрала на второй президентский срок неизлечимого калеку, а сейчас готовит срез правительства, диктатуру бриллиантовых воров и чмокающих людоедов. Депутаты, требующие контроль над телевидением, хотят отнять воздух у захватчиков и передать его обратно людям. Вам страшен Сванидзе? Вы кричите: «Мама»? Не бойтесь. Отнимите у него телевидение в «год Пушкина», и он будет не опаснее Черномора, у которого побрили бороду.
В то время, когда Ельцин, Скуратов, Бордюжа, а также кремлевский хозяйственник Бородин с конституционным судьей Баглаем сбежали от трудностей жизни в ЦКБ, — цека-беженцы — страной в их отсутствие правит НТВ. Не надо горевать по поводу вступления в НАТО Польши и Чехии — Горбачев для этого сделал все. Не удивимся вступлению в НАТО Украины — здесь на славу поработал Ельцин.
Но изумимся до оторопи тому, как Киселев, подобно генералу НАТО, попирает в центре Москвы национальные интересы России. Словно кадровый натовец, выступает против союза сербов и русских. Будто цэрэушник, тонко одобряет бомбардировки Ирака. Подобно лютому врагу, подталкивает МВФ не давать Примакову кредиты без выполнения последним политических условий.