Хроники боевых ангелов. Часть 2.
Шрифт:
Неизвестно, что больше помогло, орехи, лук, полоскания или потепление, но вскоре княжне стало лучше.
– Больше не возите меня в город, не тратьте столько денег, календулой полоскать мы тут и без них сможем, - подвела итог Айсфинг.
Но кашляла она после этого ещё очень долго.
Глава 7. Ферма.
Жалобы на то, что мы неправильно считаем долги, начали появляться с первого дня нашей работы. Но управляющий не принимал их во внимание, поскольку, во-первых, считал еще хуже, чем мы, а во-вторых, потому, что у Айсфинг на всё были свои документы и расписки. Однако находились и такие упрямцы, которые бегали жаловаться помещику и на управляющего, и на нас. Самым упорным из таких кляузников был дядька Скортоненко. Он бегал к помещику каждую неделю, как со своими проблемами, так и с жалобами всех знакомых.
Каждый раз он отчаянно врал и устраивал буйную истерику с криками: "Они специально делают ошибки, они нас грабят, эти дети!". Помещик ему не верил и отправлял к управляющему, но, как выяснилось позже, целью Скоротненко было не уточнение долгов.
В начале лета помещик вызвал нас с Айсфинг и сообщил, что мы больше не можем работать счетоводами из-за того, что доказано, что мы умышленно приписывали долги тем, кто нам не нравился (тут помещик вяло махнул рукой в сторону дядьки Скоротненко, который стоял за его креслом и сиял от счастья). Я попытался протестовать, говорил, что совершил несколько ошибок по невнимательности от переутомления, когда Айсфинг болела, и что она здесь ни при чем. Господин сказал, что дело решенное.
Через три дня в помощь управляющему назначили счетоводом племянницу дядьки Скоротненко. Эта девчонка была на год старше нас, ее звали Семаруглана. В школе она несколько раз подходила к Айсфинг и выпытывала подробности системы счета. Айсфинг ей старательно объясняла.
Я вопил, что это несправедливо, Айсфинг только смеялась. Она поболтала в школе со знакомыми и выяснила, что Скоротненко входят в тот же клан, что и битый мною главарь банды Аноритоко.
– Скорее всего, помещик уступил этому клану из политических соображений, для того, чтобы поддержать баланс сил в своем окружении. Наши с тобой ошибки не имели никакого значения, если бы их не было, их бы придумали,- сделала вывод княжна.
В следующие дни селяне останавливали нас на улицах и выражали глубокое почтение. А еще они жаловались на то, что Семаруглана установила очень высокую плату за то, чтобы не ошибаться в пользу помещика, при этом работала медленнее и много ошибалась.
– Вы считали точнее и стоили намного меньше, - вздыхали селяне.
Айсфинг даже не думала огорчаться. Ещё до нашего изгнания княжна попросила маму нанять несколько мужиков, чтобы те построили нам каменное убежище на дальних огородах, на месте брошенного села. Там мы распахали небольшой кусочек земли. Теперь княжна целиком углубилась в заботы о ферме.
Несколько молодежных банд, обрадовавшись тому, что мы теперь не имеем поддержки управляющего, попытались наверстать упущенное и поколотить нас. Сначала мы от них просто убегали, а потом Айсфинг попросила наших строителей поговорить с родителями нападавших. Больше нас не трогали, во всяком случае, сильно.
Параллельно со строительством убежища строилась тележка. В конце весны мы купили мула. Некоторое время мы его откармливали и учились запрягать. Это оказалось непросто, но мы справились. Потом я начал учиться пахать. Мужики, строившие убежище, чуть не померли со смеху, глядя на то, как я пытался стоять за плугом или бороться с мулом.
Мул оказался хитрющей скотиной, при малейшей возможности он отлынивал от работы и портил борозду. Множество раз мужикам приходилось бросать работу и показывать мне, как надо. Я получил множество пинков и затрещин, но в итоге кое-как научился держать прямую борозду. Неглубоко, правда, но более-менее сносно. Мама только охала, глядя на мои учения, но пахать даже не пыталась.
