Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза
Шрифт:
Душелов утверждает, что он наш друг и защитник. Пусть даже так, но с его появлением в зале повеяло холодком. И этот холодок не имеет ничего общего с погодой. Когда Душелов рядом, содрогается даже Одноглазый.
А Ворон? Не знаю. Мне кажется, Ворон не способен на какие бы то ни было чувства, если только дело не касается Душечки. Когда-нибудь его каменная маска пойдет трещинами. Надеюсь, я буду рядом и увижу это.
Душелов поворачивается спиной к огню.
– Не правда ли, – произносит он фальцетом, – прекрасная погода для приключения?
Баритон.
Никто не смеется. Смеяться нам не полагается. Душелов поворачивается к Одноглазому:
– Рассказывай. – На сей раз тенор, неторопливый и мягкий, слегка приглушенный, словно голос проходит сквозь тонкую стену.
Или, как сказал Эльмо, сквозь могильный холм.
Одноглазый теперь паинька – ни хвастовства, ни клоунады.
– Начнем сначала. Капитан?
– Один из наших осведомителей узнал о собрании главных мятежников. Одноглазый, Гоблин и Молчун проследили за перемещениями известных нам мятежников…
– Так вы позволили им шляться в свое удовольствие?
– Они привели нас к своим приятелям.
– Разумеется. Одна из слабостей Хромого. Никакого воображения. Когда он видит мятежника, сразу убивает – а заодно и всех, кто подвернется под руку. – Вновь этот зловещий смех. – Не очень много проку, верно? – Затем еще одна фраза, но на неизвестном мне языке.
Капитан кивнул:
– Эльмо?
Эльмо слово в слово повторил то, что уже рассказывал, и уступил очередь Одноглазому, который набросал схему поимки Загребущего. Я ничего не понял, но Душелов мгновенно ухватил суть и в третий раз рассмеялся.
Я мысленно предположил, что мы собираемся выпустить на волю все самое темное, что есть в человеческой природе.
Одноглазый повел Душелова полюбоваться на свой таинственный камень. Мы придвинулись ближе к огню. Молчун вытащил колоду. Желающих сыграть не нашлось.
Иногда я гадаю, как подручные Взятых не сходят с ума, постоянно пребывая с ними рядом. Душелов еще симпатяга по сравнению с остальными.
Одноглазый и Душелов вернулись, смеясь.
– Два сапога пара, – пробормотал Эльмо.
Он редко высказывает свое мнение вслух.
Душелов вновь подошел к огню.
– Прекрасная работа, господа. Просто отличная. Все сделано с воображением. Это, возможно, поможет выбить их из Клина. Мы отправляемся в Розы, как только улучшится погода. Поедут восемь человек, включая двоих ваших колдунов.
После каждой фразы шла пауза, и следующая фраза произносилась другим голосом. Жуть.
Если верить слухам, это голоса тех людей, чьи души захватил Душелов.
Позволив смелости возобладать над желаниями, я вызвался участвовать в экспедиции. Хотелось увидеть, как Загребущий будет пойман с помощью волос и известняка. Вся яростная мощь Хромого не справилась с этой задачей.
Капитан обдумал мое предложение.
– Хорошо, Костоправ. Поедут Одноглазый и Гоблин. Ты, Эльмо. И выбери еще троих.
– Получается только семь, Капитан.
– Восьмым
– Ах, Ворон? Ну конечно.
Молчаливый и смертельно опасный Ворон станет вторым «я» Капитана. Связь между этими двумя не поддается пониманию. Спрашивается, почему это волнует старину Костоправа? Может, потому, что недавно Ворон напугал его до полусмерти?
Ворон поймал взгляд Капитана, правая бровь приподнялась. Капитан ответил едва заметным кивком. Ворон шевельнул плечом. В чем смысл этого жеста?
Затевалось нечто необычное. Посвященные в тайну уже наслаждались заранее. И хотя я не мог догадаться, чем все обернется, я был уверен: предстоит увидеть нечто жуткое и гнусное.
Буран стих. Вскоре дорога на Розы стала свободной. Душелова одолел зуд нетерпения. Загребущий получил две недели форы, а нам, чтобы добраться до Роз, требовалась неделя. Оставалось надеяться, что пущенные Одноглазым байки о наших шпионах понизят эффективность действий противника.
Мы выехали еще до рассвета, погрузив каменный блок в фургон. Колдуны почти не изменили его формы, выдолбив лишь углубление размером с большую дыню. Я терялся в догадках относительно его предназначения. Одноглазый и Гоблин хлопотали вокруг камня, словно невесту готовили к свадьбе. На все мои вопросы Одноглазый отвечал широкой улыбкой. Скотина.
Погода оставалась ясной. С юга подули теплые ветры. Нам теперь попадались длинные участки раскисшей дороги. И я сделался свидетелем поразительного явления: Душелов спрыгивал в грязь и толкал фургон вместе с нами. Душелов, великий лорд империи.
Розы – столица провинции Клин, свободный город, растущая, многолюдная республика. Госпожа решила, что нет смысла лишать его традиционной автономии. Миру нужны местечки, где человек любых взглядов и убеждений может развеять скуку повседневности.
Так вот. Розы. Город без правителя. Набитый лазутчиками и всяким преступным сбродом. В такой обстановке, утверждал Одноглазый, его план обречен на успех.
Когда мы подъехали к городу, над нами нависли его красные стены, темные в лучах закатного солнца, словно засохшая кровь.
В комнату, которую мы снимали, ввалился Гоблин.
– Я нашел подходящее место, – пискнул он, обращаясь к Одноглазому.
– Хорошо.
Странно. Они уже пару недель не обменивались ни единым бранным словом. Обычно час без их склоки казался нам чудом.
В темном углу Душелов торчал неподвижно, словно тощий черный куст, и негромко спорил сам с собой разными голосами. Он вдруг зашевелился:
– Продолжай.
– Это старая городская площадь. На нее выходит десяток улиц и переулков. Ночью плохо освещена. Нет никакого смысла ходить по ней или ездить после наступления темноты.
– Звучит превосходно, – согласился Одноглазый.
– И не только звучит. Я снял комнату с видом на эту площадь.
– Пошли взглянем, – решил Эльмо.