Хроники железных драконов
Шрифт:
Она протянула поднос, освещенный лучом света, отразившимся от ее сияющего соска. На подносе ровными рядками лежали готовые к употреблению порции порошка. Гальяганте, бросив на стол бумажник, наклонился и вынюхал две порции, по одной в каждую ноздрю. Сирин и Джейн сделали то же. Он положил на поднос несколько ассигнаций.
— Потанцуем?
Сирин встала, и они ушли на площадку.
Бумажник остался на столе. Он лежал в ярком круге света и казалось, что он дышит, что его переполняет жизнь. Кожу украшало тиснение — черепа и розочки. Джейн казалось, что это
Она осторожно заглянула в бумажник.
Эльфы — непредсказуемые существа, обокрасть одного из них было бы просто безумием. Для этого нужно чудовищное хладнокровие. Она медленно пила коньяк. Сирин, конечно же, танцевала великолепно. Гальяганте тесно прижимал ее к себе и что-то нашептывал на ухо. У нее были тонкие, аристократические черты лица, и только теперь, в этом зале, Джейн поняла, что, конечно, Сирин сама родом из тильвит-тегов. Двигаясь в такт медленной музыке, эти двое казались неправдоподобно грациозными, как два лебедя, скользящих по зеркальной озерной глади. Но постепенно безмятежное настроение Сирин сменилось каким-то волнением. Она споткнулась. Казалось даже, что она пытается вырваться из цепких объятий партнера. Джейн задумчиво смотрела на них.
Когда танец кончился, Сирин почти подбежала к столику и схватилась за свою сумочку.
— Пойду, нос попудрю. Ты со мной, Джейн? — Голос ее дрогнул.
— Мы сейчас вернемся, — бросила она через плечо. Гальяганте ничего не ответил. Он сидел, неподвижно глядя на тонущую лошадь, и легкая улыбка дрожала, как огонек, на его губах.
— Подержи! — Сирин сунула сумочку в руку Джейн и скрылась за дверцей.
Джейн прислонилась к раковине, оглядывая кабинки. В одной кого-то тошнило. Из щели между дверцей и полом торчали красные каблучки. Джейн зашла в соседнюю и заперлась на задвижку.
На полу, рядом с коленями блюющей эльфы, лежала вышитая бисером сумочка. Очень осторожно Джейн носком башмака придвинула ее к себе. Хозяйка сумочки, которую наизнанку выворачивало в унитаз, ничего не заметила.
В сумочке была куча денег. Джейн забрала все, а сумочку подсунула на прежнее место. В кошельке Сирин денег было гораздо меньше, но их она взяла тоже. Потом изорвала в мелкие клочья ее лифтовый проездной билет, бросила в унитаз и спустила воду.
Когда она вышла из кабинки, Сирин перед зеркалом поправляла прическу. Ее лицо было бледным, как бумага. Она схватила Джейн за руку:
— Надо немедленно уходить. Немедленно!
— Что с тобой? Что случилось?
— Этот Гальяганте!.. Джейн, когда мы танцевали, он такое мне говорил! Такое! Я не ханжа, ты ведь знаешь, но такое!.. Про рыболовные крючки и… — Она не договорила. — Уйдем отсюда, Джейн, скорее, пожалуйста!
— Пошли!
Они выскочили из вращающихся дверей клуба и подбежали к лифту. Сирин нажала кнопку вызова. Она все время со страхом оглядывалась. Но Гальяганте еще не заметил, что они слишком задержались в туалете.
— Идет! Слышишь, трос дребезжит?
— Как медленно! — Сирин вынула из сумочки кошелек, раскрыла. В отчаянии воскликнула: — Ой! У меня, оказывается, нет денег! Придется ехать в общественном… — Она продолжала копаться в сумке, и ее отчаяние все росло:
— Я потеряла проездной!
— Не волнуйся так, Сирин!
— Мы пропали! Джейн, ты не представляешь себе, чего он от меня… от нас обеих хочет!
— Ничего страшного, Сирин, успокойся!
— Ты не понимаешь! Это так…
Подъехала кабинка, и лифтер в ливрее — не тот, что вез их сюда — хмуро посмотрел на них. Джейн втащила Сирин в кабину и резко приказала:
— К проходу на Бельгарду. Там остановитесь. — И успокоила Сирин: — Ничего, у меня хватит. Я заплачу.
Сирин, рыдая, уронила голову ей на плечо.
Джейн настояла, чтобы они не сразу пошли домой, а завернули по дороге в пивнушку. «Пивнушкой» все называли студенческий бар на несколько этажей ниже Габундии. В нем было людно, шумно и безопасно. Джейн заказала кувшин пива, и Сирин проглотила одну за другой три кружки.
От пива Сирин всегда впадала в сентиментальность.
— Я так тебе благодарна! За лифт, за то, что ты меня оттуда вытащила. Джейн, ты даже не представляешь, от чего ты меня спасла, чего он от меня хотел!
— Да ладно, не будем больше об этом.
— Нет, в самом деле, что бы я без тебя делала? Я твоя должница. Я для тебя все на свете сделаю, если только смогу. — Она помолчала, и ее лицо озарилось озорной эльфийской усмешкой. — Может, когда-нибудь мне и захочется… Но пока я к этому не готова.
Джейн смотрела в свою кружку. Пузыри, отрываясь от дна, поднимались сначала медленно, потом все быстрее. Они поблескивали, как маленькие галактики, каждый пузырек был целым миром. Она наклонила кружку и сделала большой глоток. «Я несу смерть, — подумала она, — я разрушаю миры». Вслух она сказала:
— Я думаю, эта чушь, что он нес про синдром новичка, ничуть не поможет, верно? Одна болтовня.
— Да нет, кое-что в этом есть. Но это не главное.
— А в чем главное?
— Джейн, я сказала все, что могла. Не заставляй меня…
— Ты же сказала: все на свете. Я ведь тебя спасла.
— Да, но я не думала, что ты об этом попросишь. Об этом не разрешается…
— Тише, тише… — Джейн погладила руку Сирин, дотронулась под столом коленями до ее колен. Пристально глядя в ее помутившиеся глаза, Джейн громко прошептала: — Какая ты красивая!
— Что?
Джейн была почти трезвая, но понимала, что, разговаривая с пьяными, надо делать выразительные жесты, все упрощать, все раскрашивать в яркие цвета без оттенков. Упершись лбом в лоб Сирин, она заговорила шепотом:
— Ну, пожалуйста, скажи мне! Я бы тебе обязательно сказала. Мы же с тобой подруги. Мне ты можешь довериться. Ну!
Сирин, покраснев, опустила глаза.
— Я жульничаю. Я подделываю результат.
Джейн гладила ее пальцы. Она понимала, что ведет себя подловато, но другого выхода не было.