Хроники Сергея Краевского
Шрифт:
– Убью-ю-ю, - кровожадно пропела она и пронзила сердце Дарсиса.
Дико закричав, капитан, как подкошенный, рухнул лицом вниз.
За первым ударом моментально последовал второй. Рубящий.
Голова Риджи, неожиданно лишившись опоры, вывалив из орбит непонимающие глаза, покатилась по каменному полу. Губы ее слали беззвучные проклятья колдуну. А тело, еще не замечая потери, сделало несколько неверных шагов, обдавая фонтаном крови подоспевших солдат, и лишь затем, будто на-ткнувшись на невидимую преграду, упало. Руки и ноги
Земля под ногами обитателей замка с гулом содрогнулась. Молния, ударив в прилегающую скалу, потрясла его до основания. С потолка и стен посыпался песок. Всем показалось, что наступил конец света. У солдат, оставшихся за дверью, округлились глаза, а волосы встали дыбом. Обезумев, они бросились прочь из подземелья.
Сергей же подумал, что грозовой разряд попал ему в затылок. Шпага выпала из слабеющих рук. Он ощутил, как неведомые силы, вырвавшись из глубин подсознания, преображают суть организма. По сосудам вместо крови струился жидкий огонь. Возникли тянущие боли в костях, тысячи невидимых заноз беспощадно терзали нервы. Часть тела, недавно бывшая головой, стала превращаться в нечто несуразное, неуправляемое и совершенно чужое. В такт метаморфозам пульсировал давно забытый обруч.
Преодолев невидимую грань, в муках рождалась новая ипостась. Уже по-иному воспринималась окружающая реальность. Еще один... один последний шаг и...
– Седжи!
– откуда-то извне просочился ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ голос.
"Кто в мире смеет существовать кроме НЕГО?! Кто решился потревожить?!"
– Седжи! Любимый, я умираю!
– О Боже! Риза!
– ураган чувств оживляющим потоком сметает телесный и душевный грим, возвращает человеческую сущность.
– Жива!
– Сергей бросается к Ризе.
– Жива!
– шепчет непослушными губами, приподнимая любимую на руки.
Но, взглянув на рану, с ужасом понимает: смертельна. Душу сжимают леденящие тиски ужаса. Спасти Ризу невозможно. Даже в родном мире, на Земле, с развернутой операционной, кровью для переливания, реанимационной бригадой счастливый исход был бы редкой удачей. Здесь же... ни единого шанса!
– Седжи, любимый! Помоги мне! Я не хочу умирать! Скажи мне... я ведь знаю... ты можешь... Тебе подвластно многое...
Вся в крови, задыхаясь, девушка из последних сил, словно к спасательному кругу, тянется к его рукам. Всхлипнув, слабеющим голосом шепчет:
– Я ухожу... Трехглавый рядом... Варага ведала... Сед...
Сознание оставляет умирающее тело.
О! Если б он только мог! Ни секунды не сомневаясь, отдал бы взамен свою жизнь!
"Проклятая судьба! Ты отнимаешь, не успев подарить! Лишь несколько мгновений счастья... и такая страшная расплата! Но почему Риза, а не я? Господи, почему?!!"
Прижав любимую к груди, наш герой от горя и бессилия каменеет. Лишь сбегающая время от времени слеза говорит, что в его груди
Краевский не видит, что на сцене появляются новые действующие лица. Властитель да еще пара солдат замерли у входа. Первым приходит в себя Кильрис. С неожиданной для гнома ловкостью, беззвучно подкравшись сзади, оглушает ненавистного чужака.
* * *
Как смертельно раненный зверь забивается в нору, желая скрыть боль, страх и отчаяние, так и Кильрис, затворившись в маленькой комнате, некогда принадлежавшей матери Ризы, пил самое крепкое вино, желая утопить память о последних часах, вперив невидящий взгляд в заставленный пустыми кувшинами стол и тускло поблескивавшую в сторонке кучку серебра.
Варага была трижды права. Проклятый Серджи принес не-счастье. Как ни старайся, а от страшных воспоминаний не сбежишь...
Риза умирала. Моля богов о помощи, Властитель тихонько вошел к ней в спальню. Увидев его, дочь еле слышно, но достаточно внятно прошептала:
– Отец, прости меня. Ты был всегда ко мне добр. А я... я глупая... Почему не сказала тебе правду сразу? Боялась... Но теперь страха нет. Отвести смерть не под силу и тебе... Я люблю Седжи... Скажи мне, он жив?.. Жив?.. Ну не молчи же...
– Да, - с трудом выдохнул Властитель.
– Пока...
– Умоляю, пощади его... Ты не вправе отказать... Это моя последняя воля...
– голос ее сорвался, глаза затуманились.
Риза вновь потеряла сознание.
– Твою смерть я ему не прощу!
– проскрежетал зубами гном.
Закрыв дрожащей рукой глаза, пару секунд молчал. Затем, собравшись с силами, приказал явившемуся на зов слуге уже более твердым голосом:
– Немедля приведите Варагу. Она где-то здесь, в доме. Пусть из комнаты дочери не выходит.
Кликнув солдат, одного отправил в бухту с известием для Фоджи, что рабы будут.
Тут же, назначив Дилиса капитаном, велел:
– Отца, мать и старшего брата Дарсиса - повесить, а младшего - Миниса - доставить ко мне!
В комнату вошла Варага. Увидев окровавленную Ризу, всплеснула руками, горестно простонала.
– О боги! Все сбывается... Ведь я же предупреждала... Глупцы... Глупцы.
– Размотав повязки, ведунья пристально осмотрела рану. Безнадежно покачав головой, прошептала: - Больше суток не протянет... Тут и я бессильна... могу лишь отвести боль.
Склонившись над девушкой, Варага стала что-то колдовать, прикладывать мази и травы.
Властитель, услышав приговор, стал еще ниже. С трудом волоча враз отяжелевшие ноги, побрел прочь из комнаты.
Время от времени слепо натыкался на стены, и, словно удивившись, трогал их руками, после чего вновь впадал в ката-лепсию.
В таком состоянии господина нашел вновь назначенный капитан. На смуглом лице до сих пор проступали красные пятна, а сам он судорожно хватал ртом воздух и вздрагивал, будто выброшенная волной на берег огромная лурь.