Хрупкое время Ауэны. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
— Обедать пора!
— Но-ош!
— А, прости, забыл.
Краев отвязал от пояса перочинный нож, который стал для него самой большой ценностью, раскрыл его и протянул Тао.
— Возьми.
Собрав сухие ветки, мох и кору, Краев достал зажигалку, поднес ее к подготовленной куче и циркнул. Фитиль слегка задымился и погас: полностью выдохся бензин. С тем же успехом он чиркнул еще несколько раз… И тут, впервые за все время пребывания здесь, Владимир испугался: можно прожить без одежды, без книг, без сигарет, наконец, но как же без огня? Он перебирал известные ему по истории способы добычи огня, отвергая их один за другим: для любого из них нужна сноровка, нужен адский труд и терпение. Вот разве огниво. Трут. Он обвел
— Фу! — Краев облегченно вытер выступивший от напряжения пот. Ведь можно пока использовать зажигалку. Кремень-то остался!
Он вынул баллончик, вытащил из него фитиль и вату, подумал и затолкал вату обратно, на потом. Выбрал мох посуше, обложил им фитиль и вставил вместо баллончика в зажигалку. После нескольких попыток ему удалось заронить искру на фитиль, и, потихоньку раздувая ее, он заставил затлеть мох…
Когда костер разгорелся, Владимир повеселел: огонь в здешних условиях — его главный союзник. Без огня немыслимы дальние путешествия, на которые он рассчитывал, да и вообще. Они не могли бы жить отдельно от племени, а это уже не жизнь, а прозябание… И все-таки, где взять кресало? Пока следует экономить камень и искать что-то подходящее…
Тао притащила к костру тушу водосвинки и побежала за листьями. Она хотела зажарить ее по своему обычаю целиком, но пока она рвала подходящие листья, Краев срезал несколько прутьев и, нанизав на них куски мяса, пристроил над костром. У него не хватило терпения, и первый шампур они съели полусырым. Насытившись, он предоставил Тао дожаривать остальное мясо, а сам отправился па берег. Без труда он нашел несколько кремневых галек и тут же разбил их на более мелкие осколки. Собрав их, он понес запас кремней в хижину, но тут что-то блеснуло среди прибрежной гальки. Отвернув небольшой валун, Володя вытащил плоский рудный обломок… Обмыв его в реке, он убедился, что это, скорее всего, обломок сульфидной жилы, почти нацело состоящий из пирита. Краев пожалел, что с ним не было лупы, — рассмотреть мелкие кристаллы и вкрапленность других минералов.
Профессиональная привычка разглядывать породы на свежих сколах заставила его поднять крупный обломок кремня. Ударив несколько раз по краю образца, он неожиданно высек сноп искр. Запахло серой. Он на мгновение оторопел, а потом захохотал так, что на берег прибежала Тао.
— Тупица! Кретин! — ругнул он себя, смеясь. — Ведь этим пользовались древние! Пиррос — огонь! Хо-хо! Дожился! Забыл элементарщину. Ну и ну, — он раскрыл ладонь, показывая Тао обломок пирита. — Видишь? Это огненный камень, огонь. Понимаешь?
Тао покачала головой. Он чиркнул по кремню, высекая искры.
— Те кеа! Огонь! Понимаешь?
Девушка взяла в руки золотистый обломок, понюхала. Запах ей не понравился, и она поспешно вернула кусок пирита Краеву.
— Те кеа, — сказала она и показала на костер. — Те кеа.
— Ну вот, умница. Я тебя научу, как делать огонь из этой штуки, только надо из чего-то сделать трут. Черт! Простой тряпки нет! Ничего, найдем.
— Ничего, — подтвердила Тао.
Жизнь постепенно налаживалась. Дичи было достаточно, поэтому у Краева оставалось время на благоустройство. Плетеные стены хижины он обмазал глиной, и ночной холод уже не беспокоил их. Соорудил плетеные топчаны, стол, сиденья. Почти каждый день их навещали соплеменники Тао. Иногда они приносили каменные скребки или наконечники для копья и получали взамен рыбу. Однажды Тао с гордостью показала грубо слепленное гончарное изделие, не то горшок, не то глубокую миску, которое она выменяла за две шкуры косуль. Владимир уже немного научился местному наречию.
