Хроники затерянной эры (трилогия)
Шрифт:
К сожалению, на этом ситуация не закончилась: Лара скрестила руки на моих доспехах и зарыдала. Ненавижу такие моменты!
Пытаясь успокоить, похлопал ее по спине:
— Перестань, пожалуйста. У нас все равно ничего не вышло бы — ты еще совсем девочка. Ладно, скоро встретишь парня получше меня.
— Мне тридцать два, — сквозь душащие слезы сказала она. — Я, наверное, старше тебя!
— Ёжкин космофлот, — ляпнул я. — Ничего себе ты выглядишь…
Она посмотрела на меня снизу: в глазах — слезы, а на губах —
— Это не моя заслуга, — объяснила тихо. — Пластическая хирургия, генная косметология…
— Ты не из-за этого так прекрасна. У тебя острый, холодный ум и тонкая, ранимая душа.
Она захлопала ресницами:
— Правда?
— Правда. Но я все равно женат.
Девушка вздохнула, смахнула слезы и оглядела место бойни, особое внимание она уделила телу упыря, свисающему с фонарного столба. (Я сам не слишком помнил, как его туда забросил.) Когда обратилась ко мне, глаза оставались красными, но слез в них уже не было.
— Пойдем, мне не хочется торчать на улице, — сказала Лара ровным голосом.
Мы стали пробираться по темной улице, настороженно всматриваясь во тьму и вслушиваясь в каждый звук. Я не выдержал молчания первым, но спросил совсем не о том:
— Упыри ведь были людьми. Как они превратились?
— Вампиры. Тот, кого укусит вампир и кому при этом не повезет выжить, — мутирует и превращается в упыря.
— А тот, кого укусит упырь?
— Не знаю. Я не уверена, что упыри хоть кого-то оставляют в живых.
Она неожиданно замерла:
— А что, тебя укусил упырь?
— Нет.
— Слава высшим силам!
Девушка споткнулась, не заметив в темноте развороченный кусок асфальта, — я едва успел удержать ее от падения.
— Проклятые шпильки! — в сердцах бросила она.
— Если не нравится, зачем их носишь? Да и вообще, твой наряд… э-э-э… не выглядит как прогулочный.
— Когда вчера вечером летела на вечеринку, ни о какой такой ночной прогулке по разрушенным кварталам и помыслить не могла. Что же до моего наряда — во-первых, это модно, во-вторых, не твое дело… О, черт!!
В двадцати метрах впереди возникли черные силуэты людей. Их было около десятка, один, преодолев в прыжке метров пять, с легкостью забрался на крышу грузового авто.
— Вампиры, — сказала содрогнувшаяся девушка. — Целая стая. Скажи, что ты с ними справишься…
— Без проблем, — ответил, надевая шлем.
Визор мгновенно превратил черную ночь в серый, промозглый, бесцветный день. Сущность, обитающая в доспехе, уловив мое желание, увеличила кратность оптики и приблизила лицо главного вампира. Точнее, вампирши.
Странно, но даже в черно-белой картинке глаза твари оставались пронзительно-бирюзовыми. Я уже видел их. Видел эти развеваемые ветерком черные локоны, приоткрытые в оскале чувственные губы, узнавал даже складочку между бровями. Она — вампирша, напавшая на патрульный вертолет.
Бирюзовоглазая рассматривала меня еще секунды две, а потом, прихватив с собой стаю, поспешила исчезнуть из поля зрения.
Наблюдавшая за их бегством Лара воскликнула:
— Ты — супер! — и поцеловала меня в шлем. — А тебе любовница точно не нужна?
Я отрицательно помотал головой.
— А наложница?… Слушай, обещай познакомить со своей женой. Уверена, что мы сможем с ней договориться.
— О чем?
— Многие семьи живут по трое, и ничего, вполне счастливы.
Я тяжело вздохнул:
— Пойдем, Лара. Я уже вижу ворота цитадели.
— О’кей. Сними шлем, не то примут за нечисть.
Я не стал говорить о том, что в резиденции ее отца, возможно, остались только мертвяки. К чему?…
Цитадель представляла собой грандиозное здание — вершину современной архитектурной мысли. Хотя, возможно, мне показалось из-за мрачности, царившей во всем этом мире и оставившей отпечаток на облике высокого параллелепипеда с мелкими окнами, которые, словно бойницы, рядами пробивали его фасад. В некоторых горели огни, и в ночи здание казалось угрюмым тысячеглазым драконом.
Нас заприметили со стены, ровным периметром окольцевавшей здание. Целые взводы солдат, готовых оборонять этот дом до последнего вздоха, сопровождали Лару со смешанными чувствами облегчения и тревоги. А моя скромная персона не вызвала вопросов.
— У твоего отца еще много людей? — спросил я.
Но вместо Лары мои слова прокомментировал провожавший нас офицер:
— Не так уж и много… осталось. Утром было втрое больше.
Я не стал уточнять. Тем более что Лара вдруг настроилась на иной лад.
— Послушай… пилот, — сказала она, — а у Федерации такие же проблемы или эта напасть навалилась только на многострадальные Системы Аливрии?
Хм, а девушка далеко не глупа, раз догадалась, что подобное творится не только с ее миром.
— Думаю, такие же.
— Хвала высшим силам, — выдохнула она.
— Ты что, такая патриотка или так не любишь Федерацию?
— Я патриотка до мозга костей, а Федерацию никто не любит — они гадкие, все время оспаривают наше главенство среди независимых систем…
— «И нет более жадных и алчных людей, чем русские…» — процитировал я.
— Да? Кто это сказал?
— Это написала газета «Нью-Йорк Таймс» в тысяча девятьсот девяносто шестом или около того.
— Вот видишь, и в те древние годы об этом было известно — ничего не изменилось… Постой, а ты случайно не федерат?
Я помотал головой:
— Да нет, просто с каждым днем все больше ненавижу ОСА, — сказал я, не обратив внимания на споткнувшегося офицера. — Если бы я мог вернуться в прошлое, сделал бы все, чтобы вырезать опухоль на теле Земли, которая разрослась в ОСА.