Хроники Обетованного. Клинки и крылья
Шрифт:
Видел во сне Фиенни. В том самом, при испытании его последей работы. Фиенни снилось, что дракон прилетел в Вианту, столицу Кезорре, чтобы разрушить её; и то был именно этот дракон. Эта женщина-дракон.
Зеркало Альена вжалось ему в бедро и нагрелось, будто собираясь расплавиться. Перед ним была сама магия - искренняя, простая и древняя, а главное - сокрушительно свободная. Она была лишена вероломства тауриллиан, их изысканно-жестокого разума; не знала людской алчности и похоти к жизни, разрушительных копаний в себе; не ведала приземлённости агхов... Она просто
Сердце Обетованного - а может быть, и других миров.
Залюбовавшись драконицей ("Тишайшая в Полёте" - это имя донельзя подходит ей), Альен еле успел рвануться к отшатнувшемуся от края портика Ривэну и зажать ему рот. Дорелийца парализовал страх: он широко распахнул рот, побледнел и явно готовился закричать. А Альен почему-то думал, что это не может быть приятно существу с такими вот умными глазами. Драконица - не Дии-Ше и не поднятый мертвец; её лишь оскорбят напрасные вопли.
– Это большая честь для нас, о Андаивиль, дочь народа Эсалтарре, - Альен был вынужден удерживать Ривэна, который пока не прекратил возмущённо дёргаться, и потому решил не рисковать, коверкая полное имя драконицы.
– Я мечтал о том, чтобы встретить кого-то из твоих сородичей.
Он надеялся, что драконица поймёт его, раз уж поняла Поэта, так свободно вещавшего по-ти'аргски (наверное, этот язык просто мало изменился с эпохи первых людей, заселивших Обетованное). Из алых ноздрей с шипением вырвалось облачко пара, а верхняя губа приподнялась, обнажив устрашающего вида клыки.
"Я ТОЖЕ МЕЧТАЛА ВСТРЕТИТЬСЯ С ТОБОЙ, СМЕРТНЫЙ, - голос в его сознании по-грозовому громыхал, в буквальном смысле сотрясая уши - и в то же время, как бы безумно это ни звучало, не терял женственной нежности. От шока Альен выпустил Ривэна, но тот всё ещё не мог пошевелиться и беззащитно вцепился ему в рубашку.
– НАКОНЕЦ-ТО ТЫ ПРИШЁЛ".
Ровно те же слова говорили ему, являясь во снах и видениях, тени Хаоса - те самые, что сейчас просачиваются сквозь нематериальный разрыв в ткани мира... Альен почувствовал, как руки со щекоткой покрываются мурашками.
"Ты тоже ждёшь, что я открою разрыв до конца и избавлю вас от заклятия Порядка?
– с замершим сердцем спросил он.
– Тоже хочешь вернуть господство над Обетованным и Лэфлиенном?.."
Альен произнёс это без слов, как сама драконица - потому что не хотел, чтобы те двое за спиной расслышали надежду в его словах... Драконье "да" осветило бы ему верный путь; искушение перестало бы быть искушением, превратившись в правильный выбор. Это оправдало бы всё, что он, возможно, совершит в будущим - и всё, что уже совершил Фиенни.
А ещё он чувствовал, что у одной-единственной крылатой Эсалтарре больше прав на такие требования, чем у Поэта, Сен-Ти-Йи и вообще всех тауриллиан, сколько бы их ни осталось.
Однако в голове у него раздался мягкий мурчащий грохот (драконий смех?..); и Андаивиль, бесшумно взмахнув крыльями, подлетела чуть ближе.
"ТЫ ТАК ПРИВЫК, ЧТО ВСЕ ЧЕГО-НИБУДЬ ХОТЯТ ОТ ТЕБЯ, СМЕРТНЫЙ?.. Я НИЧЕГО НЕ ХОЧУ. ВСЕГО-НАВСЕГО ЖИВУ, ЛЕТАЮ И ОХОЧУСЬ".
"Но о разрыве тебе известно, раз ты ждала меня?"
"ТЫ О ВРАТАХ В ХАОС? О НИХ ЗДЕСЬ ИЗВЕСТНО ВСЕМ, СМЕРТНЫЙ. МОЖЕШЬ ПОСТУПИТЬ, КАК СОЧТЁШЬ НУЖНЫМ. ВСЁ ЭТО НЕ МОИ ИГРЫ - НЕ ИГРЫ ЭСАЛТАРРЕ".
"Просто я слышал...
– Альен силился подобрать слова, не открывая ей до конца подлинных мыслей. Это было почти невероятно: драконица, как и оба тауриллиан, видела его насквозь. В этом швале исконной магии он чувствовал себя голым, но совсем не как Поэт. Беззащитно-голым.
– Слышал, что твои сородичи служат тауриллиан".
"МЫ НИКОМУ НЕ СЛУЖИМ, - в женственном голосе послышался гневный рык.
