Хроники Рыжей (Трилогия)
Шрифт:
– Но рука принцессы! – настойчиво гнул свое тугодум хан.
– Да что я с ней делать то стану? – вспылил и до этого никогда не отличавшийся особым терпением Лансанариэль. – У вас тут что сегодня – распродажа? Не надобно мне ни ручки девичьей, ни ножки, я же не таксидермист. И повторю, если до вас с первого разу не дошло, мне как–то больше мужчины по душе, особенно если они красивые и мускулистые…
– А–а–а, – во время отмер визир Бухтияр, – не отдам красавца принцессе, я за него полтыщи золотых брахатов заплатил! Эльф – мой! Иди же ко мне, свет мой ясный, цветочек мой лазоревый! – он упал на колени и плотоядно шевеля пальцами, пополз к прекрасному полукровке, студенисто потрясая раскормленными телесами.
– Уйди, противный! – возмущенно фыркнул Ланс, брезгливо отодвигаясь от влюбленного толстяка. – Фу, ну ни какой эстетики! Может у тебя
Бухтияр обиженно засопел. Хан вульгарно отвалил покрытую седой щетиной челюсть. Зрители уже почти рыдали от смеха.
– И вообще, звезда – в шоке! – картинно подбоченился Лансанариэль.
– Схватить его! – властно приказал пришедший в себя визирь, приосаниваясь и принимая царственную позу. – И препроводить в мой гарем!
– Щаз, разбежались! – Огвур торопливо выхватил из чехла грозную Симхеллу и вышел к помосту, своими широченными плечами полностью загораживая стройную фигуру любезного дружка. – Ну, подходи, кому жить надоело!
Оба лезвия секиры угрожающе сияли в лучах полуденного солнца. Стражники растерянно переглянулись, не решаясь лезть на рожон. Огвур кровожадно прищурился:
– Хамы, они от рождения невежественны, к тому же, своим невежеством привыкли кичиться. Поэтому, их нужно ставить на место. Причем, желательно без хамства, и с улыбочкой.
– Да как ты смеешь, мужлан! – оскорблено взвыл визирь, потрясая кулаками. – Казнить его, на кол его!
– На кол, говоришь? – глумливо протянул Белый волк, выразительно поигрывая секирой. – Ах ты, старый проктолог–иллюзионист…
В толпе улюлюкали, издевательски показывая на Бухтияра пальцами. По всей видимости, сиятельный визирь никогда не вызывал особой любви или уважения со стороны простого народа.
– Отвергнете эльфа, и принцесса так и останется навсегда спящей! – пророчески выкрикнул дервиш, приподнимаясь в веревочных стременах, и перекрывая шум толпы.
Уяснив смысл последних слов, хан Исхаган поднял ногу, и вышитой туфлей наступил на подол халата визиря, который, астматично хрипя, неуклюже спускался по ступенькам помоста, стремясь добраться до вожделенного красавца. Послышался громкий треск рвущейся ткани.
– Стой, ослушник! – голосом истинного владыки гневно взревел повелитель. – Эльф должен спасти мою дочь!
Парчовое одеяние самонадеянного визиря, посмевшего поставить свое сердечное влечение превыше интересов государства, не выдержало карающего напора ханской туфли и разорвалось вдоль спинного шва, явив взору изнемогающих от хохота горожан увесистый зад, облаченный в розовые, абсолютно прозрачные, кисейные шаровары. Увидев столь пикантное зрелище, Исхаган плюнул в сердцах, и сердито пнул нерадивого слугу под кокетливо обнажившееся седалище. Визирь неустойчиво покачнулся на хлипкой лесенке, потерял равновесие и рыбкой нырнул вниз, с громкими «бух–бух» пересчитав галантерейным шедевром все семь занозистых ступенек.
– Бух–Бухтияр! – экзальтированно взвыла толпа. – Да здравствует наш мудрый хан! Женить эльфа на принцессе немедленно!
– Ну, уж нет, не бывать этому! – неожиданно вскрикнул маг Асдахад Уррагский, находившийся в шеренге всеми позабытых претендентов в женихи. – Я великий волшебник и должен стать новым правителем Рохосса! Трон и принцесса мои!
Он вскинул сухонькую ручку, нараспев прочитал короткое заклинание и на его ладони мгновенно набух огромный огненный шар. Сине–багровый сгусток пламени переливался на морщинистой ладошке старика, распространяя жар и ужас.
На площади началась паника. Шеренга женихов нарушилась, самые сметливые догадливо опустили на четвереньки и юркнули под свисающие до самой земли ковры, устилающие дощатое возвышение. Народ кинулся врассыпную. Впереди всех, побросав щиты и сабли, мчались доблестные стражники, громко завывая от страха. Еще бы! Ночью демоны, днем – маг с огнем в руках… Это оказалось слишком, даже для прочных нервов таких опытных, закаленных в боях воинов. Визирь Бухтяр находился в глубоком обмороке, умудрившись крепко приложиться затылком об последнюю ступеньку лесенки. Сам же великий хан Исхаган, нервно тряся иссохшими губами и громко стуча редкими, гнилыми зубами, робкой мышкой прятался за перевернутым троном. И только гроб принцессы Будур, один–одинешенек, всеми заброшенный и покинутый, все так же возвышался в центре праздничного помоста, пугая траурным отрезом покрывавшего его черного шелка.
