Хроники ключников. Бунт теней
Шрифт:
– Ты сделал великое дело, Черный Дракон!
– без конца повторял он.
– Ты сразился с тенями и предотвратил битву между двумя кланами в первый же день после своего рождения. Возвращайся в Ров, Рэй, там тебе самое место.
Вспомнив эти слова, Максим просто ответил.
– Я изо Рва.
А про себя подумал: " Я из шестого мира".
Штег шумно выдохнул, старикашка задрал нос до небес, а князь, смиренно прикрыв глаза, покивал.
– Мои племянники помогли вам избежать гнева княгини, - как бы между прочим напомнил он.
– Молодые сыны ветра не утомили вас своей болтовней?
– Нет, - Максим скрестил руки на груди и, откинувшись на спинку скамьи, обвел взглядом зеленый зал. Ему осточертело улыбающееся лицо князя.
– Юноши чтят память венценосной Лленги и помнят её пророчество о возвращении Воина тысячелетия.
– Как и весь наш клан, - прошелестел Ттлет.
– Иначе бы вы не сидели здесь, с нами.
– Стараниями вашей жены, надо думать?
– в этот раз ответ прозвучал чересчур резко, и Макс усмехнулся. Он любил выводить огнеглазых из себя, так стоило ли что-то менять сейчас?
– И моих воинов, разумеется, - и снова Ттлет, решив, что перегнул палку, мягко добавил.
– Вы хотите мяса?
Макс провел языком по зубам. Князь подловил его. Завтрак из травы и листьев не мог утолить голод новорожденного крылатого. Черный Дракон желал охоты.
– С удовольствием, князь.
– Тогда летим к озеру, - Ттлет резво выскочил из-за стола, будто только этого и ждал, и, вскинув руки, объявил.
– Воин тысячелетия изъявил желание охотиться в наших угодьях.
На мгновение в зале повисла тишина, а потом слуги, побросав свои плошки и кружки, гурьбой бросились на веранду, откуда можно было наблюдать за взлетающими драконами. Макс задумчиво следил взглядом за спешащими на воздух мужчинами и женщинами. Подумать только, все они хотят посмотреть на его - Черного .Дракона, Воина тысячелетия, живого бога!
Как переменчив ореол...
Будучи ребенком, Рэй яростно молил Кхелет и Хатра одарить его крыльями, и каждый день бегал к белому монолиту-святилищу, выпрашивая огонь в глаза и ветер в крылья. В десять лет он вместе с группой юных детей кхелет хатра одолел подъем к жерлу Хатто Раг, а потом, когда прошедшие обряд перерождения разлетелись ловить ветер, потащился обратно, отчего-то довольный и расстроенный одновременно. До пятнадцати лет он старательно поднимался к жерлу и с замиранием сердца следил за чудом перерождения. У него не было друзей среди огнеглазых, и в пути до вулкана никто не подавал ему руку, когда он падал.
– Зачем ты ходишь за нами?
– спрашивал юные сыны ветра и дочери лавы.
– Прыгай в жерло, раз пришел.
Рэй упрямо молчал. Он верил в богов, но те распорядились по-своему. Первый раз коснувшись ореола и ощутив его мощь, Рэй решил, что магия - их утешительный подарок. Когда его способности проверил учитель бескрылых магов, надменный Лей, юный блеклоглазый, грезящий о великой судьбе, узнал, что ему уготовил клан - после обучения его решено было отправить на пастбища раггов. Пастухам для контроля над мощными животными и защиты их от не менее мощных хищников требовались способные маги. Рэй почувствовал себя обманутым. Подарок оказался плевком. Те, с кем он поднимался на жерло, уже принимали участие в сражениях, стойко защищали земли клана, а он учился усмирять раггов. Магия давалась ему легко, сила ореола, светлая и бескрайняя, приносила обманчивое ощущение могущества. Поэтому Рэй старательно учился, лез туда, куда не следовало, применял магию везде, где только мог и... не переставал мечтать о боях с золотыми, о подвигах, которые, как он верил, ждали его впереди, о бескрайних просторах родного мира, что могли видеть лишь истинные дети ветра и лавы.
