Хроника посещения (сборник)
Шрифт:
В ту странную ночь, когда их с малышом Бобом избили собственные родители.
Из-за чего же всё-таки Алекса с Бобом тогда наказали? Ну, запустили в бассейн головастиков, а те сразу передохли (вода-то с хлоркой), ну, было этих головастиков кошмарно много, бассейн загадили. И вот той же ночью обоих братьев будят, вынимают из постелей, выводят в сад и задают порку. Жёстко, без скидок на возраст. Под огромным звёздным небом. Алекс орёт, что будет чистить бассейн каждый день, а Боб плачет и вдруг сознаётся, что это он подменил в нянином стакане с зубным протезом воду на сладкий «спрайт»… Невозможно забыть, неделю потом сидеть не могли. Жутковатая расплата за шалости.
До сих
Прочь! Отложим неприятное в сторонку. Трогательные воспоминания заполняют голову до отказа, не будем им мешать… Как они с Борькой сооружают секретный домик на дереве и просиживают там днями. Как находят собаку, приводят её в сад и долго прячут от родителей. Как варят сгущёнку, хоть и не испытывают никаких затруднений с лакомствами. За столом их пичкают арахисовым маслом да фруктовыми суфле, а им сгущёнку варёную подавай… Как устраивают подземный гараж для машинок, найденных и ворованных. Они, дети из хорошей семьи, тоже запросто могут тиснуть игрушку – ради интереса…
А вот ещё светлый момент: два мальчика придумывают свой герб. Потом заказывают нашивки с гордым символом, которые крепят к вещам: на рюкзачки, на штаны, на бейсболки. Маленький, не всегда заметный значок, но личный – их и только их. Два перекрещённых арбалета, столь похожих издали на веер…
Автостоянку покинули через второй въезд-выезд. Шлагбаум здесь представлял собой палку, лежащую на распорках: поднырнул – и ты снаружи. Возле кассы были рассыпаны никели, даймы, квортеры, полегоньку врастая в асфальт. Шухарт велел Алексу обойти монеты, а перед улицей вдруг остановил всех, напряжённо вглядываясь то влево, то вправо.
– Ветерок, чуете?
– И что? – спросила Миледи. – Ветерок – хорошо.
– Никакой это не ветерок. Алекс, надеваем шлемы. Руку спрячь в костюм и прикрой дыру рукавом. А теперь, дамы и господа…
Он уложил Миледи на тротуар, заставив принять позу эмбриона, сбоку рядом – Алекса («Обними её, мушкетёр, а вторую руку, говорю же, спрячь»). Сверху навалил вещмешки, и сам лёг, закрывая даму с тыла. Успели.
«Жгучий пух» шёл облаком, вихрился, играл – нечастое явление.
– Чихнули на одуванчик, – сказал Шухарт с отвращением.
Миледи придушенно завопила: щелей в защите хватало, закрыли только жизненно важные места. Шухарт придавил её к земле, чтоб не вскочила, ополоумевши от боли. Отметины навсегда останутся, подумал Алекс с огромным сожалением. Такое смачное тело и так уродовать… Зона, сука, мастерица корёжить и коверкать… А спецкостюмы – держат ведь, держат! Ай, молодцы, очкарики…
– Я заметил, ты к нашей мамзель неравнодушен, – произнёс Шухарт, лёжа. – Вот я и прикинул, как тебе понравится, если я сейчас встану и отойду в сторонку?
– Не знаю, что ты заметил, Рыжий, но лучше не рискуй, – ответил Алекс.
– Чем отбрехиваться, Мелок, лучше расскажи, зачем сэр Гадот послал тебя в Зону. Заодно расскажешь про медальоны. Про оба. У тебя есть такой же, какой висел на Шланге, я твой видел на Большой земле, уж извини.
– Иначе женщине конец?
Шухарт промолчал, только шевельнулся демонстративно. И Алекс не стал проверять, блефует ли командир, он снял шелуху с этой сомнительной тайны, которая не тайна, собственно, а гниль и ржавчина, учитывая, сколько времени прошло, и продолжал говорить, когда «жгучий пух» давно улетел, и так они лежали рядком все трое, идиллия да и только…
По словам Гадота, Ванин-старший покинул родину не с пустыми руками. Участвуя в программе по разработке сейсмического оружия, он создал так называемую теорию геопунктуры. Это по аналогии с акупунктурой
– Любопытно, откуда он узнал такие подробности, – сказал Шухарт. – Про тетради, про разработку нового оружия.
– Говорит, есть контакты в ЦРУ. А узнал, когда уже ничего не изменишь.
Идиллия рассыпалась, мужчины поднялись. В обе стороны тянулись дома, прозванные Седым кварталом, хотя правильнее было бы называть все эти кварталы – Чумные, Слепые, Непомнящие, Безумные – Мёртвым городом. Ничего живого тут не осталось, совсем ничего. А то, что стёкла в окнах целые, – обман, который тем страшнее, что по ночам (Шухарт рассказывал) в некоторых из окон, бывает, горит свет…
Миледи сидела на асфальте и, сдерживая стоны, обрабатывала ожоги на бедре. Несколько «пушинок» её чувствительно зацепили. Она произнесла:
– Сэр Гадот любит фантазировать, а ты, малыш, слишком доверчивый. Во-первых, никакой геопунктуры не существует, я бы знала, во-вторых, Посещение сделало все эти военные игры куда менее актуальными. Возможно, в банке спрятано что-то совсем другое.
– Да мне накласть, что и где спрятано. Я брата ищу, – вколотил Алекс. – А сэр пусть финансирует.
– Разумно.
Миледи встала, подошла к Шухарту, мучительно хромая, и вдруг – выписала ему хлёсткую пощёчину.
– За то, что я тебя спас? – холодно удивился он.
– За «мамзель».
Остаток пути я думал о том, как будем возвращаться. В свете последних новостей это представлялось делом непростым. Вопли с реки, а также неведомый преследователь, шедший за нами, которого Миледи тоже заметила (каким образом, интересно), – всё теперь укладывалось в мозаику, и складывавшийся узор мне решительно не нравился.