Хроники боевых ангелов. Часть 2.
Шрифт:
– А у вас что, нет праздника урожая? Извини, забыл рассказать. Сейчас начнётся большая драка. Задача - остаться в живых и спихнуть в яму всех чужих. Мы входим в группу молодёжи с нашей улицы... вот они, с этой стороны ямы. Остальные группы - враги. Когда и если разберёмся с чужими, спихивай в яму всех, кто не входит в круг ближайших друзей. Ты их хорошо знаешь.
– А что будет с теми, кого спихнут в яму?
– Ничего... первое время. Но потом священную жертву богине плодородия выбирают из числа тех, кто чаще всего первым оказывался в яме. Это такой способ убирать самых слабых и самых конфликтных, кто не входит ни в какие группы,
– Дикари... А до каких пор продолжается побоище?
– Пока жрец Богини не скажет "хватит". Иногда до самого конца - пока не останется только последняя дружная группа. У старшеклассников обычно только до тех пор, пока не спихнут в яму самых слабых, тех, которые оказывались в яме в предыдущие годы, первые человек пять - десять. С ними всё ясно, продолжать нет смысла.
Мои объяснения прервал сигнал к началу. Все группы радостно кинулись навстречу друг другу - сейчас можно было на виду у всех и совершенно официально отомстить противникам с других улиц за все накопленные обиды. Родители одобительно закричали, поддерживая своих чад.
Мы с группой наших друзей не отлынивали от битвы, но и не рвались в первые ряды, утолять месть. Мы стояли плотным строем, ни для кого не интересные и никому не опасные. Поэтому из числа моих друзей никого не скинули до тех пор, пока жрец не насчитал в яме половину от первоначального числа участников и не дал команду заканчивать.
Айсфинг магию не применяла, ей пришлось только отбить руки нескольких девчонок, желавших выдернуть её из группы. Все потери ограничились скромным набором синяков. После нашего возраста запустили самых младших, а затем выпускников школы. За малышей все болели громче всего, сражение старшего возраста сопровождалось молчанием в процессе и восхищёнными воплями после окончания боя. Разумеется, кричали в последнем случае родители тех детей, которых остались в победителях. Княжна не ушла и пронаблюдала за боями с мрачным интересом.
После праздника Айсфинг разозлилась и потребовала визита в город. Мама ехать не хотела, но в конце концов согласилась. В городе мы купили множество полезных вещей, пока княжна ходила по рынку и искала покупателей на пшеницу. Покупателей она нашла, но цены ей совсем не понравились. На обратном пути она ворчала на то, почему я такой маленький: "Был бы ты постарше, мы могли бы выращивать мулов или производить спирт, это намного выгоднее!". Я поначалу обижался, потом принялся отшучиваться. Мама меня поддержала, сказала, что молодость - это такой недостаток, который быстро проходит, и посоветовала Айсфинг подыскивать жениха. Та аж задохнулась от такого предположения и остаток пути молчала. Так княжне пришлось признать, что наёмных работников ей пока лучше не искать.
После праздника урожая начались занятия в школе. Наши одноклассники, как и другие школьники, продолжили свои обычные забавы - издевательства, битвы банд и мелкие оскорбления. Нам с Айсфинг и всем нашим друзьям приходилось быть очень внимательными - наши одноклассники стали на год старше и намного серьёзнее. В основном это выражалось в том, что если раньше злая шутка приводила к детской потасовке типа "куча-мала", то теперь спорящие начали зазывать друг друга на школьный двор после занятий, чтобы биться чуть ли не насмерть. Все сильно выросли, и теперь даже удары руками могли наносить серьёзные травмы.
Поначалу
Кого-то привлекали рассуждения княжны о том, что мулов выращивать выгоднее, чем растить пшеницу, кто-то оставался с нами потому, что мы, когда играли в мяч, не ссорились (у других компаний игра перерастала в драку максимум на двадцатой минуте).
Поначалу я не замечал, как быстро растёт наша компания. А потом в один прекрасный вечер обнаружил, что двор нашего дома с трудом вмещает всех наших добрых знакомых. Айсфинг этого даже не заметила, с её точки зрения, все шло как обычно, так, как и должно было идти.
Глава 8. Мне сказали, что я повзрослел.
Весна принесла тяжелую пахоту. Айсфинг запланировала большие урожаи, а выполнять её планы кто должен был, угадайте? Конечно, я. Мама уже отпускала нас на ферму одних, иногда мы по неделе не видели никого, кроме друг друга и наших животных. Правда, после работы на поле и борьбы с животными сил на что-либо смотреть или с кем-либо разговаривать особо и не оставалось.
Ровесники дразнили нас "женихом и невестой". Наверное, какие-то идеи про это были и у моей мамы. Но у меня никогда, ни разу не возникало мысли, что Айсфинг может стать моей девушкой. Она была Другой. Настолько другой, что совершенно не помещалась в мой мир. Даже когда было холодно, мы спали на большом расстоянии, в разных углах сторожки. Идея лечь поближе, для тепла, не возникала ни у одной из сторон.
Айсфинг была очень влюбчивой. По несколько месяцев она надоедала мне рассказами о том, как любит свой новый объект воздыхания, до тех пор, пока объект воздыхания не предавал её ради возможности устроить злую шутку или просто не дёргал за косы. Пару недель после потери она пребывала в мрачном расположении духа, а затем снова влюблялась. Я в нежный список не попадал никогда.
А ещё Айсфинг любила поболтать. На людях она молчала, как рыба, но стоило нам сделать шаг за околицу, как княжну прорывало. Со мной она говорила, в основном, о том, сколько урожая она вырастит в этом году, как приумножит его в следующим и как на эти деньги наймёт сначала работников, а потом целую армию. С армией княжна собиралась вернуться на облако, но даже не это было венцом её мечтаний. Она мечтала понастроить на своем облаке множество особо красивых строений, провести дороги и устраивать праздники. Об этом она могла говорить часами. Она говорила, говорила и говорила. Этот поток сбивал с толку, глушил все мысли и не давал сосредоточиться даже на самых простых работах.