Хроника великого джута
Шрифт:
В «Советской степи» появилась постоянная рубрика «Удары по вредителям заготовок».
«Кто вопит о голоде?» – вопрошал заголовок в номере от 12 июня. Оказывается, у четырех обывателей, «изъятых» из очереди, при проверке обнаружились «большие запасы хлеба». Эти-то «спекулянты» (человек, стоящий в очереди, ни за что ни про что задерживается, у него производят обыск и при этом еще называют «спекулянтом») и «создавали панику»: дескать, хлеба нет! идет голод! спасайся и запасайся!..
В скором будущем выяснилось, что люди правильно поняли, к чему ведут народ революционные маневры. Но тех, кто раньше других догадался об этом, травили
Полистаем «Советскую степь».
18 июня 1928 года. «Еще о пугающих голодом.(От нашего акмолинского корреспондента.)
Ст. Вознесенская Ворошиловской волости… На собрании бедноты сорганизовавшееся кулачество сделало напористое выступление против заготовок, нагнав всякие страхи о голоде. В результате кулацкого давления собрание вынесло такую резолюцию:
«Ввиду того, что мы голодные и советская власть обрекает нас на голодную смерть, хлеб не сдавать, а уже заготовленный хлеб оставить за собой…» Каково? Вот и выпирают кулацкие рожки…
Проверка выявила, что в станице имеется более 20000 пудов необмолоченного хлеба…
Противодействие это должно, наконец, быть сломлено».
22 июня. « Семь кулаков арестованы
Семипалатинск. (Наш корр.) Группа кулаков с. Александровки Поздняковской волости Бухтарминского уезда организовала покушение на председателя Совета – демобилизованного красноармейца, активно работающего по хлебозаготовкам… 7 кулаков арестованы и преданы суду».
25 июня. « Дюжина битых тузов
Петропавловск. В Интернациональной волости преданы суду за укрывательство хлебных излишков 12 кулаков».
« Кулацко-поповский блок
Семипалатинск. В Краснооктябрьской волости в селе Секисовка большие запасы хлеба обнаружены у попа… Осужден к 1 году лишения свободы. Излишки хлеба конфискованы».
7 августа. «Делают ли казахи запасы хлеба? (От нашего сыр-дарьинского корреспондента.)
Не может быть, чтобы казах, какое бы хозяйство он ни вел, не делал бы запасов хлеба для пропитания своей семьи…»
Газета, озабоченная тем, чтобы у степняков не завелся лишний хлеб, словно бы и забыла, что двумя неделями раньше напечатала постановление Совнаркома СССР, запретившее применение чрезвычайных мер, как-то: «обход дворов и обыски с целью изъятия хлебных излишков, внесудебные аресты и другие взыскания, а также присуждение к судебной ответственности крестьян за задержку выпуска хлеба на рынок…»
Однако своя логика в этой подозрительности была: Голощекин еще раньше нацелил активистов, где и у кого следует искать припрятанный хлеб. 29 апреля 1928 года он писал в «Советской степи»:
«Нельзя обойти вопрос о взаимоотношениях между аулом и деревней… Они смыкались по линии бая и кулака. Кулак прятал хлеб у бая, бай составлял единый фронт с кулаком…»
Давление на крестьянство увеличивалось, с полеводов и животноводов стали драть по три шкуры. Этого власть и не скрывала. В июле 1928 года на пленуме ЦК ВКП(б) Сталин говорил:
«С крестьянством у нас обстоит дело в данном случае таким образом: оно платит государству не только обычные налоги, прямые и косвенные, но оно еще переплачивает на сравнительно высоких ценах на товары промышленности – это во-первых, и более или менее недополучает на ценах на сельскохозяйственные продукты – это во-вторых.
Это есть добавочный налог на крестьянство в интересах подъема индустрии,
Дело это, что и говорить, неприятное. Но мы не были бы большевиками, если бы замазывали этот факт и закрывали глаза на то, что без этого добавочного налога на крестьянство, к сожалению, наша промышленность и наша страна пока что обойтись не могут».
Несмотря на «большевистскую прямоту», откровенный Коба не сказал, что дань выплачивают порабощенные люди, и не определил сроки этого «пока что»… Мало того, что крестьяне выплачивали дань, их еще считали при этом злейшими врагами власти.
Людское взаимоожесточение, сродни тому, что было в гражданскую войну, росло подобно раковой опухоли и изо дня в день раздувалось пропагандой.
Газетные заголовки кричали:
– Усилим наступление на кулака и бая!
– В руках кулацкой шайки;
– В объятиях бая и аксакала;
– Выгнать баев и преступников!
– Крепче ударим по кулаку и баю!
– В атаку на кулака и бая!
Небольшая заметка «Муж-зверь» об убийстве жены за то, что сняла чадру, быть может, лучше всего свидетельствует об этом накапливающемся ожесточении.
«Узбека Алмышбаева» требовали расстрелять женщины, организации и – школы, то есть дети. [233]
Войне, развязываемой партийной верхушкой, нужны были враги – и потому их становилось все больше и больше. Горячие струйки невинно пролитой крови (уже были расстреляны пятеро шахтинских «вредителей») только помогали этому. Главного врага усердно лепили из «кулака» или «бая», сваливая на них все просчеты в экономике.
В этом смысле показательна статья «Вопросы колхозного строительства в Казахстане», напечатанная в «Советской степи» 3-4 июля 1928 года. Автор узрел в колхозном движении большие недочеты. Так, в Джаныбекском районе Сыр-Дарьинской губернии из 28 колхозов распалось 16. Причем распались они как раз к осени и потому хлеба не сдали нисколько. В Петропавловском райсоюзе больше половины колхозов оказались «нежизненными» и в результате перерегистрации тоже «отсеялись», то есть развалились.
233
Там же. 1929, 1 марта.
Прием, с помощью которого автор вскрывает суть краха коллективных хозяйств, очень прост и с успехом проверен еще во времена военного коммунизма:
«Если посмотреть детально состав существующих колхозов, то нередко мы находим в них довольно значительный процент кулацко-байских элементов, прикрывающихся званием (?!) «середняка» или «бедняка». Не редкость встретить вместо колхозов «кулхозы»…»
Для чего же кулаки пролезли в колхозы? Оказывается, для наживы. Наживаются себе и попутно разваливают хозяйства. Как это у них получается, автор не говорит. Вроде бы для того, чтобы нажиться, сначала крестьянину надо пролить семь потов, а вот в разрухе добра не прибудет, – но у журналиста своя логика. Впрочем, он видит и другие причины развала хозяйств – в отсутствии плановости, неземлеустроенности, чрезвычайно слабом агрономическом обслуживании, безобразно слабом руководстве колхозным строительством, но, как видно, и это все относит на счет злых козней кулаков и баев. Иначе бы не пришел к следующему выводу: