Хрущевская «Оттепель» 1953-1964 гг
Шрифт:
Все эти изменения фиксировались «Положением о прокурорском надзоре в СССР», принятом Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 мая 1955 года. Оно четко регламентировало многообразную деятельность органов прокуратуры и определяло права и обязанности прокуроров. В нем особо подчеркнута задача по усилению прокурорского надзора за точным и неукоснительным исполнением советских законов. Прокуратура получила право требовать любые уголовные и гражданские дела из судебных органов для проверки в порядке надзора. «Положение» обязало прокуроров систематически посещать места лишения свободы, немедленно освобождать из-под стражи всякого, кто незаконно подвергнут аресту, прокурор получил возможность беспрепятственного доступа во все помещения ИТЛ, тюрем, администрация мест лишения свободы обязывалась не позднее чем в суточный срок направлять прокурорам адресованные им жалобы. [682] Данные положения были развернуто озвучены на Всесоюзном совещании руководящих прокурорских работников, состоявшемся 23–27 июня 1955 года в Москве. В его работе приняли участие руководители партии и правительства — Хрущев, Булганин, Ворошилов. Политика, направленная на возрастание роли прокуратуры, была охарактеризована как принципиальная в деле соблюдения социалистической законности. Ее провалы в прошлом связывались с деятельностью врагов советской власти. [683]
682
Ведомости
683
Речь Н. С. Хрущева на Всесоюзном совещании руководящих прокурорских работников 25 июня 1955 года // АПРФ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 302. Л. 2—17.
Характерной чертой юридической системы в новой политической обстановке стала широко развернутая борьба с различными проявлениями бюрократизма. Очевидно, что новые веяния, утверждавшиеся в практике правоохранительных органов, были невозможны без изменений в самом функционировании всей системы судов, прокуратуры, милиции. Процессы разбюрократизации осуществлялись здесь в рамках общеполитического курса, провозглашенного и оформленного постановлением ЦК КПСС от 25 января 1954 года «О серьезных недостатках в работе государственного аппарата». [684] Его инициатором в тот период выступил Хрущев, для которого развертывание кампании борьбы против бюрократизма стало удобной формой атаки на государственный аппарат министерств и ведомств, где особенно сильны были позиции Маленкова. Результаты проведения этой кампании для госаппарата стали весьма ощутимы: с начала 1954 года и до ХХ съезда КПСС административно-управленческий аппарат в СССР уменьшился почти на 750 тыс. человек. [685]
684
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1986. Т. 8. С. 440–441.
685
ХХ съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет, М., 1956. Т. 1. С. 92.
Вопросы сокращения штатов, упорядочивание структуры, преодоление волокиты и безответственности в работе являлись особенно актуальными для правоохранительной системы страны. Начавшееся наступление на бюрократизм кардинально затронуло всю ее многофункциональную деятельность и имело определенное позитивное значение. Так, в структурах прокуратуры только в течение 1954 года три раза проводилось сокращение штатов. [686] Была ослаблена детальная и мелочная регламентация работы прокуроров, установившаяся со сталинских времен. Признано нецелесообразным, когда целым рядом приказов, распоряжений, инструкций Прокуратуры СССР скрупулезно устанавливался жесткий порядок прокурорских проверок в районных отделах милиции, выступлений по определенному ряду уголовных и гражданских дел в судах, определялось необходимое число посещений мест заключения, количество дел, где поддерживалось государственное обвинение и т. п. Заметно снижалась и статистическая отчетность. В 1955 году для прокуратур регионов она снизилась со 1327 показателей до 810. Кроме того, полностью упразднялось представление докладов по различным отраслям работы. Достаточно сказать, что ранее в аппарат Прокуратуры РСФСР поступало 2592 доклада от прокуроров АССР, краев и областей, а районные и городские прокуроры в свою очередь, предоставляли в краевые и областные центры 89 310 отчетов. [687] Отмена такой громоздкой отчетности, несомненно, способствовала оздоровлению всей текущей деятельности прокуратур.
