Хроники Обетованного. Клинки и крылья
Шрифт:
Кентавр бездумно сжал Тааль в объятиях - таких же крепких, с запахом травы и ветра, - но потом отпустил и отстранился. Его смуглый вороной спутник нахмурился: ему явно было невдомёк, что за сумасшедшая замарашка бесцеремонно тискает Турия, будто друга по садалаку.
– Это же я, Турий, - пробормотала она. Глаза продирало чем-то солёным, и пришлось бросить на плиты узелок с вещами, чтобы вытереть их. Значит, вот так и плачут двуногие?..
– Я, Тааль-Шийи.
– Тааль?!
– грустные глаза обежали её с головы до ног, и лишь теперь в них начало проступать узнавание. Турий протянул руку и дотронулся до её плеча - осторожно, будто не веря, что Тааль не
– Но как... Да, - внезапно севшим голосом кентавр ахнул, до боли сжав ей предплечье; Тааль поморщилась, но улыбнулась сквозь слёзы. Пальцы у Турия, как и раньше, были в мозолях - выходит, он не бросил строчить на своих табличках и рисовать звёздные карты...
– Да, я вижу, это правда ты. Твои глаза, твой голос... Но кто сделал это с тобой? Как ты смогла...
Турий говорил тихо и медленно, как всегда; но в то же время казалось, что он захлёбывается словами, не зная, что спросить или, наоборот, объяснить в первую очередь. Тааль никогда не видела у него такого счастливого лица - и, возможно, поэтому её собственное счастье померкло.
Разве сможет она рассказать ему всю правду? Рассказать о пещере Эоле, о бдении, о тёмных загадках Хнакки? О Фиенни и Молчаливом Городе; об Альене, в конце концов?.. Никогда. Турий нерешительно шагнул к ней, чтобы обнять снова, но на этот раз Тааль попятилась.
– Это магия, Турий. Магия подарила мне новое тело... Атури и тауриллиан, - понизив голос, прибавила она.
– И те и другие хотят использовать меня в своей битве... Они выбрали меня, и кто-то из них - я до сих пор не знаю, кто именно - пожелал, чтобы я переродилась в бескрылую... в человека. Ох, я так боялась за вас, Турий!.. Скажи, Гаудрун жива?
– Да, с ней всё хорошо. Она нашла своего крошку Биира и теперь почти с ним не расстаётся. Они живут на верхнем ярусе Золотого Храма - там здешние майтэ сложили своё гнездовье...
– кентавр разглядывал её с неослабной жадностью, так что Тааль уже стало неловко. Что уж такого особенного в её огромном, костистом теле, в этих патлах, что без конца падают на лоб (право, перья куда удобнее)?.. Разве что к отсутствию крыльев трудно привыкнуть - оттого, наверное, Турий и поразился так сильно.
– А как мы за тебя боялись!.. Если сможешь, прости меня, Тааль. Я никогда не бросил бы вас там, в Пустыне, если бы...
– щёки Турия порозовели; он скорбно закрыл руками лицо и долго молчал.
Тааль утешительно погладила его по плечу. Странное чувство - ведь на этом плече она когда-то умещалась полностью... Вороной кентавр продолжал с недоумением переводить взгляд с неё на Турия и обратно. Ящерка-Двуликая, превратившись в тощую зеленоглазую девочку, с любопытством крутилась рядом - тоже пыталась разобраться, что происходит. Тааль в задумчивости покусала губу; интересно, Турий сам догадается, что это не самое подходящее место для разговора, или лучше ему намекнуть?..
– Если бы грифы не сказали тебе, что иначе я умру. Я знаю, Турий. Не вини себя.
– Нет...
– кентавр отнял руки от лица; краски снова схлынули с него, а в глаза вернулось отчаяние. Он что же, всё это время корил себя, считая её сгинувшей в Пустыне?.. Тааль догадывалась, конечно, что это расстроит его, но не думала, что её утрата может причинить хоть кому-нибудь такую боль.
– Если бы я не был таким трусом. Я должен был остаться и защитить тебя, Тааль. Что они творили с тобой, чтобы оторвать крылья?..
