Хроники Амбера. В 2 томах. Том 1

Желязны Роджер Джозеф

Я чувствовал, как сильно устал. Слишком многое успело случиться со мной за столь короткий промежуток времени. Так что, получив возможность немного отдохнуть, снять сапоги, растереть ступни, откинуться назад и поудобнее уложить голову, хотя бы и на камень, я испытал чисто животное наслаждение, а холодный камень показался мне царским ложем. Я прикрылся плащом, ибо воздух становился все холоднее. Горячая ванна, полный обед, постель — замечательные вещи, но при данных обстоятельствах почти несбыточные. Так что теперешнего краткого отдыха было более чем достаточно; можно наконец позволить мыслям несколько замедлить свой бег и плыть по

течению; можно позволить себе как бы со стороны взглянуть на события минувшего дня.

Господи, сколько же всего успело случиться!.. Но теперь, по крайней мере, у меня имелись ответы на некоторые из мучительных вопросов. Разумеется, не на все. Однако их было вполне достаточно, чтобы удовлетворить мои запросы хотя бы на какое-то время… И теперь я примерно представлял, что происходило здесь во время моего отсутствия, и гораздо лучше понимал происходившее в данный момент, и даже представлял себе кое-что из того, что именно мне необходимо будет сделать впоследствии… Почему-то у меня было такое ощущение, что знаю я гораздо больше, чем мне кажется, что я уже обладаю всеми необходимыми кусочками, чтобы заполнить пустые пространства в разрастающейся вокруг меня головоломке, если их правильно повернуть и вставить. То, с какой скоростью развивались события, особенно сегодняшние, не позволяло мне ни минуты как следует подумать. А теперь некоторые из этих «кусочков» добытых мной знаний, похоже, уже начинали поворачиваться под каким-то странным углом…

Меня отвлекло мерцание — это едва заметно посветлели небеса, предвещая скорое появление луны. Обернувшись, я встал на ноги и осмотрел горизонт. Призрачный лунный свет уже разлился над морем. Я напряженно ждал, и вот крошечный серпик возник в небесах. Облака, правда, тоже немного сдвинулись, хотя и не настолько, чтобы вызвать опасения. Впрочем, ожидаемого явления в зените пока еще не наблюдалось. И все же я вытащил колоду, перетасовал и вынул Козырь Бенедикта.

И думать забыв об отдыхе, я внимательно смотрел на карту, видя, как над водой все шире разливается серебристое свечение, а на волнах начинает посверкивать лунная дорожка. Слабо видимые очертания города вдруг закачались высоко в небесной вышине. Чем ярче светила луна, тем чаще по линиям города-призрака то тут то там пробегали искры. Тир-на Ног-т становился виден все более отчетливо. Я по-прежнему внимательно смотрел на карту Бенедикта, стремясь установить с ним контакт…

Он был в Зале Пути; стоял как раз на самой середине. Зажженный фонарь поблескивал у его левой ноги. Он узнал меня.

— Корвин, — спросил он, — что, уже пора?

— Не совсем, — сказал я. — Луна уже встает. Город только еще начинает обретать форму. Ждать недолго. Я просто хотел убедиться, что ты готов.

— Я готов, — эхом откликнулся Бенедикт.

— Хорошо, что ты успел вернуться! Узнал что-нибудь интересное?

— Меня отозвал Ганелон, — сказал он, — как только узнал, что происходит. Знаешь, его план показался мне очень неплохим, именно поэтому я и здесь. Что же касается моего путешествия во Двор Хаоса, то, по-моему, я действительно кое-что узнал…

— Минутку, — прервал я его.

Сотканный из лунных лучей город приобретал все более ясные очертания. Теперь он был отчетливо виден прямо у меня над головой. Появилась и Лестница, хотя она в некоторых местах казалась бледнее и прозрачнее, чем в остальных. Я так и потянулся к ней, чтобы хоть на миг погасить жажду своей души…

Холодный,

спокойный, я ступил было на четвертую ступень, однако она, как мне показалось, чуть подалась под моими ногами.

— Скоро начнется, — сказал я Бенедикту. — Сейчас собираюсь испытать Лестницу. Будь готов.

Он кивнул.

Я поднялся по каменным ступеням — раз, два, три, — потом приподнял ногу и опустил ее на четвертую, почти прозрачную ступень. Она легонько качнулась. Я не решался встать на нее обеими ногами и ждал, наблюдая за луной и вдыхая холодный воздух.

Лунная дорожка на воде становилась все шире; посмотрев вверх, я увидел, что Тир-на Ног-т несколько утратил свою прозрачность. Звезды за ним были почти не видны. За эти мгновения и ступень под моей ногой стала тверже. Упругость ее исчезла. Я чувствовал, что теперь она способна выдержать мой вес.

Я пробежал глазами по Лестнице снизу доверху и увидел ее во всей красе: кое-где она казалась совершенно непрозрачной и плотной, в других местах чуть просвечивала и посверкивала искрами, но все же представляла собой сейчас единое целое. Лестница вела прямо в молчаливый город, что плыл в небесах над морем.

Я поднял вторую ногу и опустил ее на ступень. Захоти я этого сейчас, Лестница могла бы послать меня в такое место, где сны становятся реальностью, где бродят порождения неврозов, где всем правят сомнительные пророчества — в залитый лунным светом город, где осуществляются двусмысленные желания, где время совершенно искажено и где все сияет бледной неземной красотой.

Я снова сошел на землю и посмотрел на луну, теперь находившуюся в самой высшей своей точке, потом взглянул на карту Бенедикта.

— Лестница прочная, луна взошла, — сказал я.

— Хорошо, иду.

Я видел его там, в самом центре Образа. Он поднял зажатый в левой руке фонарь и какое-то мгновение стоял совершенно неподвижно. Еще один миг — и он исчез, исчез и Образ. Через несколько секунд Бенедикт появился почти в таком же зале, только у края Образа, у самого его начала. Он высоко поднял фонарь и огляделся. В зале он был один.

Бенедикт подошел к стене и прислонил к ней фонарь. Его тень протянулась от фонаря по направлению к Образу, резко мотнулась по стене, когда он развернулся и вернулся к исходной позиции.

Этот Образ, заметил я, светился более бледно, чем тот, что в Амбере, — серебристо-белый, без малейшей примеси голубизны. Очертания его были теми же, однако призрачный город проделывал странные фокусы с перспективой. Мне мерещились там какие-то неровности, сужения, расширения, которые будто постоянно двигались и менялись местами без всякой видимой причины, как бы скользя по поверхности Образа — словно я рассматривал его через бракованную линзу, а не через Козырь Бенедикта.

Я вернулся на землю и сел на самую нижнюю каменную ступень, продолжая наблюдать. Бенедикт ослабил клинок в ножнах.

— Тебе известно о воздействии крови на Образ? — спросил я.

— Да. Ганелон сказал мне.

— Ты когда-нибудь подозревал… что-нибудь в этом роде?

— Я никогда не доверял Бранду, — услышал я вместо ответа.

— Ну а что путешествие ко Двору Хаоса? Что ты узнал?

— Позже, Корвин. Теперь он может появиться с минуты на минуту.

— Надеюсь, никаких отвлекающих видений у тебя не возникнет, — сказал я, вспоминая свое собственное путешествие в Тир-на Ног-т и участие Бенедикта в моих приключениях там.