Хроники Единорога. Охота

Шмидт Роберт

– Кто это? – удивился Пётрек.

– Так зовут того полицейского, - ответил задумчиво Лис.

– Невидимый?

– Тот самый. Чертова черная дыра.

– А может это кто-то из...

– Нет. Это не был кто-либо из наших, экраны дают совершенно другой эффект... – На миг повисла тишина, потом телепат начал говорить, как будто бы читая чьи-то документы. – Сначала армия, десантура, командировки в Ираке и Афганистане на один срок, затем школа и семь лет в полиции. После полицейской школы в Щитно он сразу же попал в антитеррористическое подразделение в Гданьске, в течение года он уже тренирует подчиненное комендатуре отделение в Ольштыне. Каких-либо предупреждений или выговоров нет. Никаких необычных

поступков. Только это знали о нем его товарищи из подразделения. Странно все это... – В голосе телепата прозвучала нотка неуверенности, даже страха. В первый раз, хотя, наверняка, не в последний, он столкнулся с такой вот проблемой. Мужик казался стойким к телепатии, только это было совсем не так, как в случае животных. Все же Лис мог чувствовать их присутствие, а вот Карский, попросту, был невидимым для паранормальных органов чувств. Его стоило запомнить...

– Неужто у твоего божественного дара имеются ограничения? – спросил Молодой, не переставая хихикать.

– А хрен его знает... – ответил после длительного молчания Лис. – Поживем, увидим. Ты лучше сверни в первую же полевую дорогу, которую укажет навигатор. Так, на всякий случай, если бы у псов [24] чего-то там сработало под фуражками. Пока этих фраеров – банковских грабителей не словят, в округе может быть по-настоящему жарко. Нам надо найти чего-нибудь более надежное, чем гостиница...
– Телепат замолк на мгновение, а потом вздохнул. – Боже, у них наверняка имеются контакты в каждом пансионате в округе.

24

Если раньше в Польше полицейских называли "мусорами" (glinami), то теперь их называют "псами" (psami). Это считается более оскорбительным. История прозвища "gliny" более обширна: от намека на глинисто-голубой цвет мундиров, до, по оной из версий, фамилии первого варшавского полицмейстера Глинского, которого варшавяне ценили, любили и уважали, перенося это же уважение и на его подчиненных. В этом случае, перевод прозвища на русский язык как "мусора" был бы неверным и неадекватным; но вот их поступки...

– Что, как тревога, так и к Богу, - бросил ему быстрый взгляд Молодой.

Лис ответил ему странным блеском в глазах.

– А знаешь, колбасник, это мысль...

На массивной двери не было ни звонка, ни дверной ручки. Один большой дверной молоток в форме львиной головы. Молодой повернулся и вопросительно глянул на Лиса. Телепат пожал плечами и указал на бронзовое кольцо, выступающее между желтыми клыками короля джунглей. После удара, зазвучало удивительно громко, словно бы за покрытой фанерой древесиной находилась не прихожая, но громадный и пустой неф храма.

Длительное время ничего не происходило. Изнутри дома не доходило хотя бы шороха, огромный дверной глазок, нацеленный прямо в лицо Молодому, оставался закрытым.

– Есть, есть. Попробуй еще раз, - посоветовал Лис и, отклонившись за оградку, поглядел за угол здания.

На конце короткой, выложенной плиткой дорожки, в открытом настежь гараже, стоял блестящий, хотя и не самый новый черный "мерседес". Не успел Пётрек второй раз поднять дверной молоток, что-то тихонько щелкнуло, и дверь приоткрылась, но ширина щели была всего пару сантиметров. Рвно настолько, как позволяла цепочка. В щели, наверняка не выше, чем в полутора метрах от порога, появился выпуклый глаз, окруженный сеткой глубоких морщин.

– И чаво жилаите?

Судя по звучанию голоса, вопрос задала женщина. Очень старая женщина.

– У нас к ксёндзу настоятелю дело, - ответил Молодой вежливо, но вместе с тем отодвигаясь от двери, как бы из

опасения, что после таких слов старушка пальнет в него или кольнет огромным кухонным ножом.

– Это же какому? – дверь не открылась ни на миллиметр.

– СлужебнОму, - Лис выручил обильно потеющего коллегу, невольно передразнив старушку.

– Ксенць-благодетель чичас страшно занятый, - не уступала экономка. – А господа милициянты пущай придут позднее, лучше всего – после мессы.

– Идите к настоятелю, добрая женщина, и скажите ему, что... – Мундек не поднимал голоса, однако старался, чтобы его слова звучали решительно. Торчать на пороге приходского дома в черном костюме во время тридцатиградусной жары особым удовольствием никак не были. К счастью, не успел он закончить предложение, как почувствовал присутствие за дверью другого человека. После этого все покатилось уже быстро.

– Что случилось, София?

Глаз исчез, как только они услышали мелодичный, но, вне всякого сомнения, мужской голос.

– Милициянты, проше ксенця... – послушно ответила старушка, а Лис сконцентрировался.

– Полиция, ко мне? – В голосе духовного лица можно было услышать нотку удивления. – Так ведь я же только-только освятил новый пост в Клейкове...

Скрежетнула отпираемая цепочка, дверь раскрылась на всю ширину, в них встал дородный тип в сутане. Роста в нем было больше ста восьмидесяти сантиметров; редкие седые волосы были зачесаны назад. Под шеей, одним углом запихнутая за колёратку [25] , все еще болталась большая салфетка. Скорее всего, тем страшным занятием, о котором упоминала экономка, сейчас пугливо выглядывающая из-за спины своего нанимателя, был обед. Лоснящийся от жира подбородок ксендза-благодетеля только подтверждал это предположение.

25

Колёратка (koloratka) – узкий, охватывающий всю шею воротничок (часто из пластика) католического (и протестантского) священника.

– О... – удивился священник, увидев, вместо местных представителей органов безопасности, лвух совершенно чужих мужчин в безупречно скроенных костюмах, заставляющих вспомнить, скорее всего, специальные службы. – Вы из полиции?

– Не совсем... – Лис выступил вперед. – Это пани София пожелал нас квалифицировать подобным образом, сам не знаю, почему. – Телепат дружелюбно улыбнулся и снял поляризованные солнцезащитные модные очки. Экономка произнесла вслух только то, сколько он приказал ей сказать, что было частью плана.

– И чему я должен быть благодарен за ваш визит?

Местный священник почувствовал себя уже не так уверенно. Хороший знак.

– Да будет благословен Господь, - ответил на это Пётрек, перехватывая инициативу, как это ранее было согласовано с Лисом. – Мы разыскиваем отца Люциана.

– Во веки веков. – Ксёндз внимательно приглядывался к вспотевшему сверх всякой меры целителю. Через минуту, тщательно подбирая слова, он сказал: - Отец Люциан, насколько мне известно, никогда не посещал наш скромный приход. А можно ли узнать, в чем дело?

– Мы работаем для канала TVN Religia, - продолжал Молодой, изображая озабоченность. – Нам сообщили, что мы найдем его именно здесь, мы должны взять у него интервью. Вы знаете, отче, мы готовим программу про известных целителей, действующих на лоне Церкви, а отец Люциан, похоже, один из лучших среди живущих...

Ксёндз покачал головой.

– Кто-то, господа редакция, над вами посмеялся. Я в этом приходе десять лет, пани София может засвидетельствовать, но сам я никогда не встречал отца Люциана лично. Ни тут, ни на территории прихода. Из того, что мне известно, в последнее время он вообще не покидает монастыря. А жаль...