— Тао, это очень много — две шкуры? — спросил
— Нет. Посуда стоит пять шкур. Но они мои друзья. Они называют меня Тао Тхо, — она с гордостью ткнула пальцем в надетую шкуру дикой кошки. — Женщина, убившая тигра. Я могу взять трех мужчин у племени, но я не хочу.
— У вас глава племени женщина. Но ведь мужчина сильнее женщины?
— Женщина больше умеет. Она охотится, рожает детей, хранит огонь, готовит пищу…
— Понятно. А эту посуду тоже делает женщина?
— Посуду никто не делает. Посуду можно выменять у другого племени. Они берут много шкур.
— А если я сделаю ее?
Огромные глаза Тао расширились от удивления.
— Ты можешь делать посуду? — Она покачала головой. — Обман — нехорошо. Возьми слова обратно.
— Ладно, посмотрим.
Целую неделю Краев потратил на изготовление гончарного круга. Орудуя ножом и каменным топором, он размышлял о том, как, в сущности, просто сделать такой станок, имея набор обычных инструментов, но на этой благодатной планете, где, по-видимому, и хищников крупнее метровой кошки нет, где теплый климат и в изобилии пища, условия не принуждали стремиться к совершенствованию орудий, и племена довольствовались тем, что оказывалось под рукой, оставаясь на уровне каменного века. Неужели и ему, привыкшему к комфорту современной цивилизации, придется всю жизнь обходиться орудиями и предметами первобытного племени? Он уже вместо одежды носил шкуры, приемник хранил в дальнем углу, завернув его от сырости в собственный костюм. Включал редко, экономя батарейки… А что будет дальше? Начнет есть мясо сырым, как некоторые соплеменники Тао? Нет, надо что-то предпринять. Должны же быть здесь и медь и железо. Но что может один человек, даже если он знает, как их выплавить? Нужно объединить усилия с этими людьми, заставить их поверить в свои силы. Краев считал, что гончарные изделия очень помогут ему в этом, и трудился, не считаясь со временем.
Наконец, гончарный круг был готов. Еще раньше, в поисках материала. Краев обнаружил в соседнем ручье серую пластичную глину. Он перенес туда станок и сделал первую пробу. Изделия получились не очень красивыми и к тому же потрескались при сушке. Володя добавил песка, и дело пошло на лад. Всю посуду он прятал в кустах, тем более, что глина нуждалась в медленной сушке, и ей требовалась тень.
Тао сначала проявляла интерес к его работе, допытывалась, что он собирается делать, но Владимир отшучивался, и Тао обиделась. Она целыми днями пропадала на охоте и часто возвращалась в сопровождении двух молодых мужчин с богатой добычей, кормила всех обедом, иногда дарила им шкуру, но Краев, занятый и поглощенный своей работой, не замечал этих демонстраций. В день, когда он собирался начать обжиг, она осталась дома и занялась выделкой шкур.
— Тебе надоела охота? — спросил он, чтобы узнать ее планы на день.
— Мужчины говорят, Тао взяла плохого мужа.
— Это почему?
— Муж должен ходить рядом.
— Твои мужчины глупы, — рассердился Краев. — Вместо каменных рубил они давно должны были сделать железные, такие, как этот нож, которым ты любишь сдирать шкуры и резать мясо! Они должны строить хижины и садить ба као, клубни которого даже ты находишь не каждый день!
— Длинные речи не самые умные!
— Хорошо. Ты можешь мне помочь?
Тао заплакала.
— Мужчины говорят, муж помогает жене. Жена нет.
— Вот оно в чем дело, — с иронией сказал Владимир. — Значит, я стал нехорош. Иди к своим травяным подстилкам и скажи, что я завтра выменяю десять жен на посуду.
— Ты сделал посуду? — Тао сразу перестала всхлипывать.
— Я сказал завтра. И если ты поможешь.
— Покажи.
Увидев высушенную посуду, Тао гневно подняла голову.
— Это не посуда! Это умеют делать все! Только не так красиво.
Она схватила горшок и побежала к реке. Глина намокла, и горшок развалился.