Хроники Кадуола
Шрифт:
5
По просьбе Флиц Чилке опустил аэромобиль на вершину голого холма, откуда до самого южного горизонта сплошным покровом простирался густой высокий лес.
«Я хочу поговорить, — сказала Флиц. — Здесь нам никто не помешает. Нет, пожалуйста, не надо меня прерывать!»
«Я слушаю», — сказал Чилке.
«Левин Бардьюс был очень добр ко мне — ты представить себе не можешь, как добр. Он дал мне буквально все — и всегда относился ко мне с молчаливой привязанностью, не требуя ничего взамен. Я думала,
И вдруг что-то изменилось. Не знаю, как и почему, но я не могла найти себе места. Дела, связанные со строительством, стали навевать на меня смертную скуку. А заповедные приюты, так очаровавшие Левина, меня, по правде говоря, не слишком волнуют. Но Левин, даже если он и заметил во мне какую-то перемену, ни во что не вмешивался.
А потом появился некто Юстес Чилке, со своим приятелем Глоуэном Клаттоком. Сначала я их едва замечала. Однажды Юстес сделал мне безрассудное предложение. Он сказал, что мы можем отправиться в бесконечное путешествие, скитаясь от одной звезды к другой и посещая таинственные места, где еще никто не побывал. Необычайное предложение! Поначалу я никак не могла связать его с реальностью.
Естественно, я не принимала его всерьез, да и сам Юстес не принимал себя всерьез. Юстес разливался соловьем, напевая сладостные песни о несбыточной земле обетованной — просто так, чтобы попрактиковаться и не потерять полезный навык обольщения доверчивых простушек. Если бы я поверила его глупостям, у него, наверное, случился бы сердечный приступ от неожиданности.
Но день проходил за днем, а его идея не оставляла меня в покое. Я стала спрашивать себя: что, если я действительно хочу провести свою жизнь в странствиях? Почему это невозможно? Это было бы даже забавно, особенно если бы у меня была возможность странствовать со всеми удобствами и, может быть, в компании практичного мечтателя, предпочитающего такой же образ жизни. В связи с чем было бы откровенной несправедливостью не уведомить поименованного Юстеса Чилке о том, что вакансия спутника-бродяги может быть открыта».
«Таким образом, мне вручено уведомление?»
«Настоящим тебя уведомляют о существовании вакансии, и ты можешь подать заявку в любое время».
«В таком случае я немедленно подаю заявку и расписываюсь».
«Очень хорошо, Юстес! — сказала Флиц. — Я внесу твое имя в список кандидатов».
6
Глоуэн и Чилке стояли, облокотившись на балюстраду, окаймлявшую террасу, и наблюдали за тем, как вечерняя мгла окутывала окрестности. Солнце уже полчаса как скрылось за дальней грядой облаков, и яркие цвета заката быстро темнели, проходя всю скорбную гамму коричневых тонов от янтарного до оттенка красного дерева, а затем углубляясь в суровый бурый полумрак с редкими печальными проблесками темно-розового огня.
Приятели обсуждали события прошедшего дня. «Бардьюс теперь передвигается на инвалидной коляске, — сообщил Глоуэн. — Он кипит энергией и завтра начнет ходить. Глядишь, и меньше чем через неделю он уже умчится на Кадуол, чтобы заняться, как он выражается, «незаконченными делами»».
«Он не выражается точнее?»
«Он не вдается в подробности, но упомянул Клайти Вержанс и Симонетту; кроме того, у него могут быть на уме Намур и потерянный «Флеканпрон»».
«Любопытные у него дела».
«Более чем любопытные! Бардьюс спросил, не желаем ли мы наблюдать за тем, как будут разворачиваться события. Он предупредил, что для сохранения инкогнито нам могут потребоваться переодевание и грим. Я с готовностью согласился. Надеюсь, это не противоречит твоим планам?»
«Нисколько. Какая у нас программа развлечений?»
«Бардьюс хочет вылететь отсюда на «Фортунатусе» в город Паш на Карсе, где у него стоят на приколе несколько космических кораблей различного назначения. Там мы пересядем с «Фортунатуса» на звездолет покрупнее и отправимся на Кадуол. Сначала мы поможем Бардьюсу закончить его «дела», а затем явимся с повинной к Бодвину Вуку и выслушаем его поздравления — если у него будет хорошее настроение».
Чилке смотрел на медленно плывущую речную гладь, отражавшую последние искры заката. Через некоторое время он сказал, будто размышляя вслух: «Надо полагать, Каткар не забыл описать Бодвину Вуку «Фортунатус» во всех деталях».
Глоуэн угрюмо кивнул: «Рано или поздно нам придется с ним расстаться».
«Рано или поздно», — согласился Чилке.
Тон, которым он произнес эти слова, немедленно привлек внимание Глоуэна: «Что ты имеешь в виду?»
«Ничего особенного».
«И все же?»
«Намечаются кое-какие возможности, — Чилке встрепенулся и выпрямился, опираясь обеими руками на балюстраду. — Мне кое-что пришло в голову, но я еще не продумал все до конца».
«Какие возможности?»
Чилке рассмеялся и сделал рукой жест, свидетельствовавший о беззаботности и в то же время о неуверенности: «Слишком много неопределенностей. Мысли ускользают, как водяные, пляшущие на Разливе».
«Гм! — отозвался Глоуэн. — Разрывные пули оказались быстрее водяных. Но я отвлекся — вернемся к основной теме разговора. В чем заключаются упомянутые возможности — пусть даже самые гипотетические?»
«Пару дней тому назад я говорил с тобой о Флиц и признался, что меня восхищают преимущества, отличающие ее в изобилии. Помнишь эту беседу?»
«В общих чертах».
«Я говорил об изменении в настроении Флиц, в том числе в ее подходе ко мне».
Глоуэн кивнул: «Я сам это заметил. Похоже на то, что она намерена отправить тебя в изгнание».
Чилке самодовольно улыбнулся: «Мы решили отложить дальнейшее развитие наших отношений до тех пор, пока Левин Бардьюс не закончит свои дела на Кадуоле и до тех пор, как мы представим окончательный отчет Бодвину Вуку».
Подняв брови, Глоуэн пытался разглядеть в сумерках выражение на лице Чилке: «И что будет дальше?»
«А потом нам придется сделать выбор. Флиц утверждает, что она больше никогда не вернется на Розалию, и что Бардьюс может делать с ранчо Стронси все, что пожелает. Кроме того, ей до чертиков надоел строительный бизнес. По ее словам, одна плотина ничем не интереснее другой — с одной стороны вода, а с другой воздух».
«Надо полагать, у нее уже есть какие-то другие планы на будущее?» — осторожно спросил Глоуэн.