Хроники Анклава 3: Иллюзия Вечности
Шрифт:
– Хорошо, пойдем.
Глава 13: Рубикон самообмана
– Смотри, это же снег! – Радостно произнес Саша, – Только, какой-то он…
Небо немного потемнело по сравнению с его обычным состоянием в это время. Слабая серая рябь проявилась сквозь облака и стала медленно опускаться на землю, подгоняемая ветром. Маленькие мягкие хлопья западали мне на руки и капюшон.
– Это не снег, это пепел, – Разбил я надежды спутника, – Наверное, где-то недалеко вулкан взорвался. Раз мы не почувствовали вибрации от земли и ударной волны не было, значит извержение было либо далеко, либо слишком слабым. Недолго просыплется.
– Черт… Такое только представить… Раньше… Мурашки по коже. А теперь вот обычное, можно сказать, событие.
– Да. Все продолжает
Его интерес был мне понятен. Рядом шел человек, который, казалось бы, имел ответы на любой сокровенный вопрос. Как не воспользоваться подобным стечением обстоятельств? В начале нашего совместного пути Александр пытался разузнать от меня как можно больше, но пришлось ему объяснить важное правило: во время похода по неизведанным территориям нельзя разговаривать и углубляться в какие-либо сторонние темы. Забыв об окружающей обстановке можно прошляпить угрозу и протянуть коньки.
Перед выходом из Назии Саша показал мне найденный им армейский ящик, оставшийся еще после военного столкновения и хранивший в себе три осколочных гранаты. Неплохое подспорье в случае чего. Я решил взять их с собой, место в рюкзаке еще оставалось. Давать оружие пареньку было рано – он и пристрелить меня мог, я же его еще не знал, хотя, конечно, у спутника все на лице было написано, и беспокоиться об этом не стоило. Но управиться он не смог бы ни с чем из моего арсенала, пришлось объяснить парню: оружием может быть не только то, что стреляет или взрывается, а любой предмет, начиная от арматуры и заканчивая палочками для суши, целлофановым пакетом или же стеклянной банкой, которую при желании можно разбить и получить смертельно опасные для человеческого организма осколки. Всегда нужно помнить: оружия вокруг тебя полно, главное – уметь понять, как предмет можно использовать для лишения другого жизни и защиты своей. Даже крышкой помятой жестяной консервной банки можно перерезать сонную артерию. А если металлическое орудие ржавое и грязное – вообще замечательно, у врага еще и заражение крови будет, если повезет. Никогда не надо думать, что просто ранишь, повредишь противника. Всегда нужно идти в атаку с намерением убить оппонента. Иначе нельзя: или он убьет тебя сам, или же, при выживании, создаст отдаленные проблемы. Возможно, когда-нибудь вернется и отомстит, или же моментально укокошит со спины при наличии таковой возможности.
Саня держался мужиком – видно было, насколько он устал и не приспособлен к таким длительным переходам, но не жаловался, не ныл. Молодец. К походам только с опытом привыкаешь, если выносливость постоянно развивать. Руш меня каждый день гонял до потери пульса. Сколько мы с ним дорог обходили… Помню, нашим рекордом в те времена было пятьдесят километров за девять часов летом в жару в камуфляже, полной экипировке, через лес и болото по колено. Двадцать пять туда и двадцать пять обратно. Благо, места для тренировок у нас были – рядом с домом находился огромный военный испытательный полигон.
Я еще потом два километра сверху, по шоссе, до соседнего поселка плелся без передышки, к девушке своей тогдашней. Не забуду ее выражение лица, когда она меня такого чумазого, грязного, вонявшего потом увидела… Эх-х… Юность, воспоминания…
Вместе с Александром мы прошли уже порядка двадцати километров за сегодня. Очень хорошее количество, учитывая теперешние условия мира. И даже ни на кого не наткнулись. Если и дальше наше путешествие так пойдет – вообще шикарно будет. Курорт, а не апокалипсическая Сибирь, прям. Среди мощных корней деревьев я обнаружил нечто, напоминавшее маленькую пещеру. Взяв наизготовку автомат, двинулся вместе со спутником, вооруженным металлической трубой, внутрь. Осмотрев все внимательно под светом фонаря, мы обнаружили чьи-то большие, старые, истлевшие кости. Явно не человеческие.
– Похоже на берлогу медведя. – Прокомментировал мой товарищ.
– Она самая, здесь и заночуем.
– А как же хозяин? Вдруг он вернется?
– Для начала, он уже никогда отсюда не выйдет – кости видишь?
