Хроники загадочного Острова, или Файолеана

Голикова Мария

Но в школу Эльта не пришла – ни завтра, ни на следующий день. Спустя несколько дней Яник встревожился настолько, что спросил у Неты с Гретой, которых терпеть не мог:

– Что с Эльтой, не знаете?

– Она заболела, – сказала Грета.

– А что с ней?

– Говорят, сильно простудилась. А что?

– Ты же с ней больше не дружишь, – вставила Нета.

– Не твоё дело, – ответил Яник грубо. – А вы у неё не были?

– Нет.

– Тоже мне подруги!

– Мы навестим её на следующей неделе, если она не поправится, – сообщила Нета.

– А

сейчас нас вряд ли к ней пустят, у неё лихорадка, – прибавила Грета. – А сам почему к ней не сходишь? Взял бы да навестил.

– Надо будет – и навещу, – буркнул Яник и отошёл.

Эльта почувствовала себя плохо в тот же день, когда Эймер говорил про Кауса. Голова отчего-то разболелась, цифры в задании по математике клонились и плыли куда-то… Эльта подумала, что это просто от усталости, и решила пораньше лечь спать – но никак не могла согреться и попросила у матери второе одеяло. Та ахнула:

– Ты же вся горишь!

И теперь, выплывая из забытья, она неизменно видела мать, которая спрашивала о самочувствии и трогала её лоб. Её рука всегда казалась Эльте холодной.

– Это просто трудное время, моя дорогая, но оно пройдёт, – повторяла Северина, беспокойно вглядываясь в исхудавшее лицо дочери.

Эльта закрывала глаза, ощущая себя не во сне и не наяву, а словно бы где-то между мирами. Горло будто разрывалось на части, дышать было тяжело, и всё окутывал жар, из которого возникал то снег, то всполохи огня, то лицо Эймера, то бушующие волны, то какие-то угрожающие тени. Увидев их, Эльта старалась отстраниться, не зная, как их отогнать, и приходила в себя от голоса матери, отца или доктора. За окном было то светло, то темно, она потеряла счёт времени – всё сливалось в жару и путалось в тягостных обрывочных снах.

В лавке звякнул колокольчик. Яник старательно вытер ноги о коврик и подошёл к прилавку:

– Госпожа Северина!

– Здравствуй, Яник. Что так долго не заходил?

– Да так, по глупости… Я пришёл узнать, как Эльта. Ей лучше?

Северина покачала головой.

– Доктор обнаружил воспаление лёгких. Делаем всё возможное, но жар никак не спадает… Будем надеяться…

– Так увидеть Эльту нельзя?

– Нет, милый, надо подождать. Я передам ей, что ты приходил.

– И скажите, чтобы поправлялась поскорее!

В лавку зашла покупательница, и Северина занялась ей, а Яник вышел на улицу, но не ушёл, а стал ждать, когда Эймер выглянет или пойдёт куда-нибудь.

Тот появился только через полчаса.

– П-простите, – несмело начал Яник, потом набрал воздуха и выпалил: – Вы с Острова? Мы с Эльтой видели, как вы… То есть как Каус приехал. Это ведь он вас привёз?

Эймер задумчиво кивнул.

– А вас, вероятно, зовут Яник.

– Да. А вас Эймер?

– Совершенно верно. И что вам угодно?

От взгляда его тёмных глаз и этой вежливости смутился бы любой, но Яник вообще не думал, смущается он или нет.

– Остров – это же… ну… волшебное место? Ведь так?

– В каком-то смысле да.

– Значит, и медицина у вас волшебная? – продолжал Яник. – Так, может, у вас есть что-нибудь… какое-нибудь средство для Эльты?

Эймер помолчал и сухо ответил:

– Понятно. Беги домой.

– Но вы поможете?

– Беги домой и никому ни слова.

– Ага… понял. – Яник половчее пристроил сумку на плечо и ушёл.

Эймер каждый день не по разу справлялся о здоровье Эльты у её родителей, но в этот раз решил поговорить с доктором. А доктор только покачал головой и вздохнул.

– Организм слабеет. Если бы можно было ускорить время… Завтра утром приду, – рассеянно прибавил он и ушёл.

Вечером Эймер осторожно заглянул в комнату Эльты:

– Как дела, госпожа Северина?

– Ах, Эймер, хорошо, что ты зашёл. Побудь с Эльтой немного – мне надо приготовить лекарство.

Она встала и торопливо вышла, но Эймер заметил, что она плакала.

За окном свистел тоскливый ветер. Комната была освещена только двумя свечами, и те стояли в стороне, чтобы свет не бил Эльте в глаза. Она была в забытьи. Эймер вздохнул, собираясь с силами, взял её за руку, а другой прикоснулся к часам над кроватью и тихо, но внятно произнёс:

– Отсюда до светлого утра ближе, чем кажется.

Тут с часами сделалось что-то странное: стрелки начали крутиться всё быстрее и быстрее, так, что за ними стало невозможно уследить взглядом, потом слились и как будто исчезли с циферблата – а потом вдруг остановились на том же времени, какое показывали, – и часы спокойно, как ни в чём не бывало, пошли дальше. Эймер, не отпуская руки Эльты, с заметным волнением всматривался в её лицо. Через несколько минут оно как будто просветлело. Эймер опустил её руку на одеяло, выдохнул, как после тяжёлой работы, отошёл к окну и вытер лоб рукой.

Вернулась Северина и с тревогой спросила:

– Ну как? Она не приходила в себя?

– Нет, но мне кажется, ей становится лучше, – ответил он суховато, как обычно. – Уверен, что Эльта скоро поправится.

– Ты прав… Надо верить…

– Если хотите, отдохните, а я посижу с Эльтой.

– Спасибо, но не стоит, я сама справлюсь. Всё равно не смогу спать… Иди спроси у Фредека, не нужно ли чего, и можешь отдыхать.

Эймер ушёл, но в эту ночь он тоже не спал – стоял у окна в зале или ходил взад-вперёд по нижнему коридору до тех пор, пока не наступило утро и на тёмной, ещё пустой улице не послышались шаги доктора. Увидев Эймера, он, ни слова не говоря, поспешил наверх и через четверть часа вернулся с удивлённой улыбкой.

– И пусть кто-нибудь ещё скажет мне, что чудес не бывает! – сказал он то ли Эймеру, то ли сам себе, надел шляпу и вышел.

Удивиться ему пришлось ещё не раз – он никогда прежде не видел, чтобы больные поправлялись так быстро.

Яник не сомневался, что Эльте помогло волшебство Острова, но Эймера спрашивать об этом не решился – лишь однажды, проходя мимо, сказал ему:

– Спасибо!

Тот ничего не ответил, бросил на Яника короткий внимательный взгляд и продолжил расставлять товары на витрине.