Асдахад Уррагский торжествующе расхохотался. Уже предвкушая скорую победу, он легонько подтолкнул огненный шар, посылая его в сторону обреченно скорчившегося хана. Сгусток пламени взвился в голубое небо, своим смертоносным сиянием почти затмевая блеск солнечных лучей, и падающей звездой устремился к земле. Повелитель Рохосса взвыл загнанным зверем, безнадежно прикрывая голову растопыренными пальцами.
Ланс возмущенно взмахнул головой, отбрасывая с глаз копну серебристых волос, одним отточенным движением выхватил свой миниатюрный арбалет из укрепленного за плечом футляра и, почти не целясь, выпустил в огненный шар болт, уже бывший уложенным в желоб на передней части оружейного ложа. Полыхнуло изрядно. Не достигший цели сгусток пламени рассыпался гроздью огненных капель. Огвур восторженно присвистнул, и одобрительно хлопнул ладонью своей правой руки об с готовностью подставленную ладонь меткого стрелка. Маг раздосадовано ругнулся. Он сцепил тощие пальцы в странном жесте и затянул нудную мелодию, спешно выплетая второе заклинание. Ланс иронично хмыкнул. Он вынул из колчана новый болт, в мгновение ока перезарядил арбалет с помощью медного крючка и, прежде чем Асдахад успел что–либо предпринять, выстрелил повторно. Маг шумно повалился навзничь, неподвижно распростершись на спине и крестообразно раскинув руки. Из его переносицы торчало, еще чуть подрагивая, толстое древко тяжелого арбалетного болта.
– Хилый тебе, однако, колдун попался! – выразительно прокомментировал Али–Баба, подъезжая к друзьям на своем неизменном ослике. – Ему сначала нужно было научиться побыстрее заклинания произносить, а уж только потом государственные перевороты затевать!
– Да куда ему! – хвастливо заявил Огвур, демонстративно зачехляя так и не понадобившуюся секиру. – Мой отважный Ланс даже высших демонов с одного выстрела валит, не то, что каких–то там провинциальных чародеев! – и он собственническим жестом обнял зардевшегося от радости полуэльфа за тонкую талию.
– Любовь зла! – притворно опечаленно вздохнул Лансанариэль, кокетливо строя ему глазки. – Полюбишь и орка!
– Нет, ну чем–то недовольным – для разнообразия предлагаются еще и толстые визири! – насмешливо начал ничуть не обидевшийся Огвур, и тут же бурно расхохотался, получив сердитый шлепок ниже пояса.
Красивые женщины редко рождаются умными. А вы разве об этом не знали? Чаще всего слепое провидение, видимо по наитию, все же поступает справедливо, и раздает ценный товар предельно честно. Поштучно – либо ум, либо красоту в одни руки. Как говорится – всем сестрам по серьгам. Так то оно так, если конечно не принимать во внимание ошибочно или преднамеренно отбракованные экземпляры, не получившие ничего. Или наоборот, получившие вместо ожидаемого дара – хороший удар по жадно протянутым рукам, да еще и обидную реплику в качестве бонуса – нечего мол, клешни тянуть к тому, что тебе не предназначается. И на этом все, дорогая – будь здорова, не кашляй. Вот и нечему удивляться, что в итоге из подобных, дефектных девиц, обделенным как умом, так и внешностью, и по сему – вынужденных самостоятельно пробивать дорогу в жизнь, получается фиг знает что. Читали мы о таких случаях слезливые эльфийские фаблио, то бишь драматические притчи–баллады, знаем. Там, к примеру, подробно описано, как одна венценосная, влюбленная псевдоумница сдуру поменяла русалочий хвост на ножки, отдав за сей сомнительный бартер чистейшее меце–сопрано, при этом – совершенно не умея читать–писать. А в наше, просвещенное время, неграмотные жены ой как не в моде. Вторая – решила самонадеянно выпустить собственный бренд и, соревнуясь с королевскими мануфактурами, принялась в бешеном темпе вязать рубашки из крапивы. А знаете, что из этого получилось? Страшнейшая аллергия на самопальный трикотаж, постигшая ее младшего, любимого братца и закончившаяся обрастанием птичьими перьями, которую не смогли излечить даже умнейшие придворные архимаги. Нет, я конечно понимаю, что в балладах подобные несуразицы запросто раздувают до уровня увлекательнейших сказок. Вот и хотелось бы узнать, а что лет этак через двести–триста станут рассказывать про мою сумасбродную особу? Потому что я, похоже, умудрилась перещеголять всех непутевых принцесс разом. Красотой меня судьба от рождения обделила, ума я так и не нажила, зато сомнительных подвигов успела наворотить с лихвой, на целый десяток длиннющих легенд хватит с избытком, и еще останется! Вот такие дела… Но если меня когда–нибудь спросят, жалею ли я обо всем том, что со мной приключилось, то я лишь недоуменно пожму плечами и засомневаюсь, как же все–таки ответить нужно – честно или вежливо?