Хрононавигаторы (сборник)
Шрифт:
— Значит, выхода нет? — Бах побледнел. В разговоре с Кагулой и Ватутой угроза казни воображалась чуть ли не шуткой, он не мог воспринять ее серьезно — игра слов, причуды обращения. Мрачный прогноз министра Прогнозов и Ведовства рисовал иную перспективу.
— Выход есть. Он опасен, но не более опасен, чем грозящая тебе смерть. И если удастся — реальное спасение. Много надо пережить мук, пока вырвешься на свободу.
— Смерть — единственное, чего не смогу пережить, — невесело пошутил Бах. — Все остальное — трудности. Трудности переживу. В чем выход?
— Защищайся оружием, а не словами.
— У меня нет оружия, Кун Канна.
—
Пленный министр Прогнозов и Ведовства извлек из кармана приборчик, похожий на пистолет. Бах с удивлением смотрел на дилона. Кун Канна стал выше ростом, уверенность заменила бывшее смирение, визг, сопровождавший мысли, стал громче и резче, — но еще сильней переменились глаза. Пылают, сказал себе Бах. Из глубоко посаженных темных глаз лился красный свет воодушевление и ярость.
— Бери, бери! — требовал Кун Канна, всовывая в руку Баха оружие. Этот резонатор безотказен. Рангуны бессмертны, ибо их жизнь точно совпала с фазами двух светил. Но они разрушаемы. Удар извне может для каждого стать гибельным. Порази Ватуту!
— Ты уверен, что это гарантирует мне жизнь и свободу?
— Гарантии не дам, но возможность есть. Ватута испугается, когда увидит резонатор. А если ты убьешь его, перепугаются все Бессмертные.
Бах долго смотрел на возбужденного дилона.
— Кун Канна, почему ты стараешься мне помочь? Ведь это опасно и для тебя: Бессмертные допытаются, кто дал мне оружие...
— Не допытаются, если не скажешь. Я пленный. У пленных резонаторов быть не может.
— Ты украл этот резонатор?
— Я изготовил его. В их пустые головы не придет, что я могу это сделать. Они решат, что ты украл оружие у хавронов.
— Ты не ответил, Кун Канна, почему помогаешь мне.
— Ненавижу рангунов, разве не ясно? — Визг в голосе дилона стал еще резче и громче. — Посмотри на меня, пришелец. Неужели тебя не удивило, что министр Властителя такой униженный, такой покорный, такой угодливый? Разве ваши министры тоже так жалки?
— Твой внешний облик и твой ранг плохо вяжутся...
— Вот-вот, не вяжутся! Оскорбление и издевательство! Мой высокий ранг — это моя голова, мои знания, мое постижение событий. Рангуны кичатся, что их бессмертие ни в чем не испытывает нужды. Но я им нужен — за это они ненавидят меня. На пленнике легко выместить ненависть!
— Значит, это они предписывают тебе покорность и угодливость?
— Я сам предписал себе быть таким. Иным я бы не выжил. Уже не один дилон попадал к ним в плен — где они? Не хочу увеличивать список погибших.
— У тебя нет надежды на освобождение, Кун Канна?
— Какая надежда? Уж кого-кого, а меня Ватута не выпустит. Он знает: среди своих я значил побольше, чем министр у рангунов! В моем нынешнем жалком облике ты не разглядишь того, кем я был в своей стране, — сперва самого выдающегося из Различников, потом самым глубокого из Стирателей. Я получил ранг Отца Стирателя Различий, когда по возрасту еще во Внуки не годился. Великий Гуннар Гунна объявил, что передаст мне звание Старейшины Старейшин, вот каким я был! Подлые хавроны похитили меня сразу после его заявления. Ватута знал, что на таком посту я не потерпел бы их вечных нападений. Он презирает пользу, но опасается вреда — помни об этом!
— Никакой надежды на освобождение!..
— Никакой! Вечный пленник.
— Тяжело тебе жить, Кун Канна!
— Зато у меня есть одно животворящее чувство, одна одушевляющая мысль. Ненавижу рангунов! Ненавижу их бессмысленное бессмертие! Ненавижу
Он помолчал, взволнованный. Помолчал и Бах, потом спросил:
— Ты считаешь их всех глупцами?
— О нет! Они не глупцы! Но их ум — пустота! Мысль ничего не стремится постичь. Воля не жаждет свершений. Страсть не требует удовлетворения. Да и нет у них страсти — ни к чему, ни к кому! Какое пустое существование! Какая чудовищная кража бытия у тех, кому так не хватает жизни!
Бах сказал задумчиво:
— У людей слово и дело, чувство и поступок неразделимы. А у вас? Почему при такой ненависти к рангунам ты верно служишь им? Разве ты не мог бы сам воспользоваться резонатором? У тебя, ты сказал, нет надежды, но есть ненависть. Но если ненависть не порождает поступков, она бесцельна. Твоя живая ненависть столь же пуста, как неживое бессмертие рангунов.
Министр Прогнозов и Ведовства опустил голову. Визги звучали надрывно.
— Иновременник, я боюсь хавронов. Я никогда не подниму руку на моих мучителей. Я боюсь!
8
Кун Канна удалился, и тотчас вошли трое стражей. Они стояли у двери высокие, лохматые, молчаливые. Бах обошел вдоль стены все помещение, присмотрелся к красочным камням на пьедесталах, приблизился к хавронам они не шевелились, только не спускали с него глаз. Бах нерадостно засмеялся, ему вдруг вообразилось, что он пытается вырваться наружу. Что они будут говорить? В нормальном мире беглецов ругают, грозят: убью, разорву на куски, не смей убегать! А эти, хватая шерстистыми лапами, наверно, вежливо отрекомендуются: Бедла! Кадла! Рудла! Вышколили лакеев!
Соблазн испытать вежливость охраны был велик, но Бах не стал искушать судьбу. Погрузившись в похожее на трон кресло, он задумался. Оружие у него теперь есть, это хорошо, но зачем ему оружие? Уничтожать других, чтобы вызволить себя, — нет, это не путь! Разве для того они впятером пустились в иные миры, чтобы размахивать оружием? Познавать, а не завоевывать — вот их задача. Ученые, а не конкистадоры! Миссия познания не отменяется, даже если наталкивается на вооруженный отпор. Но и умирать не хотелось.
И Бах стал думать — далека ли цель великого познания? Продвинулись ли они к ней? Что важного узнали? Не густо, с грустью думал Бах. Углубились в миры с другим течением времени, услышали о хронобоях и хроноворотах астрофизики обрадуются, им будет интересно. Познакомились с сообществом мыслителей-дилонов — странных мыслителей, радующихся мысли просто как мысли, а не как средству добыть что-то практическое. С каким воодушевлением несчастный Рина Ронна доказывал, что познание природы состоит из двух стадий: сперва открыть закон природы, потом опровергнуть его. Размышление о природе, а не овладение ей — в эту сторону направлена глубокая мысль дилонов. Переплетение противоборствующих рассуждений, ожесточенные бури на интеллектуальном мелководье — где Высший Разум, открытие которого запрограммировано в рейсовом задании хронолета "Гермес"? А ведь дилоны считают себя воплотителями Высшего Разума! Интеллектуальная мельтешня — вот что такое, вот их Высший Разум! Разум грызет сам себя, он самоедствует, у него отныне одна задача — возиться с собой, как иные возились с писаными торбами. Какое жалкое зрелище!