Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор

Комарьков Владимир Валерьевич

– Мать родила, – наконец выдавил инквизитор.

А-а-а! Вот они куда клонят – всё-таки о моем обличии речь. Ну, когтей же как не было, так и нет. Нестыковочка.

– Ну вот и Иана этого родила, – ответил я. – А меня в его тело засунули.

Оррик озадаченно покачал головой.

– А вы ждали, что на самом деле во мне три метра роста, из глаз бьют молнии, и я пью кровь?

Инквизитор сначала поежился, затем неопределённо пожал плечами – ну, точно, именно так они и считали. И тут такая неожиданность: Чёрный Властелин не падает с лошади в дорожную пыль, он не носит горб, когда отпадает необходимость скрываться, и самое главное, он не выглядит, как пацан, у которого вместо бороды пять волосинок в девять рядов.

Из темноты выскользнула Валена, и опустилась на корточки у костра. Волшебница по моему настоянию давно сменила свое платье на мужскую одежду и, немного повозмущавшись непристойным для девицы ее происхождения видом, вынуждена была признать, что практичность иногда превыше традиций.

– А может, ты и не это чудовище из сказок вовсе? – она впервые за эти дни выдержала мой взгляд. – Может, ошибся князь?

Хотел бы я, чтобы дела обстояли именно так.

– Он слишком наглядно продемонстрировал, так что ошибка исключена, – я вздохнул. Говорить или не говорить? Впрочем, они и так знают столько, что пара лишних фактов уже не имеет значения. – Если бы я не являлся Убийцей, значит, на свете у вас тут бродит кто-то ещё, кто сможет возродиться дважды.

Они ощутимо поежились, я – тоже. Себя во всяком случае я контролирую. Мысль о том, что чудовищем мог оказаться кто-то другой, не доставила ни капли удовлетворения.

– Это больно?

– Умирать? – уточнил я. – Не слишком приятно.

– Ты действительно бессмертен? – любопытство Валены наконец-то прорвало плотину страха.

– Теоретически, – вздохнул я. – Только теоретически.

Ее взгляд молил о продолжении, и я не смог отказать – сложно держать все в себе. Эту ношу в одиночку мне не вынести.

– Князь Аэларэль сказал, что три смерти я смогу перенести относительно без потерь, дальше с каждой очередной попыткой следует все больший распад личности.

– Распад личности? – переспросил Оррик, и я понял, что произнес эти слова на своем родном языке.

– Я стану тем, кем меня называют, и кем я становиться ни в коем случае не желаю. Монстром, по-вашему.

Над костром повисла липкая тишина. Я огляделся: эльф, как обычно в последнее время, сидел где-то там, в полной темноте, отдельно от нас. Я очень надеялся, что он хоть краем уха слушал наш разговор.

С того самого разговора полоса отчуждения между мной, Орриком и Валеной стала потихонечку таять. И хоть о возврате прежних доверительных отношений было говорить преждевременно, ледок похрустывал, а кое-где и растаял вовсе, – так у меня появилась надежда, что все в конце концов обойдётся. Как я и предполагал, довольно сложно бояться того, кто чуть что падает с лошади, выглядит моложе любого из твоих братьев и вообще ростом не дотягивает даже до груди. Валена мне прямо заявила, что после всего увиденного каждую секунду ждала, когда я вымахаю выше князя, у меня из глаз потечёт огонь, а из горба вылупятся крылья. Да чего уж там, от крыльев я бы и сам не отказался – могучих, широких, чтобы взмахнул и… На этом месте воображение обычно рисовало мне, как я улетаю в зенит, гордый и величественный. Вот только подгрызал меня червячок сомнения: уж больно все не как у людей выпадает на мою долю. А ну как и тут вырастут у меня не великие и могучие, а две кривульки, как лапки у тираннозавра. И что мне с ними такими делать? Прятать под плащом до скончания веков? Не-ет, уж лучше горб, тут хотя бы с церковью объясняться не надо – калека и калека.

