Хроника времен Василия Сталина
Шрифт:
то, а этому — другое. То вообще откажут, мол, представление неграмотно составлено. И комдив наставляет, просит: «Тов. Крюков! Относитесь к наградным листам серьезней. В. Сталин».
И все же, пожалуй, самой высокой наградой летчикам были не звезды да медали из Кремля, а нечто другое. Дороже всего воздушные бойцы ценили благодарность матушки-пехоты и танкистов. Высокую оценку за помощь в ликвидации прибалтийской группировки противника истребители 3-й гвардейской авиадивизии получили от командования механизированного корпуса, с которым они взаимодействовали. «Нужно особо отметить, — писал в донесении командир мехкорпуса генерал-лейтенант Обухов, — бомбардировку переправ
Благодарность летчикам 3-й гвардейской за боевые действия в районе окруженной немецкой группировки восточнее Минска выразил и командир 1-й Смоленской истребительной противотанковой артиллерийской бригады РГК полковник Пилипенко. «Командир 3-й иад[3] полковник Сталин, — отмечал он, — находясь на наблюдательном пункте, добился прекрасных результатов взаимодействия с артиллерией по уничтожению немецких войск… Благодарность ему от личного состава бригады за хорошую слаженность и смелость лётчиков-гвардейцев и умелое руководство ими в бою!»
В октябре 1944-го 1-й Прибалтийский фронт предпринял новый удар — на Мемельском направлении. За четыре дня наши войска прорвали оборону противника на глубину 60–90 километров, вышли на побережье Балтийского моря и таким образом отрезали от Восточной Пруссии основные силы группы «Север».
1944-й уходил в историю. За год 3-я гвардейская истребительная авиадивизия провела 19 перебазирований, при этом покрыла свыше 2000 километров. 7536 боевых вылетов, 263 воздушных боя, 364 сбитых самолета противника — таков итог боевой работы. Свои потери — 66 самолетов и 39 летчиков. Были еще и не боевые потери — 36 самолетов и 6 летчиков. Это как водится. Только с чувством, напоминающим застенчивость, в нашей исторической литературе о потерях — боевых и не боевых — предпочитают помалкивать.
Впрочем, надо полагать, и правильно. На политикоморальное состояние войск подобная информация наводит тоску. А чтобы тоски в боевом коллективе 3-й авиадивизии вообще не было, моральный дух гвардейцев укрепляли опытные специалисты из команды Мех-лиса. Как там получалось в политдонесениях комиссара Стельмащука: в бою потеряли две руки, три ноги, одну голову и выпустили боевой листок…
В дивизии таких «показателей» набиралось значительно больше. Партполитаппарат и работники политотдела, например, с 1 по 13 августа 1944 года добились выпуска 26 боевых листков. Кроме того, они «сделали 19 докладов поэскадрильно и 42 беседы на различные темы»…
«А может, вернемся?..»
В конце февраля 1945 года Василию Сталину пришлось распрощаться с боевыми друзьями — гвардейцами 3-й истребительной. Он получил назначение командовать авиадивизией в воздушной армии С. И. Руденко, действовавшей в составе 1-го Белорусского фронта на Берлинском направлении.
«Выпускник Качинского училища, Василий Иосифович, — пишет маршал авиации Руденко в своих воспоминаниях, — начал войну инспектором-лётчиком, под Сталинградом командовал 32-м гвардейским полком, потом 3-й гвардейской дивизией.
В ходе боев под Берлином он возглавил 286-ю истребительную дивизию. За успешные действия был награжден двумя орденами Красного Знамени, орденами Александра Невского и Суворова I степени, польским крестом Грюнвальда».
Я как-то расспрашивал маршала о Василии Сталине и обратил внимание на слова, сказанные Сергеем Игнатьевичем в характеристике его бывшего подчиненного: «Вася был умный парень…»
Запомнилось
Иосифа Виссарионовича, знал Василия хорошо и вот тоже отметил: «Василий был умный, способный. Но его никто не воспитывал: матери не было, отцу некогда…»
Коль уж зашла речь о воспитании нашего героя, приведу выдержку из письма А. Г. Котова. Как-то Василий завел с другом такой разговор: «Отец на меня жалуется, говорит, что я горяч, не выдержан, веду себя не как положено. А кто в этом виноват? От кого я мог быть хорошо воспитан? Сам он не занимался нашим воспитанием — у него работа. После смерти матери отдал нас на воспитание во второй интернациональный дом — вместе с испанскими детьми. Затем нас воспитывали беззубая немка и рязанский милиционер, который научил меня пить водку и шляться по бабам. Вот и все мое воспитание. Хорошо хоть немного подправила пробелы в этом Качинская школа, где мне не давали поблажек…»
После войны, как рассказывают нынче все, кому не лень, сын Сталина окончательно запил да загулял. Словом, все, как у отпрысков руководящей партийной элиты времен Хрущева-Брежнева, — нынешним-то сам Бог велел!
И все же из песни слова не выкинешь. Да, жил, в святые не вписывался. Но оставался летчик Василий предан боевому братству, своим однокашникам, с кем летал еще в Каче, бесстрашным пилотягам, с кем ходил в атаки по фронтам войны. Не забыл он и Сашку Котова.
После ранения Александр Григорьевич вернулся в родную деревню. Прикованный к постели, он, казалось, навсегда уже был вычеркнут из жизни. Но спустя два года усилием воли Котов сделал первый шаг — ноги ожили. А вскоре его отыскал Василий и вернул в строй, в родную летную стихию.
«Человек он был противоречивый: вспыльчивый, резкий, но добрый, — пишет Александр Григорьевич. — Он терпеть не мог недисциплинированности, разгильдяйства. Многим от него попадало. Но многие товарищи из нашей среды обязаны ему своим ростом».
Замечу, эта характеристика Василия Сталина сделана в годы, когда уже не было ни его грозного отца, ни самого Василия. Врать не требовалось — все уже было развенчано, все оплевано, продано и предано!
Ну а если при жизни Василия — так ли все неправда? Вот, к примеру, из аттестации на комдива Сталина: «За первое полугодие 1946 года проведено 22 леино-тактических учения, все они прошли организованно, без происшествий. В целом дивизия по выполнению плана всех видов учебно-боевой подготовки занимает первое место в корпусе. За время, прошедшее после войны, 286-я дивизия заметно выросла, стала более организованной. Летный состав полностью подготовлен к выполнению боевых задач на средних высотах, 40 % летчиков могут летать на больших высотах и в сложных метеоусловиях.
Сам генерал-майор авиации Сталин обладает хорошими организаторскими способностями, оперативно-тактическая подготовка хорошая. Свой боевой опыт умело передает летному составу. В работе энергичен и инициативен, этих же качеств добивается от подчиненных. В своей работе большое внимание уделяет новой технике, нередко подает новаторские мысли и настойчиво проводит их в жизнь. Летную работу организует смело и методически правильно».
В аттестации высказана озабоченность состоянием здоровья Василия Сталина, отмечено, что он вспыльчив, не всегда умеет себя сдерживать, с подчиненными допускает грубость, а иногда слишком доверяет им.