Хроники Кадуола
Шрифт:
Плок открыл дверь, отталкивая упирающегося и протестующего Мьютиса. «Что вы делаете? — возмущенно завопил Мьютис. — Назад, или вам не поздоровится!»
Агенты МСБР зашли в вестибюль семинарии: «Приведи сюда ордину Заа! Быстро!»
«Кто ее вызывает?» — упрямо и угрюмо спросил Мьютис.
Глоуэн рассмеялся: «Не тяни время, Мьютис! Ты прекрасно знаешь, кто ее вызывает и почему. Это выездная команда МСБР — вы попали в переплет».
Мьютис ушел и через некоторое время возвратился в сопровождении ордины. Заа остановилась в проеме сводчатого прохода и спокойно рассмотрела группу прибывших. Сегодня на ней
Заа резко обратилась к Плоку: «Вы по какому делу? Говорите и не задерживайте меня, после чего немедленно удалитесь!»
«Глоуэн уже намекнул на то, по какому делу мы прибыли, — спокойно ответил командор Плок. — Спешить некуда, так как мы собираемся делать свое дело аккуратно и методично».
«О чем вы говорите? Вы понимаете, что находитесь в мономантической семинарии?»
«Благодарю вас за подтверждение! — съязвил, не улыбаясь, командор. — Теперь я уверен, что обращаюсь по адресу и не совершил непростительную ошибку. С этой минуты вы и все обитатели семинарии арестованы по обвинению в преступлениях, совершенных по отношению к капитану Глоуэну Клаттоку. Вы можете распорядиться, чтобы остальные семинаристы собрались на площадке перед входом в семинарию».
Заа не проявила никаких признаков намерения подчиниться. С каменным лицом она заявила: «Ваша юрисдикция на семинарию не распространяется. В округе Лютвайлер мы устанавливаем законы. Вы обязаны удалиться. В противном случае вы понесете ответственность согласно местным законам».
Плок потерял терпение: «Делайте, что вам сказано, и пошевеливайтесь! Если вы сейчас же не подчинитесь, мои люди вас свяжут и вынесут наружу». Заа пожала плечами и, повернув голову, сказала Мьютису: «Созови общее собрание перед крыльцом». Отдав это распоряжение, она повернулась и собралась уходить.
«Куда вы идете?» — спросил Глоуэн.
«Не твое дело».
«Будьте добры, отвечайте на вопросы», — строго произнес Плок.
«У меня есть личные дела, не терпящие отлагательства».
Плок повернулся к одному из подчиненных: «Ступай вместе с ней и проследи, чтобы она не уничтожила никакие документы».
«Дела могут подождать», — тут же сказала ордина.
Мономантические семинаристы один за другим спустились по лестнице и вышли на дорогу, щурясь на утреннюю звезду Зонка.
Плок спросил ордину: «Это все?»
Заа взглянула на Мьютиса: «Все спустились?»
«Все до единого».
Плок обратился к толпе в рясах: «В вашей семинарии были совершены преступления. Их подробное описание еще не подготовлено, но в серьезности этих преступлений сомневаться не приходится. Каждый из вас в какой-то степени виновен. Все вы соучастники — и те, кто непосредственно совершали преступления, и те, кто в это время занимались другими делами, и даже те, кто ничего не замечали, погруженные в медитацию. Все вы понесете наказание».
Глоуэн в замешательстве и с растущим беспокойством переводил взгляд с лица на лицо: «По меньшей мере одной семинаристки здесь нет. Где Лайла?»
Никто не ответил. Глоуэн обратился непосредственно к ордине: «Где Лайла?»
Заа холодно усмехнулась: «Ее с нами нет».
«Это и так понятно. Где она?»
«Мы не обсуждаем наши внутренние дела с посторонними».
«Я с вами ничего не обсуждаю. Отвечайте на вопрос: где Лайла?»
Заа безразлично пожала плечами и стала смотреть на степь. Глоуэн повернулся к Мьютису: «Где Лайла?»
«Мне не разрешено ничего говорить».
Один из семинаристов, молодой человек, стоявший чуть поодаль от остальных, резко отвернулся, не в силах скрыть отвращение. Глоуэн обратился к нему: «Скажи мне, где Лайла?»
Заа резко повернулась к юному семинаристу: «Дантон, тебе запрещено отвечать на вопросы!»
Дантон отозвался монотонным, упрямым голосом: «При всем моем уважении, ордина, перед нами высокопоставленные офицеры полиции. Я обязан ответить на их вопросы».
«Совершенно верно, — поддержал его Глоуэн. — Будь так добр, ответь на мой вопрос».
Опасливо покосившись на ордину, Дантон произнес: «Примерно в полночь они заметили, что тебя нет. В наших кельях мы слышали крики ярости и не понимали, что происходит».
«Примерно в полночь, ты сказал?»
«Чуть позже полуночи — точно не знаю, когда именно».
Чуть позже полуночи, в автобусе по пути к развилке у Фликена, Глоуэн почувствовал горячую волну ярости и ненависти, и даже пошатнулся от ее наплыва. Телепатия? Возможно — хотя в таких случаях никогда нельзя исключить совпадение.
«И что произошло потом?»
Заа снова приказала: «Дантон, больше ничего не говори!»
Дантон, тем не менее, продолжал унылой скороговоркой: «Поднялся ужасный шум, все кричали. Во всем винили Лайлу. Ее обвинили в том, что она принесла тебе много простыней, она это отрицала, но ее никто не слушал. Мьютис и Фьюно посадили ее в совиное гнездо. Этой ночью дул сильный холодный ветер. К утру она уже умерла. Мьютис и Фьюно отнесли тело за скалу и выбросили в мусорную яму».
Глоуэн зажмурился. Он боялся посмотреть на Мьютиса потому, что от одного взгляда на это чудовище его могло внезапно вырвать. Когда он почувствовал, что может контролировать свой голос, Глоуэн повернулся к ордине и сказал: «Лайла не приносила мне простыни. Я взял их два месяца тому назад, как только вы посадили меня в келью. Я сбежал бы уже в первую ночь, если бы вы не посадили меня в гробницу. Лайла ничего не знала о моих планах».
Заа никак не отреагировала.
Глоуэн продолжал: «Вы убили девушку без всякой причины».
Обвинение в убийстве не произвело на ордину никакого впечатления: «Все совершают ошибки. Каждую секунду по всей Ойкумене происходят тысячи таких событий. Они неизбежны в рамках любой развитой, слаженно функционирующей цивилизации».
«Вполне может быть, — кивнул командор Плок. — МСБР выполняет одну из функций этой цивилизации, а именно сводит к минимуму число таких ошибок. Приговор по этому делу однозначен и прост, невзирая на любую сложность ваших побуждений. Вы заключили в тюрьму Глоуэна Клаттока; когда он совершил побег, вы убили ни в чем не повинную девушку. Если можно верить слухам, а в любых слухах есть доля правды, вы прикончили также множество туристов. Это справедливое допущение?»