Только вместо крыльев он получил серебряное клеймо, вместо боев с врагами - драки с хищниками и стычки с упрямыми раггами, а вместо неба - пастбища и кучи навоза. Рэй перестал ходить к белому монолиту. Теперь он твердо решил, что нужно убираться из обители и идти ко Рву. Он чувствовал, что то, чему его научили - лишь слово в великой оде магии, которую он мог разучить в два счета. Мечтая покинуть обитель, Рэй стал все чаще отлынивать от работы, изучая намалеванную на одной из стен пещер огромную карту мира и бродя по окрестностям в поисках нужных троп. Старшие слуги старались вразумить его, но Рэй не слушал и подчас вступал с ними в перепалки. Неудивительно, что единомышленников, также страстно желавший уйти в Ров, он не нашел, поэтому принял решение отправиться в путь один.
Но и уйти оказалось непросто. В тот же год он впервые попал в яму, повздорив с сынами ветра, и те жестоко напомнили ему, кто он есть. Лежа на дне котлована, стараясь магией заглушить боль в сломанных ногах, юный маг-пастух сжимал зубы, на которых скрипел песок, и проклинал третий мир и всех кхелет хатра с их выдуманными богами. Его-то молитвы никто и никогда не слышал.
Побег в Ров откладывался. Ноги заживали плохо, и Рэя приставили слугой к нескольким воинам.
Так он познакомился с Кэзрах, великолепной дочерью лавы, которая сделала из него мужчину и вернула веру в себя. Они были вместе долгое, жаркое лето, за которое Рэй понял, что он слишком молод, чтобы сдаваться.
А потом явились двое - разговаривающий с тенями маг, с которым, как болтали слуги, не могла сравниться даже мудрая колдунья Лленга, и его юный ученик, мальчишка лет двенадцати. Колдуна Рэй видел в обители и раньше - тот несколько лет подряд заявлялся к серебряным, но гостил лишь у крылатых, не замечая слуг, а вот его маленького спутника бескрылый маг не знал. Мальчишка оказался сильным колдуном, легко пережил преображение и получил поцелуй Кхелет. Ко всему прочему, Эхтен, как называли его в клане, приходился внуком Гешету. Эта новость очень подбодрила серебряных, потерявших красавца наследного князя в последнем налете золотых. А вот душу Рэя снедала зависть - ему не досталось ничего, хотя он боролся, как мог, в то время как мальчишка, чужак из другого мира, получил и огонь в глазах, и магию, и венец. Недовольство собой и собственной судьбой вылилось в первые громкие ссоры с Кэзрах, а пара стычек с сынами ветра, решившими заглянуть к расстроенной дочери лавы, едва не закончилась играми в яме. Хотя Рэю тогда уже было все равно. Почва снова уходила у него из-под ног, вот только взлететь он не мог.
Но все изменилось, когда в обитель ранним утром ворвалась давно сбежавшая дочь князя. Она бушевала, как летняя гроза, и рев её слышали даже у кристальных пик. "Княжна Тархэт вернулась", - болтали слуги, благоговейно внимая злобному рычанию. Когда-то давно дочь Гешета, пройдя обучение во Рве, навсегда покинула третий мир. Говорили, её хрупкие крылья не выдержали горя, постигшего клан, и утешение она нашла лишь в магии и долгом пути.
Кэзрах тогда узнала и доложила Рэю, что теневой маг из чужого мира, не сказав княжне ни слова, повел мальчишку, её родного сына, показать третий мир, и тому так здесь понравилось, что он не захотел уходить обратно. Рэй, наблюдая за яростью матери, крылья которой совсем не выглядели хрупкими, понял, что второго шанса не будет. Под покровом ночи он встретился с княжной и пообещал помочь ей выкрасть сына. Тархэт же дала слово, что отнесет его в Ров, к жрецам.
– Учти, если они решат, что сильного дара у тебя нет, то придется идти обратно, - предупредила она.
– Я сама прошла часть пути двумя ногами, и, поверь, пастух без крыльев дорогу не осилит.
Но Рэй верил - он рожден не для того, чтобы пасти раггов и кататься по яме. В назначенный час, напустив морок, он выкрал спящего ребенка, успокоил его заклинанием, которому научился у Тархэт и, добравшись до её одинокой пещеры за осыпью, приготовился к долгому перелету. Его сил и сил крылатой колдуньи хватило, чтобы навести морок на всех троих, и когда Тархэт взмыла в небо, ни один разведчик их не заметил. Рэй, придерживая спящего мальчика одной рукой, а другой сжимая шип на драконьем гребне, упивался полетом. Все его сны оказались так бесцветны по сравнению с реальностью, что он едва не сошел с ума от счастья.