Хронопилот
Шрифт:
Вытянув шею, он заглянул внутрь машины. — Каков громила! Да он, кажется, без сознания?!
— Так надежней, — сказал Клюге.
— Это ему только на пользу, — заулыбался шарфюрер.
— Оказался очень опасен, — доверительно сообщил Клюге. — Представь, он убил Эйхмана!
— Этого садиста в белом халате?
— Да… А в протоколе допроса пишут, что он сначала назвался пилотом Особого отряда при службе Дорнбергера. Вот силен врать! Ну, ладно. Надо ехать. Моллер очень ждет этого русского. Так ты сейчас к Ренке, Пауль?
— Да, все же к нему. Без насоса никак нельзя, — и с этими словами Штурм резко и сильно ударил Клюге ребром ладони по шее. Тот мешком вывалился из машины, не издав и звука. Шарфюрер выпучил глаза и съежился в углу на заднем сиденье, шофер крутил головой, не понимая, что происходит. Пауль тем временем выхватил из кобуры свой «вальтер» и одного за другим снял обоих конвоиров на мотоциклах.
— Не убивайте, гауптштурмфюрер! — взмолился шарфюрер с испуганными глазами. Теперь он казался особенно жалким и беззащитным, и Пауль решил пощадить его и шофера.
Все равно он раскрыт, какая же разница, кто первым донесет о его измене: гауптштурмфюрер Клох или эти двое?
Еще не верящие в спасение и ожидающие пули в спину шофер и шарфюрер медленно отступали к лесу. Они то и дело оглядывались и были больше похожи на двух затравленных зайцев, нежели на людей. Наконец они скрылись в лесу. В это время застонал Клюге. Придя в себя, он с ненавистью посмотрел на Штурма и его ординарца, подошедшего, чтобы сесть за руль штабной машины вместо бежавшего шофера.
— Так это ты, сукин сын, советский агент! — прохрипел Клюге. — Моллер мне не верил, говорил, что в тебе бурлит горячая баварская кровь пополам со шнапсом. Как ты дурачил всех нас! Я был прав, а Моллер глух и слеп! Пригреть у себя на груди русского шпиона, обласкать змею в женском обличье!
— О чем это вы, Клюге? — насторожился Пауль.
— Думаешь, я не знаю, что ты работаешь в паре с Эльзой? Я не дурак, я давно обо всем догадался!
— Вы чересчур догадливы, Клюге!
Гулко прозвучали два выстрела. Клюге затих.
Пауль сел рядом с Клаусом, и машина тронулась с места. Проехав около двух километров, они свернули с шоссе на грунтовку и еще минут пять тряслись на ухабах, пока не выехали на поляну, где их ждала замаскированная зеленью «Пантера». Пауль первым вылез из машины и стал приподнимать лежащего под задним сиденьем незнакомца.
Вместе с Клаусом они усадили Алекса на травянистый пригорок и развязали его.
Хронопилот сразу пришел в себя и недоверчиво посмотрел на незнакомцев. Пауль обратился к нему по-русски:
— Все в порядке, вы свободны. Я — Курт. Я отвезу вас к майору Грому.
— Не понимаю вас, к какому Грому? — по-русски Алекс разговаривал с заметным акцентом. — Кто вы такой? Как я здесь оказался?
— Вы совсем ничего не помните? — удивился Штурм. — Вы только что из гестапо. Вас допрашивал Ренке, а потом вас забрал Клюге и повез к своему шефу — коменданту ПОЛИГОНА. Почему на допросе вы назвались человеком Дорнбергера?
— Я все прекрасно помню, — нахмурив брови, ответил Алекс. — Но сначала скажите мне, кто вы такой, почему одеты в форму вермахта, а говорите по-русски?
Пауль стал сомневаться, спас ли он того, кого следовало.
— Я — Курт! Я должен был сегодня встретиться с вами в районе заброшенного лагеря. Вместо двенадцати человек на встречу явилось лишь десять. Я знал, что одного из двоих пропавших схватили ищейки Ренке, поэтому решил лично заняться вашим освобождением. Что вам еще непонятно?
— Просто я не знаю никакого майора, и ни в каком лагере ни с каким Куртом встречаться я и не думал. Мое имя Алекс Химмель. Да, я назвался человеком Дорнбергера, но лишь для того, чтобы от меня на время отстали. Судя по вашим словам, вы меня просто с кем-то перепутали.
— Перепутал?! Разве в гестапо был еще один диверсант?
— Этого я не знаю. Но думаю, что не вы один ошиблись. Гестаповцы тоже считали меня русским диверсантом. Но я немец, хотя и вырос в России.
— Объясните толком, кто вы! Как получилось, что вас приняли за шпиона?
Алекс вздохнул. Освободившие его люди подсознательно были ему симпатичны, но как им все объяснить?
— Если я скажу вам правду, вы сочтете меня ненормальным или, в лучшем случае, неисправимым лгуном. Я боялся полностью открыться шефу гестапо и поэтому выдумал историю, в которой представил себя пилотом-испытателем Дорнбергера.
— Зачем же именно пилотом?
— А вы в курсе, что гестапо интересуется вчерашним самолетом-невидимкой?
— Который сбил «мессер» и исчез?
— Так это мой аппарат, и я пытался связать одно с другим, чтобы не выглядеть совершенно нелепо. В некотором роде, я исследователь. Но не перенести ли нам этот разговор на более позднее время? Я вижу, вы спешите, вы ошиблись и спасли не того человека, который был вам нужен. Но я сомневаюсь, был ли у Ренке другой диверсант.
— Идемте в машину, я все же хочу показать вас Грому.
— Хорошо, я поеду с вами. Но это бесполезно. Я не тот, кого вы искали.
Они сели в машину, а Клаус залез в «Пантеру». Пауль повел машину в объезд ПОЛИГОНА, чтобы добраться до железной дороги, где должен был сейчас орудовать майор Гром.
— Значит, вы исследователь. И что же вы исследуете?
— Сначала должен спросить вас, читали ли вы Уэллса?
— Странно. Ну, читал. «Война миров», «Машина времени», еще кое-что…