Так значит, вот что вызвал в Турии её новый облик - ужас. Тааль поёжилась, от самой себя пряча разочарование. Ей вспомнились потрунивания боуги, мурчащий голос Фиенни ("Ты стала красивой девушкой")... Потеря крыльев всерьёз не заботила никого из них, и уж подавно - никого из эгоистичных духов.
– Ничего плохого... То есть, ничего, что угрожало бы мне, - сказала Тааль, покосившись на девочку-ящерку, которая скакала с плитки на плитку на одной ноге, притворяясь, что её нисколько не занимает разговор "взрослых". Сейчас определённо не нужно вдаваться в подробности о бдении, снах и превращении... Если она вообще когда-нибудь надумает в них вдаваться.
Вороной кентавр шикнул на девочку; она капризно показала ему язык и, перекувыркнувшись через голову, вернулась в шкуру ящерки. Потом он гулко кашлянул в кулак, напоминая о своём присутствии.
– Ох, прости, Тааль-Шийи, я забыл представить тебе моего друга... Это Мидар-Вер из моего нового садалака. Он давно живёт в этих землях.
– Рад знакомству, - просипел Мидар-Вер, не сводя с неё угрюмого взгляда. Тааль кивнула вежливо, однако слова Турия встревожили её. Новый садалак? Но для кентавров садалак - больше, чем семья, гнездовье, племя для Двуликих: это духовное братство. Если Турий нашёл его здесь, означает ли это...
Очень некстати в памяти Тааль вновь зашуршала загадка Хнакки - о том, что её предаст кто-то, кому она доверится. Даже не так - кто-то, кого она любит. В Пустыне это напугало её сильнее всех водянистых анмёков Эоле, сильнее всех угроз.
А Турия она, безусловно, любит: он ведь её друг.
– Турий, но...
– Тааль заглянула кентавру в глаза и осеклась. Безмерная боль смешалась в них с безмерным облегчением, а ещё со свободой - длинных рек и степей, далёких созвездий и мудрых мыслей, поведанных в скачке галопом. Той свободой, что так нужна истинным кентаврам.
– Нет, ничего. Я пришла к Золотому Храму, к Эанвалле. Ты не отведёшь меня туда?
Турий радостно кивну и протянул ей руку, согнутую в локте - так же предупредительно, как раньше подставлял плечо. Нет, у неё всё же нет причин сомневаться в нём - просто не может быть.
– Я оставлю тебя ненадолго, Мидар-Вер, - сказал он без налёта извинений в тоне.
– Скоро вернусь. Тааль-Шийи - мой старый друг, без неё я бы не добрался сюда... Как их враг. Я должен побыть с ней.
– Разумеется, - важно кивнул вороной.
– Жду тебя в садах после полудня. Хочу всё-таки прояснить кое-что в твоей теории познания...
Вместе с Турием Тааль прошла к кустам барбариса, чувствуя на своей спине настороженные взгляды боуги, Мидар-Вера и даже ящерки. И поняла, что какое-то новое ощущение давно скребёт её тревогой... Тааль дотронулась до кармана, куда убрала нож боуги.
Он был пуст. Ришо Вещие Сны оказался Ришо-Воришкой.
– Что-то не так, Тааль?
– спросил Турий.
– Мне столько всего нужно тебе рассказать...
– Нет, всё в порядке, - скорее с облегчением, чем с сожалением солгала она.
– Мне тоже, Турий. Но сначала я должна попасть в Эанвалле. И ещё - скажи мне, где Гаудрун и кто живёт здесь ещё, кроме твоего садалака?..
Турий удручённо вздохнул.
– Гаудрун живёт в садах вместе с другими майтэ. Сдаётся мне, что здесь уже половина Лэфлиенна, Тааль... Все слетаются к тэверли, как мотыльки к огню. Я не представляю, что делать с этим. Меня они держат здесь не то как пленника, не то как почётного гостя, не задействуя в своей магии. Ты, возможно, уже знаешь: они собирают силы смертных, чтобы возвести какой-то Мост в Обетованное, используя разрыв в Хаос...