Хрупкая душа
Шрифт:
Завернув за угол» я решительным шагом вошла в лобби его юридической фирмы. Обстановка тут была далеко не такой роскошной, как у Боба, но, с другой стороны, кто мы такие? Простые адвокатишки, нам мир не спасать.
Секретарша приветливо мне улыбнулась.
— Вы по какому вопросу?
— Як Джо, он меня ожидает, — сказала я, устремляясь прямо по коридору.
Он сидел в своем кабинете и начитывал что-то на цифровой диктофон.
— Более того, мы полагаем, что в интересах компании «Кохран и сыновья» будет… Марин?! Что ты тут делаешь?
— Ты порвал со мной по «Фейсбуку»?!
— Я сначала хотел прислать
— Ты бесчувственное чудовище!
— По-моему, я поступил, как воспитанный человек. Что мне оставалось? Затеять скандал, чтобы ты велела мне идти в жопу?
— Да! — выкрикнула я и, переведя дух, добавила: — У тебя другая?
— Другое,Марин, — невозмутимо ответил Джо. — Ну, ради бога… Ты отшила меня последних три раза. Неужели ты думала, что я буду ждать, пока у тебя найдется для меня свободная минутка?
— Это несправедливо, — сказала я. — Я готовила заявку на свидетельство о браке…
— Вот именно. Ты не хочешь со мной встречаться. Ты хочешь встречаться со своей биологической матерью. Знаешь, поначалу ты меня даже возбуждала, когда говорила об этом… В тебе чувствовалась страсть. Но, как выяснилось, тебятолько это и возбуждает, Марин. — Он засунул руки в карманы. — Ты настолько одержима прошлым, что в настоящий момент не можешь ничего мне дать.
Я почувствовала, как шея под воротником становится горячей.
— Помнишь те два чудесных дня — и две ночи, — которые мы провели у меня дома? — спросила я, медленно приближаясь, пока расстояние между нами не сократилось до вытянутого пальца.
Зрачки у него расширились.
— О да, — пробормотал он.
— Я имитировала. Все оргазмы до единого, — сказала я и вышла из кабинета Джо с высоко поднятой головой.
Я родилась третьего января 1973 года. Само собой, я всю жизнь об этом знала. Постановление об удочерении, которое мне прислали из округа Хиллсбороу, датировалось концом июля: полгода ушло на бюрократические формальности. Вокруг этих шести месяцев нередко разгораются споры. Кому-то кажется, что ждать надо дольше, чтобы у биологической матери оставалось время передумать; кто-то считает, что срок надо сократить, чтобы усыновители не волновались за своего нового члена семьи. Точка зрения, конечно, зависит от того, отдаете вы ребенка или берете на воспитание.
Я опоздала на пару дней. Папа всегда говорил, что за меня ему должны были дать налоговые послабления, на которые он очень рассчитывал. Я его подвела и родилась в начале следующего года. Из роддома меня привезли с биркой, которую хранили в семейном альбоме, вот только имя с нее было содрано. Тем не менее в фамилии можно было рассмотреть петельку: не то «у», не то «з», не то «ц». Вот и все, что я знала о себе. Петелька в фамилии, родители из округа Хиллсбороу, маме было семнадцать лет. В семидесятых годах семнадцатилетняя девушка еще запросто могла выйти замуж за отца ребенка, и это обстоятельство привело меня в архив.
При помощи специального калькулятора на сайте для будущих мам я вычислила, что зачали меня примерно десятого апреля — тогда я должна была появиться на свет к Новому году. Десятое апреля. Очевидно, весенний школьный бал. Полуночная поездка на пляж. Волны плещутся о песчаную отмель, солнце на рассвете похоже на разлитый по небу желток, он и она спят в обнимку… В любом случае, если она узнала о беременности через месяц, пожениться они должны были в начале лета 1972 года.
В 1972 году президент Никсон посетил с рабочим визитом Китай. Одиннадцать израильских спортсменов были убиты на Олимпийских играх в Мюнхене. Почтовая марка стоила восемь центов. Чемпионом по бейсболу стал Оукленд, а на канале «Си-би-эс» начали показывать сериал «Военно-полевой госпиталь».
Двадцать второго января 1973 года, на девятнадцатый день моей жизни (уже в семье Гейтсов), Верховный суд США вынес приговор по делу «Роу против Уэйда».
Интересно, слышала ли об этом моя мать? Наверное, да. И проклинала себя за то, что не родила чуть позже.
Пару недель назад я начала рыться в архивах округа Хиллсбороу в поисках свидетельств о браке, выданных летом 1972 года. Если моей матери было семнадцать лет, к свидетельству должно прилагаться разрешение родителей. Это сузит круг.
Два уик-энда подряд я отказывала Джо в свиданиях, чтобы перелопатить более трех тысяч свидетельств о браке. Я узнала много жутких вещей о родном штате (к примеру, девушки от тринадцати до семнадцати и юноши от четырнадцати до семнадцати могли жениться с согласия родителей), но так и не нашла документов, которые могли принадлежать моим биологическим родителям.
По правде говоря, еще до того как Джо меня бросил, я твердо решила прекратить поиски.
Я вернулась в офис и кое-как продержалась до конца рабочего дня. Вечером, придя домой, я откупорила бутылку вина, открыла ведерко кофейного мороженого и признала очевидное: я должна решить, действительно ли мне хочется найти свою мать. По всей вероятности, она долго терзалась, отдавать меня или оставить; значит, я тоже обязана была взвесить все моральные «за» и «против» касательно ее поисков. Одного любопытства недостаточно, медицинских страхов — тоже. Ну, узнаю я свое настоящее имя — и что дальше? Если я узнаю, кто мои родители, это еще не значит, что мне хватит смелости узнать, почему они меня бросили. Мне придется завязать отношения, которые изменят наши жизни.
Я взяла трубку и позвонила маме.
— Что делаешь? — спросила я.
— Пытаюсь разобраться, как записать «Отчет Кольберта» с телевизора, — сказала она. — А ты?
Я покосилась на тающее мороженое и полупустую бутылку вина.
— Перехожу на жидкую диету. А насчет записи — просто нажми красную кнопку в правом меню на экране.
— О, точно! Отлично. Папа вечно сердится, когда я смотрю сериал, а он засыпает.
— У меня к тебе вопрос.
— Давай.
— Ты считаешь меня страстным человеком?
Она рассмеялась.
— Что ж такое случилось, если ты у меня обэтом спрашиваешь?
— Не в романтическом смысле, а… Ну, вообще по жизни. У меня в детстве были хобби? Я собирала, не знаю там, открытки? Или, может, умоляла тебя отдать меня на плавание?
— Солнышко мое, да ты боялась воды лет до двенадцати.
— Ладно, это, наверно, не лучший пример. — Я задумчиво потерла переносицу. — Когда возникали трудности, я упорствовала или предпочитала сдаться?