686
ГАРФ. Ф. 461. Оп. 8. Д. 3553. Л. 3.
687
РГАСПИ. Ф. 556. Оп. 23. Д. 1. Л. 80.
Подобные позитивные изменения происходили и в системе Министерства юстиции СССР. Положение здесь в плане забюрократизированности работы было особенно тяжелым. Делопроизводство в любом отдельно взятом народном суде можно охарактеризовать как крайне громоздкое, по своему объему сопоставимое с крупной организацией или главным управлением какого-либо министерства. В каждом нарсуде имелось большое количество регистрационных журналов, книг, картотек, велась обширная переписка с вышестоящими инстанциями по производству самых различных незначительных дел. Вот один из таких наглядных примеров. Одна гражданка нашла свою корову с перебитым хребтом. Она решила, что корова пролезла в соседский огород через пролом в изгороди, а соседка била ее и перебила хребет. Эту версию поддержал пятилетний сын гражданки. В результате в местный народный суд был подан иск, по которому получен отказ. Однако по поступившей жалобе Верховный Суд РСФСР отменил это решение, обязав провести следственный эксперимент, т. е. наглядно убедиться, могла ли корова пролезть в пролом или нет. Народный суд отписал в Верховный Суд о невозможности проведения такого эксперимента, но дело возвратилось с указанием произвести эксперимент. В очередном ответном письме народный судья утверждал, что его делать нельзя, потому как и другая корова может повредить хребет. [688] Очевидно, что комментарии здесь излишни.
688
ГАРФ. Ф. 353. Оп. 13. Д. 217. Л. 22.
Бюрократический стиль был ярко выражен в работе Министерств юстиции СССР и РСФСР, их региональных управлений, которые выступали центрами, производящими огромное количество распоряжений, приказов по любому поводу. Так, Министерство юстиции СССР рассылало инструктивные письма, в которых сообщало об исправлении: «после первого абзаца ст. 2 вместо двоеточия поставлена точка с запятой». Подобных писем с разъяснениями знаков препинания только за 1953 год отправлено около 11 тысяч. [689] Многочисленные факты бюрократизма, сковывавшие инициативу на местах, увеличивавшие объем документооборота, стали предметом критического обсуждения в марте—апреле 1954 года на серии межобластных совещаний министров юстиции АССР, начальников областных, краевых управлений юстиции, начальников областных, краевых судов в Москве, Куйбышеве, Ленинграде, Свердловске, Новосибирске, Ростове, Хабаровске. На них рассматривались вопросы улучшения функционирования судов и органов юстиции.
689
ГАРФ. Ф. 353. Оп. 13. Д. 196. Л. 106.
В ходе работы совещаний была предложена серьезная структурная перестройка всей системы юстиции,
690
ГАРФ. Ф. 353. Оп. 13. Д. 197. Л. 36.
691
ГАРФ. Ф. 353. Оп. 13. Д. 196. Л. 8.
Данный подход получил поддержку у руководства ЦК КПСС и прежде всего потому, что совпадал с предпринимаемыми Хрущевым усилиями по ослаблению роли министерств, ведомств и их органов в жизни страны. В июне 1956 года Секретариат ЦК одобрил резолюцию Президиума Верховного Совета СССР по упразднению региональных управлений юстиции с передачей их функций в ведение краевых и областных судов. [692] Месяцем раньше было ликвидировано и Министерство юстиции СССР, полномочия которого делегировались в Министерства юстиции союзных республик. [693] Эти события отражали определенные процессы перераспределения власти в правоохранительной системе, проходившее в 1953–1956 годах. Их суть заключалась в установлении полного партийного контроля над прокуратурой, судами, КГБ, МВД. Это отражало изменение в соотношении сил в борьбе Маленкова и Хрущева в пользу последнего и означало победу возглавляемого им партаппарата в руководстве таким важным участком, каковым являлись правоохранительные органы. Именно тогда заработала система «истинного» партийного руководства. Ее стержнем стали созданные в структурах обкомов и крайкомов КПСС отделы административных органов, которым было поручено осуществлять контроль над этим полем деятельности.