– И НИКОГДА НЕ СЛУЖИЛИ. ЗАПОМНИ ЭТО, СМЕРТНЫЙ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ХОДИТЬ ПО НАШЕЙ ЗЕМЛЕ".
"Значит, поддерживают, а не служат", - быстро исправился Альен. Драконица немного поразмыслила.
"НАВЕРНОЕ, ТАК МОЖНО СКАЗАТЬ. ИНОГДА МЫ ДЕЛИМСЯ С БЕССМЕРТНЫМИ СИЛОЙ - ИБО У НАС ЕЁ ВСЕГДА В ИЗБЫТКЕ, А ОНИ ЗАЧАХЛИ И ПОХОЖИ НА ТЕНИ САМИХ СЕБЯ... ИМ НУЖНА НАША СИЛА И ДЛЯ "МОСТА" ЗА МОРЕ, КОТОРЫЙ ОНИ ТАК РВУТСЯ ПОСТРОИТЬ. МЫ НЕ ПРОТИВ ЭТОГО И НЕ ЗА. НО НАМ ЖАЛЬ ИХ. ОНИ ЗАСЛУЖИВАЮТ СНИСХОЖДЕНИЯ".
Жаль, снисхождения?.. Мстительная радость заклокотала в Альене; он едва удержался от того, чтобы обернуться и злорадно посмотреть на Сен-Ти-Йи.
"Ты проводишь к Эанвалле меня и моего друга, о Андаивиль? Мне нужно взглянуть на врата в Хаос. Нужно к Золотому Храму".
Драконица вновь ответила не сразу, а потом забавно фыркнула. Альен ощущал, что она колеблется.
"ПРОВОЖУ, ТОЛЬКО ЕСЛИ ТЫ НЕ ПОВРЕДИШЬ МОЮ КЛАДКУ. СКОРЛУПА, ПОД КОТОРОЙ ЗРЕЮТ НАШИ ДЕТИ, ИСПОКОН ВЕКОВ ХРАНИТСЯ У ЭАНВАЛЛЕ, СОГРЕВАЯСЬ В ЕГО ЛУЧАХ...
– Андаивиль ещё немного помолчала, склонив набок змеиную голову; она как будто... обнюхивала его?
– Альен не знал, как ещё назвать это странное чувство. Ривэн всё ещё трясся, но уже не так истово, и наконец-то сумел от него отлепиться.
– ДА, ИМЕННО ТЕБЯ Я ДАВНО ЖДАЛА... У ТЕБЯ НЕОБЫЧНЫЙ ЗАПАХ. ТЫ КАК ЗАПАДНЫЙ ВЕТЕР, СПОСОБНЫЙ НА ВЕЛИКОЕ ДОБРО ИЛИ ВЕЛИКИЕ РАЗРУШЕНИЯ. ТЫ КАК МОРЕ, ЧТО ТОНЕТ САМО В СЕБЕ. КАК ТВОЁ ИМЯ, СМЕРТНЫЙ?"
Даже неожиданно, что она не знает заранее - как, похоже, все тауриллиан...
– Альен Тоури, - сказал он вслух.
– Альен Тоури из Обетованного.
"ВСЕ МЫ - ИЗ ОБЕТОВАННОГО, АЛЬЕН ТОУРИ. ЭТО НЕ ТОЛЬКО ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ, ЭТО ВЕСЬ НАШ МИР. ТЫ САМ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, В КАКОМ МЕСТЕ ЖИВЁШЬ... ТЫ ТОНЕШЬ В СЕБЕ, А В ДУШЕ У ТЕБЯ ТЬМА И ОГОНЬ, ВОПРЕКИ МОРОЗНОМУ ИМЕНИ. ТЬМА И ОГОНЬ ОТКРЫЛИ ВРАТА В ЭАНВАЛЛЕ, СОТВОРИВ ВЕЛИКОЕ ЧУДО".
Драконье дыхание опалило Альену щёки. Андаивиль подлетела теперь вплотную, и казалось, что мрамор портика накалился изнутри. Боковое зрение Альена озарило светом; он догадался, что это Поэт подошёл ближе. Так он улетит вместе с ними?..
"Я не тону в себе, - неохотно возразил он.
– Наоборот, я слишком хорошо себя знаю".
"НЕ ЗНАЕШЬ. НИКТО ИЗ СМЕРТНЫХ НЕ ЗНАЕТ - В ЭТОМ ВАША БЕДА... Я ЧУЮ В ТЕБЕ БОЛЬШУЮ ЛЮБОВЬ, АЛЬЕН ТОУРИ, И БОЛЬШОЕ ГОРЕ. РАЗВЕ НЕ ОНИ ПРИВЕЛИ ТЕБЯ СЮДА?"
Альен расслышал в драконьем беззвучном рыке что-то вроде сострадания - словно незнакомая женщина протянула ему руку подруги. Это мало отличалось от сочувственного всезнания Поэта, но почему-то совсем не злило.
Он не стал отвечать.
"Могу я сесть к тебе на спину, о Андаивиль? Ты не будешь против?"