Хроники немецкого разведчика Ойгена Шварца и наркома НКВД Лаврентия Берии

Шварц Евгений Львович

– И вы, мой фюрер, просто блистательно закончили свою речь словами: «Для Германии, являющейся одной из ведущих мировых держав, мучительно сознавать, что наши братья по расе подвергаются неоправданно жестоким гонениям и мукам за неудержимое желание воссоединиться с нацией, быть вместе с ней и разделить ее судьбу. Задача Третьего рейха – защитить живущих рядом, но находящихся по ту сторону границы немцев, которые сами, по ряду причин, не могут завоевать политическую, а главное, духовную свободу!» Но мой фюрер, – продолжил наци номер два, – меня тревожит то обстоятельство, что Запад знает и постоянно твердит, что наши соотечественники в Чехословакии обладают, как и чехи, практически такими же политическими правами, и правительства Англии с Францией будут всеми силами противиться нашим требованиям о воссоединении судетских немцев с Германией.

– А это, черт побери, не столь важно! – воскликнул Гитлер. – Недавно именно сюда, в Бергхоф, я вызвал лидера судетско-немецкой

партии в Чехословакии Конрада Генлейна. Вдалбливал в его пустую голову подробные инструкции о том, как надо его партии постоянно выдвигать такие требования, – Гитлер хитро улыбнулся, – на которые правительство Чехословакии никогда и ни при каких условиях не пойдет и их не примет.

Фюрер немного помолчал, а затем продолжил:

– Этот учитель физкультуры после моих наставлений все-таки оказался сообразительным малым, и он четко мне сказал: «Мой фюрер, наша партия и я постоянно будем требовать от чехов как можно больше, чтобы эти требования в принципе нельзя было выполнить. В частности, мы примем на съезде в Карлсбаде программу с требованием референдума по автономии Судет, что, как вы понимаете, неприемлемо для правительства этой так называемой страны Чехословакии».

– Так что, Геринг, организуем знатную заварушку со стрельбой в Судетах, а после того как я в марте присоединил Австрию к фатерланду и тем самым отсек Чехию от ее западных границ, Англии и Франции трудно будет военным путем в случае чего прийти ей на помощь. Ну, как ты понимаешь, поляки, испытывая ненависть к бывшей свое метрополии, России, – фюрер после этих слов довольно улыбнулся и продолжил, – ни за что, вплоть до военного конфликта со своим бывшим сувереном, никогда не пропустят через свою территорию войска Советов. И моему твердому убеждению насчет позиции Польши по этому вопросу есть подтверждение. Наша агентура из Парижа, как доложил штандартенфюрер СС начальник СД Гейдрих, курирующий политическую разведку, сообщает, что недавно встречались послы Польши и США, Лукасевич и Буллит. Поляк твердо заявил своему американскому коллеге: «Допускаю возможность, что чехи могут попросить военную помощь у красной России. И если, не дай Бог, Советы, несмотря ни на что, решатся двинуть свои войска через польскую территорию, то мое государство незамедлительно, сразу же объявит войну Советскому Союзу». Вот так, мой дорогой камрад Геринг.

– Тогда неплохо сделать так, мой фюрер, – начал Геринг, – чтобы западные демократии трепали не только имя Германии после того как мы приберем Чехию к рукам. – Он на какое-то мгновение замолчал, что-то обдумывая, затем продолжил: – Но название и другой страны – Польши. Мой фюрер, ведь поляки не меньше нашего имеют притязаний на довольно большую часть территории Чехословакии. – И он посмотрел на Гитлера, ожидая, что тот скажет.

– Геринг, ты прав, – фюрер коснулся плеча своего соратника. – Поэтому во время моей встречи в январе с министром иностранных дел Польши Беком мы, как ты знаешь, решили с ним действовать единым фронтом. Германия будет требовать от чехов Судеты, а Польша – Тешинскую область. Более того, наши и польские военные договорились между собой и даже провели на картах линию разграничения на территории Чехословакии, чтобы не возникло ненужных столкновений между нашими и польскими войсками вовремя вхождения на занимаемые территории.

Гитлер замолчал, посмотрел на долину и продолжил:

– Также поляки уведомлены, что если начнется война между Чехословакией и Польшей из-за этой области, то Третий рейх, безусловно, выступит на стороне Польши. А возвращаясь к Беку, хочу отметить страстное желание, как его, так и правящей элиты этого рожденного версальским диктатом государства, оторванного от России, – захватить европейскую часть России и тем самым осуществить план «Великая Польша от Балтийского до Черного моря», а если повезет – и полный разгром СССР в союзе с любой западной страной. И, в частности, они не против, как говорится, биться бок о бок, плечом к плечу с Германией. Но я не допущу этого по одной простой причине. Восточные территории, включая, конечно, и Польшу, естественно, нужны будут для увеличения жизненного пространства Германии. А насчет России, – Гитлер замолчал и, внимательно посмотрев на Геринга, продолжил, – я думаю, что в скором времени для решения моих глобальных военных и политических задач по вопросу присоединения восточных земель и колонизации их Третьем рейхом, – фюрер вновь немного помолчал и затем продолжил, – надо будет на непродолжительное время с Советами установить что-то вроде дружеских отношений.

Геринг несколько удивленно посмотрел на фюрера и с восторгом заговорил:

– Вы, мой фюрер, как всегда гениально смотрите в будущее! Это произведет взрыв в политической жизни Европы, да и не только в ней! Столько лет поливали коммунистическую Россию говном и вдруг дружба, как говорится, не разлей вода.

