Хронопилот
Шрифт:
Когда они вернулись в полутемный подвал, Алекс уже сидел на колченогом табурете — по-прежнему связанный — и продолжал говорить на прежнюю тему. Солдаты слушали его, попеременно то смеясь, то раздражаясь.
— Принесите воды! — потребовал хронопилот, завидев Ренке и Фогеля. В глазах его читалась немая угроза. — Что вы хотите со мной сделать?
— Воду сейчас принесут, — Ренке отдал распоряжение и сказал: — а относительно второго вопроса… Помнится, вы назвались пилотом Особого авиаотряда ведомства фон Брауна, не так ли? — Алекс кивнул. — В таком случае
— Вы хотите передать меня… фон Брауну… Что ж, это самое логичное из всего, что тут происходило. Как скоро меня заберут?
— Сейчас подъедет офицер, он передаст вас с рук на руки представителю фон Брауна на Брянщине. Вы удовлетворены?
— Вполне, — ответил Алекс и надолго замолчал. Он подсознательно чувствовал приближение Хельги и поэтому перестал волноваться. Кто-кто, а уж Хельга сумеет позаботиться о безопасности своего господина и любимого. И совсем неважно, что думают о нем эти люди, лишенные благородства. Пусть даже они замыслили сыграть с ним какую-то мерзкую шутку, теперь у них не останется на нее времени… «Но что будет потом, когда Хельга спасет меня? — вдруг подумал Алекс. — Ведь мы по-прежнему находимся в прошлом, в тупиковом ответвлении времени, и первая попытка выбраться отсюда закончилась неудачей. Как быть и что делать, если выход в будущее закрыт навсегда? Неужели придется приспосабливаться к жизни в этом сумасшедшем мире?»
Сейчас Алекс сравнивал себя с одиноким шахтером, которого засыпало в штольне. Шахтер знает, что бессилен против тысячетонного монолита, знает, что обречен вести унылое существование в тесной выработке до тех пор, пока хватит воды и воздуха, и что рассчитывать на чью-то помощь уже не приходится. Но он продолжает надеяться до тех пор, пока не различит в угольной темноте ненавистное лицо смерти. Такова уж человеческая природа. Пока жив — надейся!
…Клюге вылез из машины, надменный и суровый. Из-под козырька фуражки с черепом на околыше на всех с одинаковым презрением смотрели неживые холодные глаза мертвеца. На Ренке, раньше не знакомого с ним, гауптштурмфюрер произвел гнетущее впечатление. Увидев хронопилота, Клюге ухмыльнулся и сказал:
— Мне приказано забрать с собой протоколы допросов, чтобы не начинать с нуля… А он у вас выглядит ничего, свеж и красив, как Аполлон… Хорошо ли он связан? Проверьте и давайте его ко мне в машину. Двоих конвойных на мотоциклах выделите? Прекрасно… Так, где протоколы? Я жду.
Ренке лично подал три листа, отпечатанных на машинке.
— Это все? — недоверчиво спросил Клюге. Ренке кивнул. Клюге надул губы и отвернулся. — Ладно. Надеюсь, нам он скажет больше.
— Не надейтесь, вам я совсем ничего не скажу! — рассмеялся Алекс.
— Да он у вас еще не обработан, я вижу. Совсем сырой материал!
— Гауптштурмфюрер, — криво улыбнулся Фогель. — Два часа назад он убил доктора Эйхмана. Убил, не прикасаясь к нему.
— Как это, не прикасаясь? — вспылил Клюге.
— Он убил его взглядом, — дополнил Фогель. — Это опасный человек, уверяю вас!
Клюге насупился и ничего не сказал. Подойдя к Алексу, он коротко ударил его рукояткой пистолета в висок, так спокойно и методично, будто всю жизнь был палачом, а не военным инженером. Хронопилот без звука упал к ногам своего сопровождающего.
— Так лучше, — резюмировал Клюге. — По крайней мере, в пути будет вести себя тихо. Отнесите его в машину, и не забудьте надеть наручники.
Двое солдат взяли Алекса за руки и поволокли по коридору на крыльцо, где стояла машина с откидным верхом. Мотор работал на холостых оборотах, шофер ждал только приказа ехать. Двое автоматчиков по сигналу Ренке оседлали мотоциклы. Клюге вышел на крыльцо, поправляя ворот мундира, и распорядился:
— Бросьте его под заднее сиденье… Совсем не умеете работать с людьми!
— Посмотрим, на что вы способны, — сквозь зубы процедил Ренке.
Мотор ровно заурчал, и машина тронулась. Следом двинулись мотоциклисты. Ренке заулыбался:
— Все, Фогель, мы от него избавились! Как сказал Понтий Пилат, я умываю руки!
11
…Машина Клюге выбралась за город, где дорога начала петлять, огибая холмы и овраги. Позади клубилось облако серой пыли, которая лезла в глаза и рот, заставляя Клюге то и дело кашлять и прищуриваться. Из-под сиденья донесся приглушенный стон.
— Что-то быстро он приходит в себя, — сказал сидящий рядом с Клюге шарфюрер с вечно бегающими испуганными глазами.
— Это все ерунда, — бросил Клюге. — Но вот проклятая пыль!
В это время впереди показался мчащийся навстречу мотоцикл с коляской. На нем различались две фигуры в черном. Приглядевшись, Клюге сказал:
— Кажется, танкисты… Как ты думаешь, Бруно, кто это?
— По-моему, Штурм и один из его солдат. Как вы думаете, куда это они направляются? Может, стоит остановить и спросить?
— Я тоже об этом подумал. Их мог послать штандартенфюрер.
Мотоцикл и машина остановились одновременно. Их разделяли каких-то десять шагов. Гауптштурмфюрер Штурм соскочил с мотоцикла и направился к машине. Он шел, небрежно размахивая руками и улыбаясь. Клюге, пристально следивший за его движениями, зачем-то расстегнул кобуру и вылез из машины.
— В чем дело, Пауль? — спросил он. — Куда ты так мчишься?
— Не на свидание, к сожалению, — ухмыльнулся Штурм. — В гестапо… Мне срочно понадобился бензонасос на «опель», а у Ренке в хозяйстве, я слышал, есть запасной.
— Ренке жмот, он тебе не даст.
— Просто так не даст, а в обмен на дефицит может… Да, я еще хотел заодно посмотреть, какого он там диверсанта отловил.
Почему-то Клюге забыл об осторожности. Забыл даже, что только сегодня утром предупреждал Моллера о неблагонадежности Штурма. Клюге небрежно указал рукой на заднее сиденье.
— Не нужно ехать к Ренке, чтобы посмотреть на русского. Вон он, под сиденьем, полюбопытствуй.
— В самом деле? — удивленно приподнял брови Пауль.