С эльфом дела обстояли гораздо хуже. Что варилось в его высокородной голове, одному богу известно. Я не смог понять, слышал ли он хоть что-нибудь из той беседы, – на следующее утро Аридил, все такой же презрительно-высокомерный, повел наш отряд дальше, все сильнее забирая к востоку. Даже его аура, отчетливо пузырящаяся над головой, ни на шаг не приблизила меня к разгадке. Спрашивать же в открытую я не рискнул – кто знает, как он отреагирует на мой вопрос. Вдруг я оскорблю его тонкую эльфийскую натуру ещё больше? Хотя в общем-то куда уж больше? Жить одной лишь клятвой уничтожить врага, чтобы спасти семью, и выяснить, что, убив его, станешь лишь виновником их гибели – это даже не насмешка судьба, это я вообще не знаю, как называется. Каково ему вместо моей смерти заполучить необходимость сдувать с меня пылинки? Тут у любого крыша поедет.

На фоне всех этих проблем наши материальные лишения показались бы жалкими пустяками… кому-нибудь, но только не мне. Как в той присказке говорится: «Деньги то начинают кончаться, то кончают начинаться». Вот это точно про нас. Князь в ответ на мою просьбу ссудить нас небольшой суммой лишь улыбнулся и похлопал меня по плечу, заявив что-то вроде: «Ты тут без меня справился, так и там не пропадёшь». Черт, да эта благородная скотина даже не соизволила возместить Аридилу расходы на связь! Для кого мы тут горбатились и кровь проливали?! В общем никого не удивило, когда на третий день нас вежливо, но настойчиво попросили покинуть помещения, которые мы занимали, недвусмысленно намекнув, что не стоит качать права. Стоит владельцу постоялого двора сказать хоть слово, и мы живо переедем в помещение напротив ратуши – там, говорят, у каждого будет по комнате, удобному лежаку и окна в полоску.

Мне едва хватило мелочи, чтобы наскрести хоть какие-то припасы в дорогу. Нас ждал сухой паёк, трава вместо перины и возможность показать себя лихими охотниками: без свежатины наше предстоящее путешествие окажется не таким уж и долгим – на одной крупе далеко не уедешь. Ну и каково же оказалось мое изумление, когда выяснилось, что в нашей весёлой компании луком толком никто не владеет.

– Пусть простолюдины с луками балуются, – отмахнулся Оррик. – Воинам пристала только благородная сталь!

Я в бессильном изумлении развел руками.

– Есть ты что будешь? Благородную сталь?

– Деревень по пути навалом – неужто мы себе жратвы не найдем?!

– А платить за постой чем?

Оррик уставился на меня с удивлением.

– Сдурел?! Платить ещё удумал. За так пусть кормят! Да и кто в своем уме откажется дать кров инквизиторам?

Даже эльф снизошел до разговора со мной и отрицательно покачал головой, буркнув что-то вроде: «Он-де принц, и с луком пусть его братья изгаляются, а он сызмальства избрал путь владения фамильным оружием».

– А нельзя было хоть чуть-чуть научиться? – обалдело проговорил я, почувствовав, как вся система мироздания рушится у меня на глазах: уж слишком глубоко фильмами и книгами в меня вбили тот факт, что эльф и лук – понятия неотделимые друг от друга.

– Мой народ не привык к тому, чтобы делать что-то чуть-чуть, – презрительно сообщил мне эльф. – Мы отдаем всего себя пути, который избрали.

– Ну просто прекрасно! – я сплюнул себе под ноги.

И вот из-за того, что кто-то не желал заниматься чем-то чуть-чуть или и вовсе считал лук оружием для отребьев, наша сборная солянка частенько изображала из себя отпетых вегетарианцев. К счастью, Аридил не побрезговал в свое время хотя бы изучением различных лесных травок-муравок, и крупа в котелке ароматно потягивала приправами, что не мешало Оррику брезгливо морщить нос, поглощая разварившуюся, но все ещё постную кашу. Своей вины в нашей вынужденной диете инквизитор ни на грамм не признавал, обвиняя во всем то ленивых крестьян, не удосужившихся вовремя поставить хутор у нас на пути, то разных «прочих», которые занимаются не своим делом. Впрочем, последнее он произносил больше себе под нос – дразнить эльфа Оррик не спешил, видимо, понимая, на чьей стороне сила.