Гитлер самодовольно улыбнулся и, качнувшись вперед-назад, вытянулся вверх, словно замер по стойке смирно.

– Вот так будут стоять передо мной западные политики, камрад Геринг. Ты спросишь: «Почему нужен Сталин?», отвечу.

Сейчас он пытается сколотить коалицию из Франции и Англии против Германии, наивно пытаясь помешать нашим планам в отношении Чехословакии. Но, – фюрер на секунду замолчал, как бы уточняя про себя мысль, и, посмотрев внимательно Герингу в глаза, продолжил: – Но поверь, камрад, Чемберлену и Даладье легче отдать нам Судеты, чем скооперироваться с коммунистической Россией, против которой они всегда бешено боролись с момента Октябрьской революции. Сталин очень умный, а главное, хитрый парень! Быстро поймет, что Запад его просто водит за его длинный, почти еврейский нос, и он может оказаться в политической луже, один на один против Германии. Нет, я твердо уверен, что хотя Советы и подтягивают войска к своим западным границам, а их комиссар по иностранным делам, еврей Литвинов, в никчемной организации, а точнее, еврейской лавочке под названием «Лига наций» постоянно сотрясает воздух пустыми призывами к объединению против агрессора, требуя от западных стран защитить чехов, но, несмотря на это, – Гитлер вновь на некоторое время замолчал, надвигая козырек фуражки ниже на глаза, закрывая их от вышедшего из-за тучи солнца, а затем продолжил, – после того как мы разделаемся с Чехословакией, а Запад и не пошевелит пальцем, я в этом абсолютно уверен, Сталин, как мне это подсказывает мое тонкое политическое чутье, начнет делать настойчивые попытки найти с Германией общий язык и дружбу, несмотря на наши зеркальные политические устройства государств. Хотя, прямо скажу, Геринг, что-то общее между нами есть, и Сталин, и я как фюрер единолично решаем государственные дела как внутри страны, так и на международной политической арене.

Гитлер вновь замолчал, а затем убежденно проговорил:

– Сигналом к сближению между нашими странами послужит следующий фактор, вот увидишь, Геринг, что скоро вождь Советов уберет этого еврея Литвинова с его поста наркома иностранных дел! Все будет так, как я тебе предсказываю, мой камрад! Думаю и почти уверен, и готов с тобой поспорить, что на этот пост Сталин поставить своего давнего дружка Молотова, которого он, пожалуй, единственного не расстрелял из так называемой ленинской гвардии.

Фюрер достал из кармана часы на цепочке. Взглянув на циферблат, удивленно произнес:

– Заговорились мы с тобой, пора ужинать. Но я знаю, Геринг, тебе не нравится моя кухня. – Фюрер замолчал и, хитро улыбнувшись, окинул взглядом толстую фигуру сподвижника. – Отправляйся к себе есть, а то похудеешь. Как тогда я оправдаюсь перед твоей красавицей женой Эммой. – И Гитлер ехидно хихикнул.

В долине Берхтесгаден уже опускались сумерки, только вершины гор еще алели в лучах заходящего солнца. А в Москве в это время уже наступила ночь. Но в кремлевском кабинете вождя Советов, как обычно, светились окна, так как его хозяин, да и по сути – всей страны, любил работать в ночной тишине под мелодичный перезвон курантов Спасской башни, наигрывавших «Интернационал».

Сталин не спеша прохаживался вдоль стола, за которым сидели практически все члены политбюро:

– Товарищи, вы прекрасно знаете, что между нами и Чехословакией в тридцать пятом году подписан договор о взаимной помощи при нападении каким-либо государством на одну из договаривающихся сторон. Но, – Сталин замолчал, окинув взглядом своих соратников, – чехи добавили в него пункт, что договор между нами будет действовать лишь в том случае, – вождь вновь замолчал и закурил трубку, а затем продолжил, – если жертве нападения, то есть Чехословакии, будет оказана помощь со стороны Франции. С этой страной у Советского Союза также есть договор, аналогичный чешскому, в нем прямо говорится, что в случае нападения со стороны кого-либо европейского государства Франция и СССР взаимно окажут друг другу немедленную помощь и поддержку.

Вождь остановился, замолчал, затем, раскуривая потухшую трубку, несколько раз затянулся и, выпустив клуб ароматного дыма продолжил:

– К сожалению, наше предложение в Лиге Наций по заключению Восточного пакта о коллективной безопасности в Европе не нашло поддержки у наших западных партнеров. А почему? – вопросительно произнес Сталин. – Да потому, что, видите ли, что ни Германия, ни Польша не желают в нем состоять. Да и как они будут в таком деле участвовать, когда хотят поживиться за счет Чехословакии. Но такая близорукая политика их правительств вызывает тревогу и в некоторых политических кругах Запада. В беседе с нашим полпредом в Лондоне Майским хорошо известный вам господин Черчилль высказал следующее опасение: «Величайшая опасность для Британской империи идет из гитлеровской Германии, превратившейся в грозную военную машину, управляемую несколькими бандитами. От этой шайки можно всего ожидать. И, пожалуй, первый удар они нанесут не по Советскому Союзу, так как это для них очень опасно», – закончив цитировать, вождь молча прошелся вдоль стола, дойдя до его торца, продолжил: – Думаю, что в этом случае Черчиллю можно верить, товарищи! Этот сэр еще с двадцатых годов, когда Антанта организовала против молодой Советской России интервенцию, а мы их в пух и прах тогда разбили, понял, что нападать на нас для Англии очень опасно!