Хроники уходящего поколения
Шрифт:
Пока с пересадками ехали автобусами, стемнело. Пройдя половину пешего маршрута, уже в полной темноте, мы зашли в какое-то село. Остановились передохнуть около деревянного мостика через ручей, протекавший между мазанками.
И здесь выяснилось, что у Зины с Николаем в портфелях по бутылке водки. Рассчитывали выпить их с друзьями в первый вечер семинара. Но, понятно, ситуация полностью изменилась, да и усталость сказалась – решили выпить именно здесь, на мостике.
Плохо одно: нет закуски. Бросили на пальцах, кому идти к местным жителям попросить что-либо к водке. Конечно, идти выпало мне.
Тяжело
Оба невольно обернулись на мой стук и, как я сейчас понимаю, перед ними из темноты возникла фигура городского жителя, одетого с иголочки в новый костюм, на шее шикарный галстук. На ногах чешские туфли. Одним словом – чужак. И вдруг этот чужак просящим тоном произносит:
– Простите, у вас не найдется кусочка хлеба?
Хозяева растерянно замерли: кто перед ними – хулиган, ворюга или порядочный человек?
Поняв, в какой они ситуации, я исправил свою ошибку:
– Вот с друзьями идем в «Родник». Решили передохнуть. Да вот беда – водка есть, а закуси нет. У вас не найдется кусочек хлеба?
Старик с облегчением вздохнул:
–Так бы сразу и сказал. А то впрямь испугал. Мария, – обратился к жене, – дай людям огурчиков, сала, хлеба.
Хозяйка соорудила тормозок:
– На здоровье вам.
Поблагодарив хозяев, я присоединился к своим товарищам. Пересказал случившееся. Долго смеялись, выпивая и закусывая подаренным.
После привала дорога показалась короче, чем ранее. Мы даже успели на ужин. Что бы там ни говорили, а люди у нас добрые, отзывчивые.
Был ли матросов комсомольцем?
Ко дню рождения комсомола в областной молодежной газете «Прапор Юности» уже традиционно отводилась полоса, отражающая героические свершения молодежи, начиная с 1918 года. Я, тогда заведующий отделом учащейся молодежи в этой газете, просиживал в архивах области, выискивая новые неизвестные страницы местного комсомола.
На всякий случай сделал копию комсомольского билета Александра Матросова, призванного в армию из Днепропетровска. Билет был залит кровью во время совершения им подвига. На его развороте виднелась надпись о том, что Матросов погиб, совершив подвиг, закрыв грудью амбразуру.
На следующий день мне в кабинет девушка из секретариата принесла материалы ко дню рождения комсомола, подготовленные ТАСС. Обычно мы их не использовали, поскольку адреса предлагаемых материалов были очень далеки от Днепропетровска. А тут смотрю: комсомольский билет Матросова, его фото и, чувствую, что-то царапает мое восприятие. Что?
Достал фото билета земляка, сканированного в местном музее. Сравнил. О Боже! Не может быть: потеки крови и текст посмертной надписи на двух фото разнились кардинально. Вывод напрашивался сам собой. Или Матросов не был комсомольцем, или кто-то из архивистов совершил преступление, сфабриковав ложный документ.
Со своим открытием я бросился в кабинет главного редактора Володи Кузьминецкого. Рассказываю: так мол и так. Молчание длилось долго. Затем он спросил:
– А это
Он порвал обе фотографии и обрывки бросил в урну.
– Прошу, не рассказывай об этом никому.
Я держал слово до сих пор – сорок четыре года. И вот не выдержал – рассказываю. А все потому, что ни один журналист, ни один архивист за это время не подняли данную тему. Так и хочется сказать: «Так ли уж важно – был ли Матросов комсомольцем?»
«Урановый» тормозок
Будучи в командировке в Желтых Водах, я быстро справился с запланированным. Оставался свободный день. Сопровождавшая меня инструктор горкома комсомола Лена предложила, чтобы занять свободное время, опуститься в урановую шахту. Я с удовольствием согласился. Ранним утром подъехали к шахте. Переоделись в брезентовые робы. Надели каски. Вместе с шахтерами зашли в клеть, которая быстро опустила нас на рабочий горизонт. Ничего экстраординарного я там не встретил. Правда, кроме того, что урановая руда, в отличие от других полезных ископаемых, залегает не по горизонтали, а по вертикали. Поэтому добыча ее происходит одновременно не на одном, а на нескольких горизонтах.
Поднявшись в конце смены наверх, помылись в душе. Переоделись в свою одежду и пошли на выход. В одной из комнат каждому шахтеру вручали солидный по размеру тормозок. Такой же предложили и мне. Я отказался, объяснив, что не работаю здесь, мол, мне не положено. Женщина, выдававшая тормозки, не стала даже слушать меня. С Леной мы вышли из помещения шахты с тормозками.
Угадайте, как мы с ними поступили? Правильно. Пригласив друзей из горкома, купили две бутылки «Столичной» и устроили в моем гостиничном номере небольшое застолье. Что характерно, двух «урановых» тормозков мы так до конца и не осилили. На столе после нас остались ломти буженины, сыра, колбасы, свежего хлеба.
« « «
Интересно, сохранились ли сегодня на шахтах Желтых Вод бывшие советские правила и порядки? «Урановые» тормозки? Солидные зарплаты? Вряд ли. Украине сегодня не до своих шахтеров.
Вина, которые я дегустировал
Тридцать лет назад я попал в больницу с язвой желудка. Залечив язву, и покидая больничную палату, я получил профессиональный совет лечащего врача:
– По себе знаю, что не бросишь выпивать. Без этого, знаю, не получится. Но запомни одно: пей только хорошую водку. Забудь коньяк и вино. Они тебе противопоказаны.
Мне уже семьдесят три, но я ни разу не поступил вопреки совету того врача – дай ему бог здоровья. Может именно поэтому язва обходит меня мимо до сих пор.
Но вот незадача: не могу забыть те вина, которые довелось попробовать. Я не дегустатор, не специалист по винам, но так и тянет высказать свое мнение по этому поводу.
Чертовщина!
« « «
В Днепропетровске я работал в квартале от городского крытого рынка. Коллектив был молодой, но еще не семейный. Жили в общежитии. Видимо потому вошло в привычку, возвращаясь с работы, выпить в ларьке у знакомого продавца пару стаканов «Бiле мiцне» – более-менее чистого яблочного вина. К тому же предельно дешевого – 1 рубль 22 копейки за 0,5 литра.