692
РГАСПИ. Ф. 4. Оп. 15. Д. 19. Л. 101–103.
693
Подробнее о ликвидации Министерства юстиции СССР см.: Gorlizki Y. Anti-ministrialism and the USSR Ministry of justice, 1953—56: A Study in Organisational Deсline // Europe-Asia Studies. Vol. 48. N 8. 1996. pp. 1279–1318.
Все это по-новому ставило вопрос о партийном руководстве правоохранительной сферы в целом. Важно заметить, что самой серьезной проблемой ее функционирования было взаимодействие с коммунистической партией, или точнее, с ее руководящими органами. Как известно, именно руководство ВКП(б) — КПСС во главе со Сталиным выступало в качестве идейного вдохновителя и организатора массовых репрессий, нарушений элементарных норм законности и права. Правоохранительная система фактически превратилась в исполнителя их воли, оформляя в виде приговоров уже состоявшиеся решения. Собственно именно такое положение лежало в основе тех беспрецедентных правовых нарушений, которые потрясали советское общество в 30—начале 50-х годов.
Начавшиеся процессы по укреплению законности были немыслимы без признания негативных последствий вмешательства в принятие судебных приговоров, в ход ведения следствия. После смерти Сталина практика такого вмешательства претерпела определенную трансформацию. Она стала, если так можно выразиться, более «партийной». В новой политической обстановке уже не представлялось возможным всесилие органов госбезопасности, перед которыми ранее чувствовали себя беззащитными работники прокуратуры, суда, партийных комитетов. Отделы административных органов взяли в свои руки реальные рычаги управления правоохранительной сферы, что отражало общее усиление роли руководящих органов партии и, прежде всего, ее Центрального Комитета, Секретариата ЦК, обкомов в повседневной общественной жизни. Здесь сосредотачивалось решение и всех вопросов административно-правоохранительной системы.
Тем не менее определенные попытки «упорядочить» вмешательство партийных органов в деятельность правоохранительной сферы предпринимались в общем русле административной политики после смерти Сталина. В конце 1953 года ЦК КПСС принял постановление «О фактах вмешательства некоторых местных партийных органов в решение судебных дел». [694] В нем Центральный Комитет строго осудил всякое вмешательство отдельных должностных лиц и местных органов в разрешение судебных дел, как противозаконное действие, направленное в ущерб интересам социалистического правосудия. В качестве наглядного эпизода, иллюстрировавшего суть проблемы, в постановлении приводился конкретный эпизод из судебной практики. Зареченский райком КПСС г. Тулы 26 октября 1953 года принял постановление о неправильных действиях народного судьи 3-го участка тов. Таракановой, необоснованно обвинив ее в вынесении неправильных решений по судебным делам. Несмотря на то что законным решением народного суда по всем делам был оставлен в силе Тульским областным судом, райком партии указал Таракановой на игнорирование партийных органов и на необъективный подход к рассмотрению этих дел. ЦК КПСС отметил, что подобное вмешательство местных парторганов в прерогативу судебных инстанций разрешения судебных дел подрывает авторитет суда, дезориентирует и толкает судебных работников на принятие незаконных решений, нарушает установленный Конституцией СССР принцип независимости судей и подчинения их только закону, лишает органы прокуратуры и суда самостоятельности и насаждает в них атмосферу безответственности. В связи с этим ЦК КПСС отменил как неправильное постановление бюро Зареченского райкома партии г. Тулы от 26 октября 1953 г. о неправильных действиях члена КПСС, судьи 3-го участка тов. Таракановой; обратил внимание Тульского обкома партии на недопустимость вмешательства партийных организаций в разрешение судебных дел. Постановление ЦК КПСС было разослано ЦК компартий союзных республик, обкомам и крайкомам партии. [695]
694
ГАРФ. Ф. 353. Оп. 13. Д. 197. Л. 46.
695
ГАРФ. Ф. 353. Оп. 13. Д. 197. Л. 76.