Айсфинг один раз попыталась постоять за сохой. Это было на третий день моих мучений. Увидев такое зрелище, мужики побросали работу и подошли поближе. Мул воспроизвел все трюки и уловки, которые отработал на мне, и раскачал соху так, что Айсфинг упала. Мужики наслаждались каждой секундой представления и даже не подумали помогать малышке. Я подбежал, помог княжне подняться и сказал:
– Знаешь, давай ты не будешь пробовать, пахать, это мужская работа.
Айсфинг вняла и больше не пробовала.
К концу второй недели лета убежище было готово. Площадь его была невелика, но зато это была двухэтажная, прочная конструкция. На первом этаже хранились вещи и стояла скотина, на втором этаже ночевали мы. Высоту второго этажа мы с Айсфинг выбрали так, чтобы он был немного выше тех огромных теней, которых мы наблюдали во время побега с облака. Мужики удивлялись, зачем мы тратим лишние деньги на высокий второй этаж и экономим на крыше (крышу мы для экономии сделали даже не деревянной, а соломенной). Но мы были упорны и настойчивы: делайте такой высоты, и не ниже.
Появление убежища очень сильно облегчило нам жизнь. Пропала необходимость запрягать рано утром мула и нестись на пахоту. Корова и вновь купленные козы блаженствовали среди высокой свежей травы, которая была намного лучше той, что едва выживала на истощённых общественных пастбищах села. Мул просто отдыхал, отчего его характер намного улучшился. Иногда он даже пытался ласкаться, требовал, чтобы его погладили.
Затраченные на башню деньги были потрачены не зря. В одну из ночей Айсфинг намеренно потушила свет и высунула голову в окно. Мама чуть со страху не умерла. Но ничего не произошло: Тени продолжали толпиться у подножия башни, некоторые почти доставали до окон, но ничего сделать не могли. На всякий случай мы ещё поднимали лестницу с первого этажа, чтобы Тени - если они это умеют - не могли забраться по лестнице. В итоге держать два светильника приходилось только на первом этаже, для защиты животных. Мы тоже спали со светом, но ограничились одним светильником.
Мы заботливо пололи и поливали всходы злаков и овощей. Никогда не любил копаться в земле, но сейчас, когда безмятежные и беззащитные ростки полезли из земли, даже мне захотелось заботиться о каждом листочке. Маме почти не приходилось заставлять нас выходить на поле.
Беззаботная жизнь продолжалась недолго. В одно прекрасное утро на нас напали.
В это утро Айсфинг, как обычно, вышла на поле раньше всех. Она ходила между ростками пшеницы, гладила их и что-то напевала. Это был особый сорт скороспелой пшеницы, мы специально ездили за ней в город. Покупать в городе пшеницу на посев пришлось бы в любом случае, после нападения соседей зерна на посев не хватало. Но Айсфинг сделала какие-то расчеты и заявила, что нам нужна быстро вызревающая пшеница, иначе мы не успеем построить убежище и вырастить урожай. Теперь княжна заботилась о всходах, как о детях, она заботилась о них даже больше, чем о нашей корове, Звездочке.
Благодаря тихому утру мы услышали топот копыт издалека. Я завопил княжне, чтобы она бегом бежала в наш "замок", как его в шутку называли мужики - строители. Княжна в кои-то веки не стала все делать по-своему и помчалась к дому. Мы успели запереть дверь и даже подняться на второй этаж, когда подъехали всадники. Это были чужие люди, не из нашего села, дюжина человек. Они скакали прямо по посевам, безжалостно губя огромное количество злаков. Всадники, не говоря ни слова, соскочили с сёдел и бросились к дверям. Я запустил стрелу под ноги первому из них. Вся банда с ругательствами отскочила подальше.