– А если придет тот, кто его съел? Это же еще хуже.
– Вряд ли. Кости старые. Здесь штуки охотились, типа той, как мы с тобой в церкви грохнули. На медведя одна тварь не полезет, если только не очень крупная. Думаю, они в этом районе всех кого можно съели и ушли отсюда. А в берлоге нас труднее будет заметить хотя бы человеку.
– Отлично! Тогда давай распаковываться! У тебя есть еда?
– Есть, конечно, поделюсь, не волнуйся. Только не здесь. Выйдем наружу, пройдем вперед метров двести, там костер разведем. Если кто-то идет за нами по следу, может, собьем, пройдет дальше, за костер, а мы сами на ночь сюда вернемся. Техника безопасности, так сказать. Лучше перебдеть, чем недобдеть.
Пепел закончил сыпаться через полчаса. Ветра вокруг не было, тишь да гладь. Смещение теплых и холодных масс не завывало среди огромных деревянных колов мертвых сосен. Видимость, правда, из-за этого была не шибко большая – метров двести где-то, дальше уже шла туманная дымка. Похолодало, градусов восемь стало. Вечер, ничего не поделаешь. Плюсом вымиравшей Сибири было наличие большого количества сухих веток и палок – дров для костра мы набрали быстро и много. Травы вокруг не было, редко она встречалась в этой части бывшей России, в основном один мох. Немного сухих комков я положил на растопку.
Два полена мы приволокли для удобства сидения – положили вокруг костра, напротив друг другу. Мерцавшие красно-оранжевые всполохи приятно согревали. На огне грелась банка тушенки, а на окраине, в углях, я положил несколько картофелин, которые все-таки увлек из той деревни. Ну не смог я себе в халявном хавчике отказать, много места они не заняли. Теперь вот поедим, а то припасы у меня были только на одного человека строго рассчитаны. Дальше придется съестное искать самим. Если бы мы остались ночевать на открытом пространстве, можно было бы спать на пепелище, главное – внимательно к этому отнестись: потушить все угли или дать самим дотлеть, ну или выкинуть палкой и потушить, чтобы ночью не загореться. Такой способ сна достаточно теплый. Но в берлоге безопаснее – прикрытое от чужих глаз место, все же.
– А вдруг скоро температура упадет ниже нуля, и мы замерзнем? Или зима начнется? Ядерная? И почему она, кстати, до сих пор не началась?
– Не начнется. Не парься. Идея глобальной ядерной зимы родилась в восьмидесятых из коллективных соображений группы западных ученых, довольно быстро добравшись и до Советского Союза. Объединившись во взглядах, коллеги-физики внушили тогдашнему обществу, что полномасштабная война с применением ядерного оружия ввергнет Землю в новую ледяную эпоху. Ранняя теоретическая модель всемирного замерзания от зарубежных умов содержала в себе яркие нарушения, прямо говорившие об искажении фактов с политическими целями, а большинство моделей, выдвинутых с нашей стороны, основывались на субъективном анализе наших ученых, выполненном с подтасовкой реальных последствий от применения ядерного арсенала на более катастрофические. Парочка других исследователей, Томпсон и Шнейдер, привели в пример иные расчеты воздействия атомных ударов на состояние мирового климата, согласно которым столбик термометра опуститься на трижды меньшую величину, чем обещали их предшественники, да еще и на существенно меньший временной срок – считанные недели вместо долгих лет. Таким образом они доказали несостоятельность первоначальных концепций, заменив итоги ядерного обмена на менее пессимистичные, каковые мы сейчас и наблюдаем вокруг.
– Ну ты и загнул… Вот так, сходу… – Удивился спутник, подтянув руки поближе к костру.
– А что, непривычно?
– Честно сказать – да, чтобы сразу так целую тираду информации выдавали с одного запроса… Как-то даже неуютно!
– Ничего, – Я с пониманием улыбнулся, – Со временем привыкнешь.
– Почему же тогда людей убеждали в угрозе ядерной зимы? – Возмущенно спросил Саша.
– Все просто: политика. Шла Холодная Война. Народ сохранил веру в ядерную зиму, поскольку правительство хотело отвлечь граждан от переживаний по поводу ядерной войны с США во второй половине двадцатого века. Зачем это было нужно властям? В случае наступления смертоносных глобальных заморозков вымирание будет тотальным, а значит и подготовка к мировому конфликту лишена всякого смысла, то есть не нужно выделять на нее колоссальные деньги, опустошая и без того не резиновые денежные запасы страны.